Изгой - Сэди Джонс

Не удержавшись, Кит заглянула в окно. Тэмзин стояла на коленях, закрывая руками лицо, над ней возвышался Дики. Не прошло и минуты, как он сам бросился на колени и стал со слезами просить прощения, целовать Тэмзин и гладить по волосам. Кит прикрыла рот рукой. В глазах потемнело от ревности. Перед ней он никогда не извинялся! И никогда не бил ее кулаком в лицо. Конечно, куда ей до сестры.

Дики помог Тэмзин подняться и усадил на диван. Она без конца гладила пострадавшие щеку и глаз. Дики подошел к буфету у окна, Кит снова прижалась к стене и, зажмурившись, слушала, как он наполняет бокал и уговаривает Тэмзин выпить, извиняется и оправдывается. Через некоторое время раздался ее голос, ясный и уверенный, как прежде:

– Ничего, папа.

Некоторое время было тихо, потом Дики спросил:

– Тебе лучше?

– Лучше.

– Ну и умница. Этот мальчишка… он повел тебя в лес?

– Да.

– И бросился на тебя?

– Да. Ударил, но я убежала, прежде чем он…

– Да.

Они снова умолкли.

– Где он сейчас? – спросил Дики.

Глава седьмая

Льюис решил зайти к Кармайклам и извиниться перед Тэмзин. В голове еще не до конца прояснилось, но он жалел, что испугал девушку, и хотел сообщить ей об этом.

Он направился к ее дому и наткнулся на запыхавшуюся Кит, которая явно спешила его перехватить. Она была настроена решительно и держала в руке ключи от отцовского «ягуара».

Не слушая возражений, Кит потащила его к конюшням, которые перестроили в гаражи, и сорвала чехол с «ягуара», как будто стянула попону со скакуна перед забегом. Льюис только моргал в восхищении.

– Хочешь, чтобы я угнал машину твоего отца?

– Он не заметит. Она тут для красоты.

– Ты с ума сошла.

– Ладно, я сама поведу. И не пытайся мне помешать.

Глядя на ее юное умоляющее лицо, Льюис понял, что сопротивление бесполезно.

– Куда мы едем?

– Не важно. Садись!

Ехать по пустой и светлой дороге было приятно, и Льюис не думал ни о чем, просто наслаждался движением. Кит крутила ручку радиоприемника, выбирая песни. Они не разговаривали, но даже молчать с ней было легко и естественно. Казалось, вот он, предел желаний – нестись вперед в машине, слушать шум мотора и обрывки песен.

Они приехали в Лондон. Льюису еще не приходилось ездить по городу, поэтому они заблудились и кружили по улицам, глазея по сторонам, и в конце концов припарковались на Сохо-сквер. Льюис заглушил мотор, стало совсем тихо, только ветер свистел в ушах.

– Я никогда раньше не бывала в Лондоне так поздно, – произнесла Кит.

– Еще бы.

– Только на чай к тетушкам ездила и еще за школьной формой.

Он закурил, Кит опустила зеркало и вытащила из кармана джинсов помаду. Она не привыкла пользоваться косметикой и красилась немного неуклюже, хоть и аккуратно и без тени самолюбования.

– Ну вот. – Она повернулась к Льюису. – Нормально?

На ней была черная кофточка. Пригладив короткие волосы, Кит улыбнулась. Льюис почему-то не нашелся с ответом и кивнул. Она опустила голову, потом обернулась к нему.

– Джаз любишь? – Других мест он не знал.

Они вышли из машины. Льюис забыл обо всем, кроме того, что он жив и как хорошо быть живым, а не сидеть в заточении. На знакомой улице защемило в груди, потом он вспомнил, как играла кровь каждый раз, когда удавалось сюда вырваться, и подумал, что, пожалуй, не зря приехал.

Кит было хорошо рядом с Льюисом. Даже если в жизни не случится ничего нового, она все равно будет знать, что уже испытала счастье.

Они остановились на углу возле клуба. На улице толпились люди, и, протолкнувшись ко входу, Льюис забарабанил в дверь. Знакомое окошко открылось.

– Льюис! Черт бы тебя побрал!

Войдя, они стали спускаться по крутой лестнице в полумраке. Кит крепко держала его за руку.

В зале было сильно накурено, на ступеньках и вокруг барной стойки толпились люди. Льюис как будто шагнул в прошлое. Кит стискивала его руку и, прячась за спиной, удивленно глазела по сторонам. Посетители галдели и хаотично перемещались по залу. Клуб ничуть не изменился, жизнь тут все так же кипела, и все равно Льюис был поражен, как в первый раз. Найдя свободный столик, он усадил Кит на единственный стул и стал оглядываться в поисках второго. Здесь он чувствовал себя как дома и, видя горящие глаза Кит, гордился, что привел ее сюда. После двух лет в тюрьме и двух недель в некотором ее подобии он наконец обрел свободу.

Небольшой джаз-банд играл зажигательную мелодию. Люди у сцены слушали, кто-то танцевал, а кто-то болтал, не обращая внимания на музыку. Взгляд Кит упал на целующуюся пару за соседним столиком, и она, смутившись, поспешила отвернуться.

Льюис поставил свой стул рядом с ней и пошел к бару. За стойкой был Джек. Кто же еще?

– Льюис! Привет, пропащий!

– Привет, Джек.

Они пожали друг другу руки.

– Небось с такой красивой девушкой будешь вести себя прилично.

Льюис обернулся в поисках красивой девушки и неожиданно понял, что Джек имеет в виду Кит. Она внимательно наблюдала за музыкантами, перехватив его взгляд, улыбнулась и снова повернулась к сцене. Не зная Кит, он и сам бы назвал ее красивой. И все же ей только пятнадцать. Как и Льюису, когда он познакомился с Джини. А сколько лет Джини – неизвестно. Впрочем, это другое дело.

– Как жизнь, Льюис?

– Нормально. А у тебя?

– Не жалуюсь! Тебе джина? А даме?

– Нет, я возьму пива. И… колу. Спасибо.

Льюис отнес напитки на столик и сел. Кит наклонилась к нему и, глотнув колы, что-то сказала и рассмеялась. Из-за шума Льюис ничего не расслышал и придвинулся ближе. Кит стала громко тараторить ему на ухо – кто это играет, есть ли у них певец, не из Америки ли они. Она где-то читала об одном джаз-банде, очень похожем на этот. Льюис по-прежнему не разбирал все слова, хотя слушал с удовольствием. Кит была тут впервые, смотрела на все свежим взглядом и умела подмечать то, что не видят другие.

Музыка смолкла, лампы в зале стали ярче. Кит откинулась на спинку стула и смотрела на Льюиса так, словно получила от него самый ценный в мире подарок. Ему стало неловко.

– Что?

– Ничего… – Она продолжала смотреть.

Удивительно, как благодаря одному лишь взгляду он чувствовал себя другим человеком.

– Господи, ну и жара.

За плечом Льюиса возникла Джини. Ее рука лежала на бедре, пышные формы оказались как раз