Княжна Дубровина - Елизавета Салиас-де-Турнемир

Встали изъ-за стола и всѣ отправились въ гостиную.

— Теперь покажите мнѣ вашъ новый point, сказала Александра Петровна Машѣ.

А Варвара Петровна взяла Долинскаго и отправилась ходить съ нимъ по залѣ.

— Анна хочетъ жить съ вами, и я должна сказать вамъ нѣсколько словъ наединѣ. Она горяча, неопытна и скора. Умоляю васъ, не позволяйте ей выходить изъ строгихъ приличій. Съ нею ѣдетъ ея бывшая гувернантка, но она не будетъ въ возможности остановить Анны, если вы ея не поддержите.

— Будьте покойны, отвѣчалъ Долинскій, — я хотя и не жилъ съ аристократами и знатью, но я столбовой дворянинъ и въ домѣ матери моей соблюдались всѣ дворянскіе порядки. Притомъ же Анюта хотя и молода, но такъ превосходно воспитана, такъ послушна…

— Не всегда, сказала Варвара Петровна, — вы ея еще не знаете. У нея большой характеръ и что она захочетъ, то сдѣлаетъ. Она такъ молода еще и, какъ дѣвица знатнаго рода и очень богатая, у всѣхъ на виду. Ее надо оберегать отъ злоязычія и пересудовъ и отъ нея самой. Она легко увлекается и неосмотрительна. Вы должны быть ей вмѣсто отца, и отца не слишкомъ уступчиваго. Наблюдайте за ней зорко, остановите ее вовремя.

— Съ Божьею помощью, сказалъ Долинскій съ чувствомъ, — я постараюсь замѣнить ей отца насколько это возможно. Я знаю, что отвѣчаю за нее предъ Богомъ и совѣстью и взялъ на себя трудный долгъ руководить богатою наслѣдницей, взрослою дѣвицей, около которой многіе будутъ увиваться, ради ея состоянія. Я обѣщаюсь охранять ее, беречь ее, какъ сокровище мнѣ ввѣренное. Будьте на этотъ счетъ покойны.

На этихъ словахъ они возвратились въ гостиную и нашли оживленную бесѣду. Богуславовы и Долинскіе познакомились и къ радости и торжеству Анюты понравились одни другимъ.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава I

Село Спасское раскинулось на полугорѣ, внизу которой бѣжала небольшая, но извилистая рѣчка Десна. Ея чистыя струи орошали не одинъ садъ и украшали не одну барскую усадьбу въ окрестностяхъ Москвы, но конечно ни одна изъ усадьбъ не сравнилась бы со Спасскимъ. Ничего не было въ ней затѣйливаго, но все было солидно, высоко и широко. Большой каменный бѣлый домъ стоялъ величаво, окруженный зеленью садовъ. Два большія круглыя крыльца, изъ бѣлаго камня, выходили одно на большой дворъ съ каменною бѣлою высокою оградою, другое на обширный садъ съ тѣнистыми липовыми аллеями. Двѣ большія каменныя колонны поддерживали круглый высокій балконъ и два широкіе круглые выступа въ фасадѣ дома придавали ему оригинальную форму. Домъ, построенный прочно, съ толстыми стѣнами, будто крѣпость, высился надъ прочими постройками, которыхъ было много. Прежніе владѣльцы, по мѣрѣ приращенія своихъ семей, строили флигеля, въ которыхъ гостили ихъ родные, и такихъ флигелей, не считая службъ, было нѣсколько. Всѣ они разбросаны были около дома, въ саду и цвѣтникахъ, такъ что пріѣзжему въ Спасское казалось, что онъ попалъ на дачи близко одна къ другой примыкавшія. Конюшня обширная и архитектуры столь изящной, что многіе принимали ее за господскій домъ, была украшена бѣлымъ камнемъ и бѣлыми колоннами. Изъ дому дорога, убитая щебнемъ и посыпанная пескомъ, широкая, усаженная по обѣимъ сторонамъ кустами сирени, шиповника и душистаго жасмина, вела въ церковь. И какая прелестная была эта церковь. Она стояла на зеленомъ холму, надъ рѣкой, каменная, бѣлая, небольшая, но такая во всѣхъ своихъ частяхъ соразмѣрная, съ крыльцомъ изъ бѣлаго камня, съ узкою, но длинною папертью. Въ праздникъ зеленый холмъ, усѣянный народомъ, толпившимся вокругъ, пестрѣлъ всѣми цвѣтами, и въ особенности краснымъ, отъ платковъ и сарафановъ разряженныхъ бабъ. Иконостасъ былъ старинный и темные, лики святыхъ окованы были богатыми, раззолоченными ризами. Въ церкви хранилась икона Божіей Матери, чтимая во всемъ околоткѣ. Она почиталась чудотворною и отовсюду стекался народъ поклониться ей, а князья Дубровины изъ рода въ родъ украшали ее, и риза ея блестела драгоцѣнными камнями.

