Однажды в Марчелике 4 (СИ) - Сухов Лео

— И ради этого ты нас искал? Вот это сказать?! — спросил он.

— Нет! Искал я вас ради того, чтобы был повод торт поесть! — Франц сказал это так серьёзно, что лица его собеседников на мгновение вытянулись, а потом помощник начальника стражи бессовестно расхохотался. — Да ладно, уж и пошутить старику нельзя…

— Не томи! Рассказывай подробнее, что птичка напела! — посоветовал Дан, на всякий случай передвигая большое блюдо с надрезанным тортом поближе к себе.

— У дельтианцев, как ты и говорил, какое-то новое оружие, — пояснил Ламберт. — Откуда взяли и как научились его использовать, никто не знает. Артиллерия бьёт аж за горизонт. Пулемёты строчат так, что камень стачивают. И ещё есть какие-то ружья, стреляющиеся светящимися снарядами…

— И что староэдемцы? — с интересом уточнил Дан, которому и в самом деле было не всё равно.

— А что они? Бьют, как могут и как умеют! — не стал скрывать Ламберт. — Пока ещё, сам понимаешь, берут умением и числом. Всё-таки их сильно больше, чем дельтианцев…

— Да пусть хоть переубивают друг друга!.. — Дан качнул головой. — Главное, чтобы хаблов дождались… Успеют наши аборигенов привести?

— А вот это я и сам хотел бы знать! — развёл руками Ламберт. — Отряд ушёл… И больше от него никаких вестей. А справятся или нет… Узнаем по результатам.

— Умеешь ты обнадёжить!.. — вздохнул Дан.

Он вообще много чего ещё хотел сказать. И что эти новости могли бы и подождать, и что Ламберту самое время быстро доедать торт и проваливать в закат. И вообще торт — это ещё не самое важное, как бы странно это ни звучало. Дан даже готов был разрешить Францу взять его с собой!.. Но просто не успел.

Сначала раздался какой-то низкий рокот. Он прокатился над землёй, заставляя вздрогнуть людей, животных, ползучих гадов и даже птиц. Можно было бы сказать, что он разлетелся далеко окрест, но это было не совсем так — он звучал вообще по всей Эрфе. Огромная планета дрожала мелкой дрожью, как будто билась в горячечной лихорадке. И дрожь эта никому не предвещала ничего хорошего…

— О! Опять дрожит земля! — удивился Франц, но не угадал.

В этот раз колебания планеты оказались чрезмерными для тверди. Земля заходила ходуном. Затрепетало вино в бокалах, выплёскиваясь на белоснежные скатерти. Тревожно закачались светильники на потолке. А стены вообще будто волнами пошли.

По ресторану разнеслись крики испуганных людей. Заметались ничего не понимающие официанты и охрана. Откуда-то выскочил управляющий и почему-то принялся истерично кричать: «Всё в порядке! Метены, мешо, эрбе! Всё будет в порядке!»…

И тоже не угадал. Его крики прервала треснувшая деревянная балка перекрытия, которая упала прямо на несчастного…

Сверху посыпались вещи из номера, что располагался над рестораном, а затем пролетела мимо визжащая и почти не одетая эрбе, сидя в ванне, как в карете. Звон, грохот, крики — всё слилось в один бесконечный крико-шумо-грохот… Дан схватил растерянную Пеллу за руку и дёрнул под стол. Рядом пристроился Ламберт, всё ещё с куском торта на тарелке.

— Что за чёрт?! — воскликнул он, а сверху на стол приземлилось что-то тяжёлое.

— Не высовывайтесь! — крикнул Дан, отчаянно гадая, когда же, наконец, закончится землетрясение.

Нет, само собой, он-то как раз понимал, что происходит. Планета снова вываливалась в реальное пространство. Отчего несчастную Эрфу трясло и лихорадило. Вопрос был в том, сумеют ли аборигены, засевшие в центре Марчелики, справиться с происходящим — или же это будет последний день жизни на Эрфе?..

С каждым разом справляться с падением энергии приходилось всё дольше и дольше. И ясно было, что ничего хорошего из этого не выйдет. Рано или поздно аборигены не выдюжат, и вот тогда настанет последний день Эрфы. Единственное, что позволяло Дану оставаться спокойным — так это понимание, что он сам пока ровным счётом ничего сделать не может…

Тряска продолжалась несколько минут. А затем планета прекратила дрожать и успокоилась. Повсюду на Эрфе люди выбирались из укрытий, с удивлением оглядываясь. То же самое сделали Дан, Пелла и Ламберт. Они выбрались из-под стола и уставились на почти полностью разрушенный ресторан. Несколько тел, получивших по головам, лежали в лужах крови на полу. Из-под остальных уцелевших столов выбирались растерянные люди.

