Чингиз-хан и Чингизиды. Судьба и власть - Турсун Султанов

Действительно, в деле распространения и укрепления ислама в Золотой Орде царствование Узбек-хана (1313–1341) было золотым периодом: при нем ислам был объявлен официальной религией государства и золотоордынская культура приобрела определенный мусульманский отпечаток.

Принятие Узбеком ислама египетские авторы связывают с обстоятельствами его восшествия на престол. Предшественник Узбека на троне Токта-хан (1290–1312), говорится в сочинении шейха ал-Бирзали (ум. 1338), был идолопоклонником, любил «лам и волшебников, и оказывал им большой почет». У Токта-хана был сын, который испытывал интерес к исламу, любил слушать чтение Корана, хотя и не понимал его; он предполагал, что когда станет царем этой страны, то не оставит в царстве своем никакой другой религии, кроме ислама. Но он умер еще при жизни отца. Токта назначил наследником престола своего внука, однако тому не пришлось править, так как после Токты царством овладел сын брата его, Узбек.

Согласно летописи ал-Айни (ум. 1451) и «Книге назидательных примеров» Ибн Халдуна (написана в 1406 г.), царевича Узбека возвел на ханство старший эмир страны Кутлук-Тимур со своими сторонниками. Причем, когда захват власти еще только готовился, Кутлук-Тимур будто бы взял с царевича Узбека слово, что если он вступит на престол, то станет мусульманином и будет строго придерживаться правил ислама. Сев на престол, Узбек действительно умертвил большое количество шаманов и буддийских лам и «провозгласил исповедание ислама». Узбек-хан устроил соборную мечеть, в которой совершал все пять молитв, не надевал более монгольских колпаков, носил булатный пояс и говорил: «Мужчинам неприлично носить золото».

В анонимном сочинении под названием «Шаджарат ал-атрак» («Родословие тюрок»), составленном на персидском языке в XV в., есть рассказ, согласно которому Узбека обратил в ислам и дал ему имя Султан Мухаммад Узбек-хан туркестанский шейх Саййид-Ата; это событие будто бы произошло в 720 г. хиджры (12 февраля 1320 г. — 2 января 1321 г.). Примечательно, что на монетах Узбек-хана, чеканенных с 721/1321–1322 г., его полное имя пишется в форме «Султан Мухаммад Узбек-хан», а монеты, чеканенные в более раннее время, обычно содержат легенду: «Верховный Султан Узбек».

Начиная с Узбек-хана все золотоордынские ханы были мусульманами и имели кроме личного тюркского имени еще мусульманское имя. Так, судя по монетам, у Джанибек-хана (1342–1357) мусульманским именем было Султан Джалал ад-Дин Махмуд, у Бердибек-хана (1357–1359) — Султан Мухаммад, у Токтамыш-хана (1379–1395) — Султан Насир ад-Дин и т. д.

В связи с принятием династией Джучидов ислама заслуживает быть особо отмеченным тот факт, что во второй четверти XIV в. и в государстве Чагатаидов ислам был объявлен официальной религией. Таким образом, уже в XIV в. ислам стал государственной религией на всем пространстве, завоеванном монголами на западе, от Южной Руси до границ собственно Монголии и Китая.

Властная элита Золотой Орды поддерживала не только магометанскую религию. Во многих городах Крыма и Поволжья мечети соседствовали с церквами и монастырями. В частности, в столице государства, Сарае, при Узбек-хане, по свидетельству арабского путешественника Ибн Батутты, было «13 мечетей для соборной службы; одна из них шафийская. Кроме того чрезвычайно много других мечетей. В нем живут разные народы, как-то: монголы — это настоящие жители страны и владыки ее; некоторые из них мусульмане; асы, которые мусульмане; кипчаки, черкесы, русские и византийцы, которые христиане. Каждый народ живет на своем участке отдельно» (СМИЗО. Т. 1. С. 306).

В другом источнике XIV в. говорится, что население Золотой Орды многочисленно и разнообразно по составу, что наряду с христианами между ними «есть мусульмане и неверные». Судя по всему, правители Золотой Орды проявляли толерантность в делах веры своих подданных.

О политике веротерпимости Джучидов говорится в письме францисканца Иоганки Венгра, побывавшего в Золотой Орде в 1320 г. «Ведь татары, — пишет он главе ордена, барону Михаилу, — военною мощью подчинили себе разные племена из народов христианских, но позволяют им по-прежнему сохранять свой закон и веру, не заботясь или мало заботясь о том, кто какой веры держится, с тем, чтобы в мирной службе, в уплате податей и сборов и в военных походах они (подданные) делали для господ своих то, что обязаны по изданному закону»[129].

