Слепой поводырь - Иван Иванович Любенко

не верите в эту белиберду? — с надеждой осведомился негоциант.

— Напротив, — поднимаясь ответил Залевский. — Мне придётся доставить вас в полицейский участок. Но я не спешу. Поешьте. Выпейте. Такую еду вы больше не увидите. Впереди тюремный замок, кандалы и баланда. Вас ждут годы бессрочной каторги.

Опустив голову, Дубицкий молчал. Потом вдруг поднялся, обвёл присутствующих туманным взглядом и выговорил:

— А это мы ещё посмотрим. Я приглашу лучших адвокатов. Они камня на камне не оставят от жалкого вранья, которое мы только что услышали.

Никто не проронил ни слова. Лишь только самовар продолжал пускать пар, а в балке реки Желобовки кричала беспокойная кукушка, отмеряя кому-то последние годы.

Купец повернулся к хозяину дома и проронил:

— Пантелей Архипович, не поминайте лихом.

— Храни вас бог, Павел Петрович…

— С этой минуты вы задержаны, — объявил Залевский. — Извольте передать трость.

Дубицкий повиновался.

Обращаясь к Ардашеву, полицейский сказал:

— Клим Пантелеевич, вам тоже придётся проехать с нами, как и двум свидетелям, коих вы доставили. Вероятно, мера пресечения с госпожи Бесединой будет снята. Но это дело завтрашнего дня, а сейчас предстоит беспокойная ночь допросов.

— Я готов.

— Вот и отлично — кивнул полицейский и обратился к присутствующим: — Дамы и господа, честь имею кланяться.

— Честь имею, — попрощался Пантелей Архипович.

Когда вновь скрипнула калитка и послышался шум отъезжавших экипажей, Ольга Ивановна сказала с грустью:

— А свой ром Павел Петрович так и не попробовал. Жалко мне его, хоть он и убийца.

— Господь велит жалеть всех, даже грешников, — назидательно произнес Ферапонт.

— Что-то ни пить, ни есть не хочется. Пожалуй, я пойду лягу, — изрёк отставной полковник и поплёлся в дом, точно был в кандалах.

— Когда же на земле исчезнут преступники, суды и тюрьмы? — горячо возмутилась Анна. — Посмотрите, как далеко шагнула наука! Как изменилось человечество! Мы стали умнее, образованнее… Почему же люди продолжают убивать друг друга, как и тысячелетия тому назад?

— Меняется мир вокруг нас, а люди остаются прежними, — грустно изрёк Ферапонт и добавил: — И даже правители.

Глава 21

Последний аккорд

I

— Что ж, Владимир Алексеевич, — пожимая Залевскому руку, — выговорил полицмейстер. — Вас можно поздравить? Утёрли нос судебному следователю! Ох как утёрли! Я уже и у губернатора на докладе был. Хвастался. Как и обещал, после получения надворного советника представим вас к Владимиру. Согласовал и ваше назначение на полицмейстерскую должность после моего ухода.

— Но ведь это не моя заслуга, а Клима Ардашева. Он раскрыл все три преступления. Может быть, стоит его вызвать к вам и хотя бы поблагодарить?

— Помилуйте. Владимир Алексеевич, ну зачем он мне? Да и кто он такой? Студентишка… Не дай бог потом выяснится, что он где-нибудь там в столице бунтарствовал и неблагонадёжен. Нет-нет, это вас мы должны чествовать в первую очередь… Вы садитесь. Рассказывайте, как там подозреваемый?

— Вину не признаёт. Упорствует.

— Славина известили?

— Час назад. Рвал и метал. Возмущался почему его так поздно уведомили, хотя обязаны были сразу же доставить к нему Дубицкого.

— И что же вы ответили?

— Сказал, что время было позднее, не хотели его беспокоить. Сами провели дознание, чтобы ему облегчить следствие. С утра якобы я отсыпался после ночных допросов. Обыск всего один без него провели, как неотложный. Так что извольте, Николай Васильевич, дальше сами собирать оставшиеся улики.

— Ох и добре вы ему хвост накрутили и словцо верное подобрали — «оставшиеся». Будто объедками со стола попотчевали… А он что?

— Зубами поскрипел и дверью хлопнул.

— А как он чванился! Как павлинился! Помните? «Прошу говорить кратко и по существу. Тороплюсь. Мне некогда. Я один на всю губернию судебный следователь по важнейшим делам…». А тут — на тебе — получи… после ужина горчицу! Хе-хе…

— По обыску у Дубицкого есть результаты. Нашли вексель «Поземельного Крестьянского банка» на десять тысяч рублей. Вся бумага в кровяных пятнах. Дубицкий утверждает, что он сидел за столом, когда у него носом пошла кровь, попав и на вексель. Так это или нет — не проверишь[65]. Кроме векселя в ящике того же письменного стола обнаружили долговую расписку Струдзюмова и тоже на десять тысяч. Задержанный пояснил, что занял газетчику деньги. Но слабо в это верится. Ведь у заёмщика не было ни банковского вклада, ни недвижимости, а сумма солидная. Во-первых, с чего бы это он дал в долг постороннему человеку такие деньги? А во-вторых, какие гарантии возврата? Их не было. И самое интересное: Игнат Лапшин — личный кучер Дубицкого — показал, что шестнадцатого числа он видел своего хозяина переодетого в его извозчичью одежду, едущим по Николаевскому, и крайне удивился. А на следующий день он случайно обнаружил на полу коляски десять сантимов с отверстием — своеобразный французский сувенир. Думаю, монета выпала из одежды Вельдмана. Он ведь только что вернулся в Россию из Франции.

— А что если её другой пассажир обронил?

— Кроме Дубицкого никто в этом экипаже не ездит. Да и к тому же, если бы кучер или хозяин заметили бы эту монету раньше, они бы её наверняка забрали. А тут она появилась на следующий день после убийства.

— Чего же он сразу не отдал её хозяину?

— Говорит, хотел сыну показать. А потом забыл вернуть. Надеюсь супруга покойного её опознает.

— Она ещё в Ставрополе?

— Нет. Третьего дня вдова вывезла тело во Владикавказ. Я передал монету Славину. Он поручил послать к ней полицейского, чтобы тот предъявил сувенир для опознания. Предлагаю командировать Ефима Поляничко.

— Согласен. Поляничко самый смышлёный.

— В кабинете Дубицкого, в том же столе, отыскалась фотография Вельдмана с дарственной надписью на обороте «Г-ну Дубицкому — и неразборчивая роспись». Так вот это никакая не роспись, а латинское слово «убийце». Фактически получилось» «Г-ну Дубицкому — убийце».

— Тем самым, магнетизёр подписал себе смертный приговор. Доказательство, конечно, не ахти какое. Ведь наука мантеизм не признаёт.

— А вот орудие убийства негоциант куда-то выбросил. Однако мы нашли снаряженный патрон. Он завалялся в ящике комода. Пуля точно такая, как та, что извлечена из головы покойного.

— Это уже кое-что… Не просто будет ему отвертеться.

— На всякий случай, мною отправлены телеграммы коллегам в Ростов и Екатеринодар с просьбой проверить нет ли в книгах регистраций оружейных магазинов фамилии Дубицкий. Чем чёрт не шутит, вдруг повезёт?

— Да-да, я только что хотел предложить вам это сделать.

Полицмейстер, давая понять, что аудиенция закончилась, спросил:

— У вас всё?

— Почти, — вставая, ответил помощник.

— Что ещё?

— Вы обещали после раскрытия этих трёх убийств разрешить мне отпуск. Поверьте, я себя очень плохо чувствую.