В такой ситуации кто угодно имеет право выглядеть ошарашенным, но не официальные лица города. Понимая, что беда случилось не только с рестораном, все трое кинулись на улицу, чтобы оценить разрушения. А их, ожидаемо, было немало… Хотя, если приглядеться чуть внимательнее, можно было смело сказать: в этот раз почти обошлось.

Конечно, некоторые дома обрушились, но таких было немного. А все остальные здания устояли, хотя и требовали теперь серьёзного ремонта. Первые добровольцы уже кинулись помогать раненым и разгребать завалы на улицах.

— Надо идти… — проговорил Ламберт, с сожалением отдавая тарелку с тортом Пелле. — Стражу на уши ставить буду…

— Пожалуй, мы тоже пойдём, — согласился Дан. — Праздник закончился, и начались суровые будни.

— Говорила я!.. Надо было с утра начинать! — буркнула Пелла, глядя на полусъеденный кусок торта у себя в руках, а потом решительно кинула на землю тарелку, которая со звоном разбилась.

— Ну говорила… — не стал спорить Дан. — А теперь повторила. Назад во времени всё равно вернуться не получится.

— Назад во времени? — усмехнулся Ламберт уже на ходу. — Книгу напиши! Про возвращение во времени!

— Обязательно! — крикнул Дан в ответ, а потом задумался и добавил: — Ну или просто издам… Текст у меня, считай, и так есть…

После чего касадор посмотрел на молодую жену и с сожалением пожал плечами. А Пелла в ответ лишь грустно улыбнулась и развела руками. Душа требовала праздника, а обстоятельства — срочных и очень серьёзных дел. Как бы ни хотелось им двоим побыть наедине, но нужно было ехать в вадсомад и смотреть, что там натворило землетрясение…

На душе у отчаянных молодожёнов было как-то тревожно.

Центральные равнины Марчелики, под самым носом у врага, 25 октября 1937 года М.Х.

Мясник поморщился от запаха, ударившего ему прямо в нос. Кто бы только знал, как ему не хотелось лезть в самое логово ненавистных хаблов… Однако деваться было некуда. Сам обещал, что именно это и сделает, если Господь всё-таки подаст ему знак. И тот, само собой, не заставил себя ждать — он потряс Эрфу, чтобы поторопить нерасторопных разведчиков.

Вышло внушительно. И очень убедительно, поэтому теперь Мясник с ящиком взрывчатки вынужден был пробираться по лагерю хаблов.

Аборигены были отвратительны! Они воняли так, как не позволял себе вонять ни один уважающий себя метен. Конечно, мужчина должен иметь запах! Это не просто нормально, но и правильно. Это мешо и эрбе могут позволить себе отдраивать кожу до блеска. А метен просто обязан выделиться брутальностью на их благоухающем фоне.

Впрочем, Мясник подозревал, что мужчинам просто лень мыться так часто, как женщинам. Вот они, включая иногда его самого, и придумывают себе всякие отговорки. В конце концов, сам Мясник, как человек с довольно острым нюхом, предпочёл бы, чтобы окружающие не слишком благоухали ароматами немытого туловища…

С хаблами же проблема была не в пример серьёзнее. Они не мылись вообще. Вместо того чтобы ополоснуть водой свою грязную кожу, они протирали её песком. И на этом гигиенические процедуры считали полностью законченными. Нет, конечно, это было удобно для аборигенов Марчелики. Особенно на её центральных равнинах, где песка столько, что можно мыться хоть постоянно — и меньше его не станет. Но запах…

— Ур-р-р-р р-р-ру-у-у… Р-р-ра! Хы-хы! Ух! О-о-о-о! — впервые Мясник мог разглядывать хаблов так близко, ещё и в естественной среде обитания.

Правда, их язык по-прежнему казался ему бессмысленным набором звуков.

Конечно, Мяснику приходилось слышать от тех, кто повидал людоедов вблизи и ушёл живым, что хаблы немногословны, а речь у них примитивная — и вообще это настоящие дикари.