Подводя итоги исламизации Джучиева Улуса в XIV в., следует сказать, что распространение магометанства успешнее всего шло в среде властной элиты и городского населения Золотоордынского государства. Кочевая степь — Дешт-и Кипчак — в XIV в. в целом оставалась мало затронутой мусульманством, и жители степи в массе своей придерживались старых шаманистских воззрений, о чем свидетельствует сохранение древних языческих обрядов погребения.

В начале XV в. эмиром Едиге (Идики, Идику) была предпринята попытка насильственного внедрения ислама среди кочевого населения Золотой Орды.

Идиге — легендарная личность. «О нем сообщают длинные рассказы, — пишет неизвестный продолжатель „Летописи ислама“ аз-Захаби (ум. 1349). — Я встретился с человеком, который видел его (Едиге), знал дела его и провел с ним несколько лет. Он рассказывал мне про него удивительные и необыкновенные вещи относительно его отваги, познаний, обходительности, умении начальствовать и величии его» (СМИЗО. Т. 1. С. 553).

Эмир Едиге происходил из тюркизированного монгольского племени мангыт и стал легендарным богатырем еще во времена правления золотоордынского хана Токтамыша (1379–1395). Однако его фактическое вхождение во власть состоялось лишь после полного поражения Токтамыша от эмира Тимура в 1395 г. С тех пор и до самой своей кончины в 1419 г. Едиге был полновластным правителем большей части Золотой Орды. Но не будучи Чингизидом, Едиге не принимал титул хана, а носил только титул эмир (в значении монгольского нойон и тюркского бек или бий; этими титулами в государстве потомков Джучи и в Чагатайском улусе именовались представители военной кочевой аристократии) и возводил на престол подставных ханов из потомков Чингиз-хана, оставаясь при них амиром ал-умара («эмиром эмиров»).

Едиге за короткое время навел порядок в государстве, расстроенном двумя (1391 г. и 1395 г.) опустошительными нашествиями эмира Тимура и, по словам автора «Мунтахаб ат-таварих-и Му’ини» (закончено в 1413–1414 гг.), положил начало в Улусе Джучи «тонким правилам и великим законам». В частности, он, как замечает арабский автор Макризи (ум. 1441), запретил «татарам» продавать детей своих в неволю, вследствие чего значительно уменьшился вывоз их в Сирию и Египет. В другой раз всесильный «эмир эмиров» обратил свой высокий взор на состояние ислама в своем государстве. Вот что сообщает в этой связи Иосафат Барбаро, итальянский купец, проживший много лет (1436–1452) в Тане, венецианской колонии при устье Дона.

«Магометанская вера стала обычным явлением среди татар уже около ста десяти лет тому назад. Правда, раньше только немногие из них были магометанами, а вообще каждый мог свободно придерживаться той веры, которая ему нравилась. Поэтому были и такие, которые поклонялись деревянным или тряпичным истуканам и возили их на своих телегах. Принуждение же их принять магометанскую веру относится ко времени Едигея, военачальника татарского хана, которого звали Сидахамет-хан» (Барбаро, с. 140). О конкретных мерах принуждения не сообщается.

План Едиге — насильственно обратить в мусульманство всех кочевников Дешт-и Кипчака — в какой-то степени, возможно, и укрепил религиозный принцип. Однако эти силовые методы решения религиозных задач не привели к полной победе ислама над всей Кипчакской степью. Во всяком случае, по свидетельству Ибн Арабшаха и Иоганна Шильтбергера, побывавших в Золотой Орде в 20–30 гг. XV в., а также по рассказам ряда других авторов, в Дешт-и Кипчаке было много язычников. Такая обстановка сохранялась в части Дешт-и Кипчака и в XVI и XVII вв.

В этой связи следует особо отметить, что казахи, этническое ядро которых составили роды и племена именно кипчакского объединения, в XVI в. считались мусульманами — суннитами ханифитского толка. Но наряду с этим указывалось, что среди них распространены языческие обычаи, которые, по словам Ибн Рузбихана, участника похода Мухаммада Шейбани-хана зимой 1509 г. на казахов, проявлялись в следующем. Во-первых, у казахов были изображения идолов, которым они поклонялись. Во-вторых, захваченных в плен мусульман казахи превращали в рабов, не делая никакого различия между ними и рабами-неверными. В-третьих, когда наступает пора весны и появляется кумыс, казахи, прежде чем налить кумыс в сосуд и выпить, «обращают свое лицо к Солнцу и выплескивают из сосуда небольшое количество напитка в сторону востока, а затем совершают земной поклон Солнцу. Наверное, это есть проявление благодарности Солнцу за то, что оно выращивает травы, которыми питается лошадь и появляется кумыс».