Комнаты на верху были не столь велики сколько высоки, окна широкія и видъ изъ нихъ на сады, церковь и рѣку не могъ не прельстить всякаго. Одна круглая гостиная внизу, а другая такая же на верху были меблированы съ особенною заботливостію. Видно было, что многіе Дубровины любили эти комнаты и украшали ихъ различнаго стиля мебелью. Тамъ стояла мебель розоваго дерева, выложенная дивными узорами, массивные диваны изъ краснаго дерева обитые стариннымъ штофомъ, у оконъ стояли рабочіе столики и низенькія спокойныя кресла съ круглыми спинками. Далѣе были и другія гостиныя со старинною мебелью украшенною мѣдью, но не могли сравняться съ мебелью круглой гостиной. Ее такъ звали круглая. Внизу находилась огромная, длинная, съ двумя колоннами зала. Въ ней князья Дубровины обѣдали лѣтомъ; — зимой она считалась холодною потому только, что домъ былъ тепелъ какъ теплица, а эта комната оказывалась прохладнѣе другихъ. За садами италіанскимъ, англійскимъ, съ большимъ и малымъ прудомъ, за большою и двумя маленькими рощами, раскинутыми по склону горы къ рѣкѣ, находились оранжереи, теплицы и мыза. Мызой называлось собраніе домиковъ, гдѣ жили дворовые, а подлѣ нихъ стоялъ большой скотный дворъ, птичій дворъ и наконецъ роскошная конюшня, о которой сказано выше. Все это вмѣстѣ составляло нѣчто въ родѣ мѣстечка или городка, утонувшаго въ зелени садовъ, рощъ и луговъ. Деревня находилась за версту отъ усадьбы.

Подлѣ церкви стояли дома священника и причта съ одной стороны, а съ другой — больница, пришедшая въ крайнюю ветхость. Прошло уже тридцать лѣтъ съ тѣхъ поръ какъ ни единый изъ владѣльцевъ не заглядывалъ въ Спасское. Они служили въ военной службѣ, женились въ Петербургѣ, зимой конечно жили тамъ же, а лѣтомъ переѣзжали въ Павловскъ, Царское, а свое родовое гнѣздо предали забвенію. И оно пришло мало-по-малу въ такое запустѣніе, что несмотря на все желаніе генерала Богуславова поправить его, глядѣло заброшеннымъ. Въ иныхъ мѣстахъ кусты разрослись безъ мѣры, такъ что по дорожкѣ пройти было нельзя, а въ другихъ мѣстахъ висѣла сушъ отъ полусгнившихъ деревьевъ. Многіе домики положительно валились на бокъ, желѣзныя крыши почернѣли, а на мызѣ крытыя тесомъ крыши во многихъ мѣстахъ были прикрыты соломой. Одинъ только большой домъ, солидный и массивный, не уступалъ ни времени, ни непогодѣ, и стоялъ твердо, безъ изъяну и безъ заплатъ, но и онъ глядѣлъ мрачно, ибо его желѣзная крыша слиняла и изъ зеленой превратилась въ темно-бурую, почти черную.

Село Спасское спало, дремало, молчало долгіе годы и вдругъ проснулось, будто вздрогнуло. Въ него видимо-невидимо нагнали рабочихъ: чистили, скоблили, чинили, мели, выбивали, словомъ, производили въ обширныхъ размѣрахъ такую всеобщую стирку, вымовку и колотилку, что всѣ дворовые могли бы сбѣжать, еслибы не были возбуждены и не рвались помогать рабочимъ. Впрочемъ всѣ они работали больше языками, чѣмъ руками, и не одинъ разъ были разнесены управляющимъ. Въ селѣ Спасскомъ было два властелина: управляющій Власовъ, назначенный уже опекунами Анюты, и старая домоправительница Уліана. Она хорошо помнила молодаго князя, умершаго вскорѣ послѣ женитьбы и оставившаго единственнаго сына, котораго воспитывалъ съ такою заботой и любовію старый дѣдъ. Отъ этого-то внука, убитаго лошадью въ двадцать лѣтъ отъ роду, село Спасское и всѣ другія вотчины, земли, луга, лѣса, дома Дубровиныхъ перешли по прямому наслѣдству къ бѣдной, всѣми, кромѣ Долинскаго, отвергнутой сироткѣ — Анютѣ.

Необычайная суматоха поднялась утромъ перваго іюня въ селѣ Спасскомъ. Дворня вставъ ранехонько одѣвалась въ свои лучшія платья; конюхи, садовники, рабочіе мазали себѣ голову масломъ и одѣвались въ красныя рубашки и праздничные кафтаны. Бывшій при старомъ князѣ управителемъ старикъ Арсеній, не занимавшій теперь никакой должности и жившій на покоѣ, и домоправительница Уліана особенно волновались. Они оба были на ногахъ съ зарей и одѣты но праздничному и удержавъ въ домѣ почетное положеніе находились во главѣ всей дворни.

— Не холодно ли въ домѣ? спросилъ Арсеній. — Я вчера говорилъ управителю, чтобъ онъ приказалъ протопить печи. Легко ли, домъ стоялъ запертый и нетопленый больше тридцати лѣтъ и вдругъ, вынь да положь, приготовь его къ пріѣзду княжны въ три недѣли! Точно не знали, что княжна дѣвица взрослая и если ей угодно жить въ Спасскомъ, то надо было загодя все приготовить. Хорошо, что домъ словно крѣпость, а окромя его все валится.

— Валится, валится, сказала Уліана, качая головой. — Да и то сказать, вѣдь никто сюда не заглядывалъ. Все въ Питерѣ, да въ Питерѣ. Арсеній Потапычъ, гдѣ вы мнѣ посовѣтуете приготовить комнаты для княжны, въ покояхъ ли стараго князя, или на половинѣ молодаго князя?

— Право не знаю. Надо спросить у княжны, гдѣ имъ угодно, а на всякій случай приготовить и тутъ и тамъ. Вѣдь она ѣдитъ съ большимъ семействомъ. Генералъ писалъ, что съ попечителемъ своимъ, дядюшкой, у котораго жена и дѣти. Всѣмъ надо мѣсто.