Почему забыли русских героев? Параллельная история Первой мировой войны - Валерий Евгеньевич Шамбаров

взорвать шлюзы каналов у Ньюпора. Вода разлилась огромным озером длиной 12 км, шириной 5 км и глубиной около метра. Позиции немцев затопило, им пришлось отходить на сухое место. То же самое сделали французы, затопили часть побережья у Дюнкирхена и Берга. И бельгийцы все же удержались на своей территории, их «столицей» стала деревня Фюрн, где разместилась штаб-квартира короля.

Германское командование перенесло удар к городу Ипр, на участок англичан. Юношей «новой 4-й» бросили в бой необученными, но они горели воодушевлением, были преисполнены «германским духом». Под Лангемарком несколько полков добровольцев, студентов и гимназистов, установили круговую поруку — чтобы не дрогнуть под огнем, сцепились под руки и пошли в атаку с песней «Дойчланд, Дойчланд юбер аллес» (эта песенка уже существовала и была популярной). Погибли почти полностью. Сперва англичан смешили такие выходки, их пулеметы исправно косили наступающих. Дальше стало не до смеха. За одной атакой следовала другая, немцы не считались ни с какими потерями. Обороняющиеся тоже редели, еле держались.

В этих боях участвовал и рядовой Гитлер. Войну он считал необходимой, писал, что «само существование германской нации было под вопросом». Но он был подданным Австро-Венгрии и не желал сражаться за разношерстную империю Габсбургов, по его мнению зараженную «славянством» и «еврейством». Уклонился от призыва в австрийскую армию, перебрался в Мюнхен и подал прошение принять его добровольцем в баварскую часть. В октябре он с другими новобранцами попал под Ипр. В армии Гитлеру очень понравилось. Один из офицеров вспоминал, что полк стал для него «словно дом родной». А сам он писал: «Я оглядываюсь на эти дни с гордостью и тоской по ним». Он считался образцовым солдатом, выполнял обязанности связного и доставлял донесения даже под самым жестоким огнем. Был награжден Железным крестом II степени.

Под Ипром с обеих сторон полегло и было переранено 238 тыс. человек. В Германии из-за погибшей молодежи сражение назвали «избиением младенцев». Но и британский экспедиционный корпус потерял 80 % личного состава. Прорвать фронт немцы не смогли. А потом начались дожди, влажная почва Фландрии превратилась в сплошное болото. 15 ноября битва заглохла. От границ Швейцарии до Ла-Манша обескровленные противники зарывались в землю, опутывались колючей проволокой. Началась позиционная война. Всего же в 1914 г. немцы потеряли на Западе 757 тыс. человек, французы — 955 тыс., англичане и бельгийцы — 160 тыс.

На Балканах сербская армия два месяца сдерживала австрийцев. Но силы были неравными. Одолеть сербов стало уже для Австро-Венгрии «делом чести». Невзирая на удары русских, войска отсюда не снимали. Сербских солдат некому было сменить на позициях, они изнемогали от усталости. У них не хватало оружия, боеприпасов. А австрийцы собирали группировки артиллерии, подавляли их градом снарядов — отвечать было нечем. Постепенно неприятель вклинился в оборону, форсировал Дрину и Саву. Возникла угроза окружения, и 7 ноября сербы начали отступать. Торжествующая армия Потиорека вступила в Белград. Сербское правительство перебралось в Ниш. Русский посланник Трубецкой сообщал: «Переутомление физическое и нравственное после четырех месяцев непрерывной борьбы овладело сербскими войсками до такой степени, что в середине ноября катастрофа кажется мне неизбежной».

Австро-венгерские войска повели себя еще и похлеще, чем немцы в Бельгии. Солдаты, ворвавшиеся в Белград, не стеснялись грабить, насиловать, убивать попавшихся под руку жителей. В любом захваченном населенном пункте сразу же появлялась шеренга виселиц. У австрийцев они строились профессионально, военными саперами по типовым чертежам. Они никогда не пустовали. Импровизированные военно-полевые суды из случайных офицеров выносили повальные смертные приговоры. Это называли местью за Франца Фердинанда. Объявлялось, что каждый серб — бандит. Или родственник бандита.

