Сборник Забытой Фантастики №3 - Эдвин Балмер

но безвредным типом, он был известен как "хороший парень", что, как и милосердие, "покрывает множество грехов". У него появилось много друзей, и он нуждался в них, потому что постоянно попадал в то, что люди называют "передрягами". Его доход от семейного трастового фонда был бы вполне достаточным, если бы не его пороки. Он любил приключения, как он это называл, но приключения для него всегда означали моральный риск. Он пал перед ярким светом к ногам раскрашенных красоток и почувствовал "азарт игры". Следовательно, он неоднократно обращался к друзьям, в том числе к Уоррену и Ричарду, с просьбой о небольшом одолжении, чтобы помочь ему в чрезвычайной ситуации, и потому, что он не был особенно плохо, они обычно приходили ему на выручку.

Следовательно, когда "Конгениальный Кэл" окликнул машину Ричарда в вечер трагедии, не было ничего необычного ни в ситуации, ни в том факте, что они уехали вместе. Кэл попал в беду, запутавшись в сетях шантажиста, и, если он не соберет приличную сумму, неприглядная сторона истории его жизни будет раскрыта, что подорвет его светский образ. Из-за серьезности ситуации и желаемой большой суммы Ричард вернулся к себе домой со своим гостем, где они обсудили вопрос возврата средств и их безопасность, но не смогли прийти к соглашению. Кэл откланялся и отправился опрашивать других потенциальных клиентов. Согласно показаниям Ричарда, это был последний раз, когда он видел Кэла Мортона живым. Однако, когда тело Мортона было найдено захороненым под зарослями кустарника недалеко от шоссе, неспособность Ричарда представить какого-либо свидетеля, который видел покойного с тех пор, как они были вместе в его машине, навела подозрение на него, а позже, когда рядом с телом были обнаружены его окровавленные куртка и перчатки, а химический анализ коврика в его машине выявил пятна человеческой крови, цепочка косвенных улик была настолько полной, что присяжные признали его виновным, несмотря на то, что он отрицал свою осведомленность о преступлении.

Возвращение Уоррена Вэнса разрешило эту тайну. Согласно его рассказу, Мортон пришел прямо к себе домой, по соседству с домом Ричарда. Он исчерпал все ресурсы в своих попытках собрать деньги и обратился к Вэнсу в качестве последнего шанса. Сначала он был просителем, но, получив отказ, стал грубым и потребовал денег под угрозой насилия. С явно безумной яростью он приблизился к Вэнсу, потянувшись правой рукой к своему набедренному карману, как будто хотел вытащить пистолет. Пытался ли он применить принуждение как обдуманное действие или потерял рассудок, никогда не будет известно, поскольку Вэнс, полагая, что его вот-вот убьют, схватил дубинку и сильно ударил ею Мортона по голове, который упал без сознания на пол. Поддавшись порыву страха, он не смог соизмерить силу удара, но в скорости обнаружил, что он был смертельным. Однако, осмотрев свою жертву, он обнаружил, что последняя была безоружна, что заставило его опасаться, что его рассказу о самообороне могут не поверить, если он сообщит об инциденте властям. Поскольку он уже добился визы в Бразилию на следующий день, его задержание означало бы большие потери для развития его лесозаготовительной концессии. Поэтому он решил спрятать тело и, повинуясь этому опрометчивому порыву, бросился в соседнее помещение, где хранилась машина Ричарда, надел куртку и перчатки последнего и вынес окровавленное тело Мортона наружу. Положив его на пол машины, он поспешно поехал к месту, где его впоследствии выкопали, и, закончив, бросил куртку и перчатки в яму, покрыв их грязью и листьями, думая, что он стер все следы содеянного, и не подозревая, что он своими действиями вовлек своего друга в лабиринт компрометирующих обстоятельств, ведущих прямиком к электрическому стулу.

Такова, вкратце, была история Уоррена Вэнса – история столь же драматичная по своей сути, как и осуждение Ричарда. Ничто, кроме героического чувства чести, не могло побудить его к признанию в условиях, ставящих под угрозу его свободу. Этот факт придавал ему истинность, которую никто не оспаривал.

Правда, это произошло слишком поздно, чтобы предотвратить казнь с сопутствующими ей ужасами, но это было оправдание – и это было то, чего хотел Ричард. И все же этот случай не обошелся без пользы, поскольку он внес свой вклад в величайшее в мире достижение в научном смысле, и в его рамках была охвачена вся гамма человеческих эмоций. Ричард же получил возмещение не только в уважении бывших друзей, но и в новых дружеских отношениях, созданных его трагичным пожертвованием.

XII. Витасал

Когда Ричард вернулся к своей повседневной обыденности. Доктор Грант возобновил активное руководство своей лабораторией в большом городе. Естественно, общественность ждала его возвращения – с чувством надежды, что либо формула витасала будет раскрыта, либо будет заключено какое-то соглашение о его производстве для использования медиками. Однако недели растянулись на месяцы, а его планы так и не были раскрыты, пока общественное нетерпение, вдохновленное, возможно, желанием земного бессмертия, не возросло до такой степени, что добровольная делегация деловых людей и профессионалов во главе с судьей, который председательствовал на разбирательстве хабеас корпус, пришли к доктору Гранту, умоляя его раскрыть секрет своего открытия. Но их ходатайство было отклонено врачом, который сказал:

– Сделать это было бы большим бедствием, чем сама смерть. Возрождение Ричарда Эймса можно приветствовать как триумф науки, но его повторение стало бы социальным экспериментом, чреватым экономической и моральной катастрофой. Смерть – это Божье средство против монополии. По крайней мере, раз в каждое поколение вся собственность должна переходить из рук в руки. Это предусмотренная природой защита от увековечения обширных владений и создания условий, которые привели бы к социальному рабству. Богатство Джона Д. Рокфеллер или Генри Форда, например, могут вдохновлять гений, бережливость и трудолюбие нынешнего и последующих поколений и, таким образом, приносить пользу обществу, потому что краткость жизни представляет собой естественное ограничение на злоупотребление ею, но самоуспокоение с помощью искусственного процесса возрождения превратило бы их огромную экономическую мощь в социальную угроза, которая в конечном итоге разрушит общество.

– Но моральные аспекты возрождения являются самыми серьезными, – добавил он, – потому что смерть всегда была величайшим сдерживающим фактором для зла и величайшим стимулом для добра. Краткость человеческой жизни, которая является всего лишь еще одним выражением неизбежности смерти, лежит в основе человеколюбия – всех эмоций сочувствия, любви и милосердия. Мы прощаем и добиваемся прощения, потому что смерть неизбежна, и мы не хотим встречать вечность со знанием того, что причинили зло ближнему, если только мы не исправили причиненный вред.

– Уберите смерть, и ненависть стала бы вечной – эгоистичные и неблагородные черты