Ди-Джей - Александр Берник

попаданец, просто интуитивно нагонял странную дамочку, в бешеном ритме сканируя незнакомый пейзаж, похожий в первом приближении на индейские прерии североамериканского континента. Только от киношных степных просторов его памяти, эти выглядели слишком мокро. Да и ковбоев с индейцами не наблюдалось, как не приглядывался.

Женщина, вышагивающая впереди, двигалась зигзагами, то и дело обходя мелкие водоёмы в виде затопленных канав и луж в низинах, продвигаясь между ними, словно по лабиринту. В правой стороне на пол неба чернела страшная туча со сверкающими молниями, и сопоставив водные проплешины на земле и видимую сверкающую черноту в небе, Диму посетила первая здравая мысль.

Дима: — Похоже, здесь только что прошёл тропический ливень.

После чего логично принялся осматривать себя, решив, что должен наверняка выглядеть мокрым насквозь. Грубо сшитая рубаха без рукавов, по плотности и фасону больше похожая на тонкий джемпер, оказалась абсолютно сухой. Такие же матерчатые штаны на завязках намокли только снизу, но это явно от травы. Насквозь вымокшими были и сандалии.

Дима встал как вкопанный, получив очередной удар по ещё не до конца пришедшему в себя сознанию.

Дима: — Одежда?! Штаны?! Сандалии?!

И схватившись за голову, заорал в голос:

— Тюрбан!

Идущая в метрах двадцати впереди женщина резко остановилась, развернулась и раздражённо поинтересовалась:

— Ты кого чурбаном обозвал, прыщ?

Кто бы сомневался, что это была Джей. Молодой человек, продолжая держаться за матерчатый головной убор и при этом по-идиотски гыкая, тут же перешёл на бег мелкой рысью по направлению к Суккубе и, добравшись до наставницы, радостно, как дитя малое, впервые столкнувшееся с чудом, счастливо затараторил:

— Смотри, Джей. Тюрбан.

Но тут же замер, наконец, рассмотрев исчадье адского разврата во всей красе, резко остановившись напротив ангела и раскрыв рот. Нет, лицо у отродья потустороннего мира как было ему несимпатичным, так противным и оставалось. Только стало демонстративно загорелым, будто Суккуба сдуру переборщила с автозагаром. Он таких повидал в своё время в столичных клубах.

Красная чёлка тоже никуда не делась. Словно являлась не фирменным элементом причёски, а анатомической особенностью данной потусторонней сущности. На этот раз Джей была одета почти так же, как он. Вот только это почти Диму и обескуражило.

Вместо сандалий — кожаные калоши на завязках. Штаны, как у него, один-в-один. Примерно такого же плана рубаха, только напоминало не джемпер, а платье чуть выше колена, с вырезом декольте аж под грудями, а не над ними. Оттого эти два загорелых шара топорщились, как бампер «кенгурятника», поддерживающиеся снизу некой матерчатой полочкой, однозначно воспринимаясь как титьки на подносе.

А то что он издалека принял за остроконечный головной убор, оказалось пышной причёской, навороченной замысловатым образом в высокую пирамиду, собранную из тонких косичек. Лоб прикрывала ярко-красная чёлка в виде загогулины, прилизанной в спираль. Возникало ощущение, что украшение цвета пожарного огнетушителя приклеено ко лбу или, на худой конец, залито лаком для волос, и у молодого человека даже руки зачесались убедиться в своём предположении.

Всё это ученик рассмотрел мельком, а вот на двух великолепных молочных железах завис, как младенец больше двадцати лет «некормления». Даже для пущей убедительности собственного «оголодания» и нескрываемого вожделения открыл рот, пуская слюну. За что тут же схлопотал звонкую пощёчину. И только после подобного физического воздействия окончательно проснулся.

— Это не тюрбан, дебил, а тагельмуст, — буквально прорычала чем-то озлобленная Суккуба.

