Чингиз-хан и Чингизиды. Судьба и власть - Турсун Султанов

Новый этап в деле распространения и укрепления ислама среди кочевников Кипчакской степи связан с деятельностью русского правительства.

Когда во второй половине XVI в. Россия включила в свой состав Казанское, Астраханское и Сибирское ханства, то русские столкнулись с тем фактом, что татары Поволжья и башкиры были мусульманскими народами. В России сложился предвзятый взгляд, согласно которому все население бывшего Джучиева Улуса — правоверные магометане и ислам — единственный источник их мировоззрения, их государственного строя и общественного быта. Примечательно, что еще в первой половине XVIII в. с этой, ложно принятой точки зрения обсуждалось в правительстве России прошлое, настоящее и будущее тюркоязычных кочевых народов Великой Степи, в частности казахов. Именно поэтому посол императрицы Анны Иоанновны, А. И. Тевкелев, отправленный в 1731 г. в Казахские степи, к хану Абу-л-Хайру, для принятия казахов Киши жуза (Младшей орды) в российское подданство, имел строгую инструкцию. Согласно этой инструкции, составленной в стенах Коллегии Иностранных дел, А. И. Тевкелев должен был стараться, «яко о наиглавнейшем деле, дабы в верности к ее императорскому величеству оный Абу-л-Хайр-хан со всеми другими ханы и с старшиною, и с прочими всеми киргиз-кайсаки присягу по своей вере на алкоране учинили, и тое руками своими подписали, и ему, Тефкелеву, отдали».

А между тем в степях Казахстана и в первой половине XVIII в. ислам был религией народа только лишь по имени. Насколько мы знаем, среди основной массы казахов в то время требования ислама (т. е. пять основ ислама: исповедание единого Бога, Аллаха и его посланника Мухаммада; пятикратная молитва; пост в месяце рамазан; уплата налога в пользу бедных; паломничество в Мекку) были мало известны, религиозные обряды исполнялись далеко не всеми, зато пережитки домусульманских верований были весьма сильны. В этой связи интересен следующий факт. Известный казахский хан Абу-л-Хайр погиб летом 1748 г. и был погребен по мусульманскому обряду. Однако, согласно «Дневным запискам» капитана Н. П. Рычкова (ум. 1784), Абу-л-Хайр-хана положили в могилу в «одежде обыкновенной и с некоторыми военными снарядами, как-то: саблею, копьем и со стрелами». Со слов Н. П. Рычкова понятно, что, несмотря на соблюдение основного ритуала мусульманской погребальной обрядности, были сохранены также и элементы древнего домусульманского погребального обычая кочевников Центральной Азии: похороны в парадном одеянии и с оружием. Мусульманский же обряд требовал погребения в саване и без каких-либо обиходных предметов.

Словом, несмотря на официальный переход к магометанству, в жизни казахов-кочевников ислам имел номинальное значение и на государственное устройство и общественный быт народа не оказывал почти никакого влияния. Как это ни парадоксально, но окончательная победа ислама в степях Казахстана (т. е. в восточной части прежнего Дешт-и Кипчака) произошла именно после принятия казахами российского протектората и при энергичном содействии русских — последователей христианства.

Отношение русского правительства к исламу в разные исторические периоды было различно. Изначально русское правительство при покорении новых земель на азиатском материке не покровительствовало исламу, но и не прибегало к прямому насилию над совестью своих азиатских подданных-мусульман. Правда, затем правительство стало совершать гонения на ислам. В Российской империи особенно ожесточенными гонения на ислам были в сороковых годах XVIII в., когда именным указом предписывалось распространять среди мусульман христианство, освобождать новокрещеных от податей и рекрутской повинности, возлагая то и другое на некрещеных; когда сенатским указом в бассейне Волги и Камы уничтожались мечети. Но поскольку религиозные гонения вызывали восстания «восточных инородцев», а насаждение среди них христианства давало ничтожные результаты, то правительство во второй половине XVIII столетия изменило свое отношение к исламу. Теперь русское правительство стало содействовать распространению ислама и укреплению его позиций в своих азиатских владениях. Специальный указом царское правительство предписывало строить мечети; в частности, в 1755 г. было решено основать недалеко от Оренбурга так называемый Сеитовский посад с великолепной мечетью, который вместе со своей религиозной колонией в Стерлибаше, в Уфимской губернии, стал новым центром мусульманской науки на границе с Казахской степью. Отсюда, с ведома российских властей, посылались в Казахские степи мусульманские проповедники для насаждения ислама и муллы для организации мусульманских религиозных школ и обучения детей. Об успехах ислама на официальном уровне свидетельствует и тот факт, что в восьмидесятых годах XVIII в. в Казахских степях официально действовал некий ходжа Абу-л-Джалил, носивший почетный титул «Пир (духовный наставник. — Т. С.) всего киргиз-кайсакского журта», т. е. своеобразный степной шейх ул-ислам.