Все взрослые мужчины были в армии, и вешали подростков, стариков, женщин. За «помощь противнику», «враждебное отношение», «неисполнение приказов». Хватали заложников, они оказывались уже заранее приговоренными, придумывался лишь повод. Над обреченными глумились, избивали, держали на холоде полураздетыми. Американский корреспондент Шепперт был свидетелем этих зверств и обратился к офицерам штаба Потиорека: зачем же казнят мирных женщин? Ему, не подумавши, ляпнули — ничего подобного, из мирного населения уничтожают только мужчин. Пошутили, что женщинам находят другое применение. Ну а по деревням австрийцы обходились без всяких приговоров, там шли просто резня и грабеж.

От таких ужасов вслед за отступающей армией потекли массы беженцев, запрудили дороги. Возле складов Красного Креста, где выдавали продовольствие, собирались бесконечные очереди. Обессиленные люди даже не сидели, а лежали, по нескольку дней дожидаясь куска хлеба. В кочующих таборах возникла и другое бедствие — тиф. Большинство беженцев в надежде на помощь тащились в Ниш, к своему правительству. Город превратился в главный очаг эпидемии. Многие приходили еще здоровыми, заболевали и умирали прямо на улицах. Зато в солдатах поднималась волна ненависти к оккупантам. Они забывали о собственном состоянии, ожесточенно отбивались.

Благородно повела себя и соседка, Черногория. В критический момент она объявила Австро-Венгрии войну. Армия у нее была совсем маленькая, но дерзко атаковала противника во фланг, отвлекла на себя и заставила приостановиться. А тем временем Сербия через черногорские и албанские порты получила от союзников орудия, боеприпасы. У России с оружием было уже туго, но она прислала 150 тыс. винтовок. Воевода Путник подписал приказ: «Лучше смерть, нежели стыд оккупации». 3 декабря 1-я сербская армия абсолютно неожиданно для австрийцев перешла в наступление. Против нее принялись перекидывать свои соединения, ослабили другие участки, но на врага ринулись 2-я и 3-я армии. Дрались отчаянно, не щадя себя. Понимали, что речь идет о существовании народа. К 15 декабря войска Потиорека во второй раз разбили и выбросили из Сербии. Освободители с развернутыми знаменами вошли в Белград…

А японцы в сентябре высадились в Китае на Шаньдунском полуострове, где располагалась германская база Циндао. Немцы построили там сталелитейный завод, разрабатывали угольные копи, и в порту корабли заправлялись углем. Циндао считали «немецким Порт-Артуром». Еще во время восстания ихэтуаней вокруг города возвели вал длиной 5 км, в крепости было много артиллерии, с моря ее прикрывали береговые батареи. С началом войны построили редуты, вырыли траншеи с проволочными заграждениями. Но предполагалось обороняться только от британских и русских десантов, мятежей китайцев. О схватке с Японией германское руководство не подумало, гарнизон крепости насчитывал всего 2 тыс. штыков. К ним присоединили 1,5 тыс. добровольцев — клерков, мастеров, гимназистов.

С такими силами о полевых сражениях нечего было и думать. Японцы смогли беспрепятственно высадиться, обложить Циндао. Первый штурм 6 октября был отбит мощной крепостной артиллерией. Но японцы довели численность войск до 30 тыс., устраивали оживленные перестрелки, демонстрации атак и заставили немцев расстрелять боеприпасы. 9 ноября начался второй штурм. Губернатор Циндао понял, что защитников перебьют, да и населению достанется в уличных боях. Предпочел капитулировать. Японские десанты захватили ряд тихоокеанских островов, принадлежавших Германии — Каролинские, Марианские, Маршалловы. Япония была совсем не против прибрать к рукам остальные немецкие владения в этом регионе: Соломоновы острова, Самоа, Новую Британию, Новую Гвинею. Но их увели из-под носа, там высадились англичане и новозеландцы.

В Африке у Германии было