— Брр, — замотал он в ответ головой, скидывая оцепенение и перестав таращиться на её прелести.

Ещё раз оглядевшись, стараясь переключить отчего-то злющую Джей на более позитивное настроение, Дима, как бы невзначай поинтересовался:

— А где это мы?

— Где надо, — заносчиво процедила Суккуба сквозь зубы.

Но буквально пару секунд спустя улыбнулась, облегчённо вздохнула полной грудью и расслабилась. Словно выдав ученику оплеуху, получила неописуемое удовлетворение и сняла эмоциональное напряжение.

Осмотрев с головы до ног жалкое ничтожество, изображающее стыдливого девственника, во что бы то ни стало старающегося не смотреть ни в глаза, ни на выставленные напоказ груди, Джей, заметно повеселев, развернулась и зашагала дальше. Ученик припустил следом, но от греха подальше пристраиваться рядом не стал, держась на пару шагов в стороне и сзади.

Молодой человек довольно быстро сообразил и по иной, более зрелой и мускулистой конфигурации своего нового тела и почти цивилизованной одежде, да и по кардинально изменившемуся пейзажу, что успешно сдал экзамен и с почётом переведён в «следующий класс».

Резко нахлынувшее ощущение счастья от осознания, что эти грёбаные пещеры страха с могильниками закончились — зашкаливало. Безграничный простор, запах послегрозового озона с ароматами разнотравья и понимание, что ему всё же удалось пройти аттестацию по дисциплине страшного секса, порождало в Диме ощущение труднодостижимой победы и нахлынувшей свободы, казавшейся сравни чувству полёта, захватывающего дух.

Настроение как-то сразу задралось выше некуда, и оттого радовать начало буквально всё вокруг. Мокрая травка под ногами, приятно охлаждающая ступни. Мягкое солнышко в небесах, щебетание птичек, трескотня букашек, возненавиденных им ещё с обезьяньей жизни, яростный рык дерущихся львов где-то в приделах слышимости, быстрая рысь огромного крокодила, перебежавшего им дорогу всего в метрах десяти и бесшумно нырнувшего в очередную канаву с водой. Его радовало абсолютно всё.

Джей в очередной раз резко остановилась, развернулась и с неким злорадством, перекосившим её лицо, уставилась на ученика, тщательно изображающего дебила.

— Не поняла. А чему ты, убогий, так радуешься? — с наигранным непониманием поинтересовалась Суккуба, даже слегка наклонив голову, отчего пирамида волос завалилась на бок, как Пизанская башня.

Молодой человек тоже вынужден был остановиться, автоматически уставившись на её выпяченные заманухи, но на этот раз не просто разглядывая, а инстинктивно оценивая их габариты, посчитав, что эти мялки как раз под его ладонь заточены, и, не скрывая своего приподнятого настроения, ответил:

— Как чему? Жизни. Посмотри, как прекрасен этот мир. Травка зеленеет, солнышко блестит. А воздух какой?! — и в подтверждении показательно вздохнул полной грудью, — и ты не страшилка чудо-юдо-бабка-смерть, а соблазнительная тётка. Глаз радуется.

— Дебил, — мгновенно перестав улыбаться, высказала своё соболезнование Суккуба, после чего с некой жалостью к душевно больному, обречённо проговорила, — знал бы, куда веду, улепётывал бы уже в противоположную сторону.

Вот умеет эта загробная тварь настроение испортить. Прям талант у неё, что ли? Дима не задал вопроса «куда», хотя очень подмывало, но чувственный подъём как-то сразу погас. Скривив обиженную рожицу, он прищурился и посмотрел вдаль, в направлении их движения, где виднелись в лёгкой дымке какие-то горы, и задницей почувствовал исходящую от них неприятность, притом, как минимум, во множественном числе.

— А что это за горы? — наконец осведомился ученик, вновь стараясь перевести разговор