Таким образом, отныне мусульманская культура и ислам распространяются в Казахстане не только с юга, как это было изначально, но и с севера. Это обстоятельство в конечном счете привело к тому, что бывшая Кипчакская степь теперь полностью и окончательно стала мусульманской страной (дар ал-ислам).

Мавераннахр уже в IX в. считался мусульманской страной с преобладанием ханифитского толка. Но господство мусульманской идеи закончилось с завоеванием этой территории монголами-язычниками, хотя коренное население страны и продолжало почитать ислам, за что иногда привлекалось к ответственности Чагатаем, блюстителем Ясы Чингиз-хана.

Насколько известно, первым из потомков Чагатая, принявшим ислам, был правнук Чагатая Мубарак, в марте 1266 г. на берегу Ангрена (Мавераннахр) провозглашенный главой Чагатайского улуса. Но он правил короткое время: в том же 1266 г. престол у него отнял другой чагатайский царевич — Барак, двоюродный брат Мубарака, и провозгласил себя ханом в Узгенде. Зимой 1270–1271 гг. в Ташкенте Барак-хан принял ислам, но вскоре умер. После него почти шестьдесят лет Чагатайским улусом правили ханы-язычники, и только хан Тармаширин (1328–1334) принял ислам, а заодно и мусульманское имя — Султан Ала ад-Дин и объявил ислам государственной религией страны.

Самый подробный рассказ о хане Тармаширине-мусульманине мы находим у арабских авторов XIV в. Ибн Баттуты и ал-Омари. Вот что пишет о нем, в частности, ал-Омари: «Цари этого государства (т. е. Мавераннахра) приняли ислам недавно, после 725 г. хиджры (декабрь 1324-ноябрь 1325 г.). Первый из них, кто принял ислам, — Тармаширин, да помилует его Аллах. Он искренне предался Аллаху, поддерживал ислам и стоял за него, как мог. Он приказал принять ислам своим эмирам и своим воинам: некоторые из них стали еще раньше мусульманами, а другие приняли ислам в повиновение ему. Ислам распространился среди них, и так высоко поднялся его стяг, что не прошло и десяти лет, как ислам приняли все: и знатные, и простонародье. Ему способствовали проживающие в тех краях ученые имамы и угодные Аллаху шейхи. Они использовали случай привести к покорности тюрков и постепенно призвали их к правой вере. И сейчас они (тюрко-монгольские эмиры), как у нас стало известно, самые ревностные из людей в делах веры и меньше всех ошибаются в том, что дозволено и что запретно»[130].

Однако в действительности со времени Тармаширина ислам окончательно стал религией правителей и их подданных только в Мавераннахре, и чагатай при Тимуре считали себя вполне мусульманским войском, хотя по своей внешности и по своему военному устройству оставались верны традициям Чингиз-хана.

Что касается восточных областей Чагатайского улуса, то ислам стал фактором государственной жизни Моголистана только при правлении первого хана Моголистана, Туглук-Тимура (1347–1363). Согласно известиям исторических книг (Шаджарат ал-атрак), это важное в истории страны событие имело место вскоре после возвращения Туглук-Тимур-хана в Моголистан из его второго похода на Мавераннахр в 1361 г. Согласно известиям других источников (Шаджара-йи тюрк), Туглук-Тимур-хан принял ислам в 754/1353 г. в возрасте 24 лет. По словам Мирзы Хайдара Дуглата, Туглук-Тимура обратил в ислам Маулана Аршад ад-Дин, сын шейха Джамал ад-Дина. Вместе с ханом мусульманскую веру приняли также многие царевичи и эмиры со своими воинами. Так, к середине XIV в. ислам стал государственной религией на всем пространстве бывшего Чагатайского ханства, от берегов Амударьи до границ собственно Монголии и Китая.

Несмотря на официальную поддержку, распространение ислама в Моголистане шло медленно; показательно, что даже среди представителей царствующей фамилии были немусульмане: в частности, дочь Хизр-Ходжа-хана (ум. 1399), жена эмира Тимура, по словам Ибн Арабшаха, была христианкой. Да и рядовые моголы второй половины XIV в., по утверждениям тимуридских источников, «в большинстве своем были лишены украшения исламской веры», и потому их западные соседи, чагатаи, называли своих восточных соседей, джете, кафирами, «нечестивцами».