Бюро темных дел - Эрик Фуасье

Валантен постарался скрыть ликование: с первого раза ему попался осведомленный свидетель. Теперь оставалось его разговорить, да так, чтобы не вызвать подозрений слишком уж дотошными расспросами.

– Стало быть, у этой клиники дурная репутация? А мне говорили, лечат там на славу…

– Так я не о том! – Кузнецу, видимо, не хотелось, чтобы его заподозрили в разглагольствованиях о вещах, в которых он ничего не смыслит. – Я не о том, как там лечат, толкую. Просто само место такое, что сам бы я там и вовсе закис, вместо того чтобы воспрянуть духом и телом.

– Отчего же?

– Ежели вы туда сходите, сами все поймете. Но по мне, так эта клиника с виду больше на тюрьму похожа, чем на что-либо другое. И люди тамошние чудно себя ведут.

– Вы меня совсем заинтриговали. Какие люди? И что значит «чудно себя ведут»?

– Дом купил один парижский доктор года три назад. Едва он здесь обосновался, сразу велел повырубить все живые изгороди и обнести территорию высоченной стеной. Ворота сторожат злющие здоровенные псы: каждый с теленка размером, не меньше. Поговаривают, вокруг клиники по всему парку даже волчьи капканы понарасставлены. Откуда ж у нас тут волкам взяться, скажите на милость? Отродясь их не было!

– А вы этого врача сами-то встречали уже? – поинтересовался Валантен.

– Ни разу еще не довелось. Вообще никого оттуда не встречал: ни врачей тамошних, ни пациентов. Они за оградой все живут и только промеж собой общаются. Ну не чудно, что ли? Единственный человек оттуда, кто на белый свет выходит, это калека, которого они за провизией посылают. Он глухонемой, представьте себе! Нет уж, поистине странное местечко, уж можете мне поверить.

– Что ж, похоже, мне повезло, что я с вами потолковал, прежде чем туда наведаться. Надеюсь, вы не откажетесь от скромного вознаграждения?

Великан, увидев, что Валантен полез в карман за кошельком, тотчас замахал огромными волосатыми ручищами в знак отказа, затем поспешно схватился за молот и клещи и с новым усердием продолжил работу. Он как будто бы жалел о том, что позволил себе наговорить лишнего, поэтому инспектор решил не навязываться.

– Стало быть, теперь мне остается только самому взглянуть на клинику и составить мнение о ней, – с наигранной веселостью заявил он. – Если вы будете так любезны указать мне дорогу…

– Пройдете вон ту рощу, за ней будет распятие на перекрестке. Вам нужно свернуть на левую тропу и добраться по ней до ручья, а там увидите: клиника стоит на дальнем склоне лощины.

Указания кузнеца с хорошо подвешенным языком оказались на редкость точны, и Валантен без труда отыскал лечебное заведение доктора Тюссо. То, что поведал о клинике кузнец, лишь раздразнило его любопытство. Меры предосторожности, принятые столичным врачом для того, чтобы обезопасить территорию от незваных гостей и любознательных жителей деревни, выглядели чрезмерными, если он всего лишь хотел обеспечить уединение своим пациентам. А вот если каменная ограда и псы призваны были охранять от чужих глаз некую неблаговидную деятельность внутри заведения, тогда они казались вполне уместными. Полицейский сказал себе, что на сей раз ему удалось напасть на многообещающий след, и загорелся желанием побольше узнать о том, чем занимается доктор Тюссо.

Обширная территория клиники находилась в лощине, вдали от дорог. Как и сказал кузнец, весь парк был окружен высокой стеной. Валантен прикинул, что в некоторых местах она достигает трех метров. Поверху стена была утыкана стальными кольями. Такая ограда не только позволяла предотвратить любые попытки вторжения на территорию клиники, но и полностью скрывала ее от нескромных взглядов извне.

Молодой инспектор обошел вокруг стены и удостоверился, что единственным входом и выходом здесь служили решетчатые ворота, к которым вела подъездная дорога. Как только он к ним приблизился, буколическую тишину лощины разорвал оглушительный злобный лай. Валантен едва успел нырнуть в кусты, когда за решеткой показались два могучих свирепых дога с бешеными глазами и летящей из пасти пеной. Они бросались на ворота, вставая на задние лапы, и раскачивали створки так, что те скрежетали в петлях. Вскоре позади них раздался короткий свист, и два пса тотчас, повизгивая, исчезли в парке.

«Ничего себе торжественная встреча! Однако, чтобы отбить у меня любопытство, нужно что-нибудь посерьезнее», – мысленно хмыкнул Валантен, выбираясь из своего укрытия. Он обошел клинику с другой стороны; там над крепостной стеной возвышалась макушка главного здания: было видно крытую шифером кровлю сложной конфигурации, с несколькими коньками и башенками. В теплые времена года ее, должно быть, надежно заслоняла листва деревьев в парке, но сейчас, судя по всему, можно было бы хорошо рассмотреть и все здание, если отойти подальше и подняться повыше.

Вдохновленный этой мыслью, инспектор принялся взбираться на поросший лесом склон лощины. Его медленный подъем скрашивало пение какой-то невидимой птицы; легкий ветер нес приятный запах мхов и по пути сметал с черных веток последние золотистые листья. При иных обстоятельствах Валантен охотно задержался бы, чтобы полюбоваться этой чарующей осенней картиной, пронизанной ласковым духом меланхолии, но инстинкт охотника неуклонно вел его вперед. Внутренний голос шептал, что он явно не зря сегодня трясся в дорожном рыдване, чтобы попасть в Ольне.

На середине склона инспектор оглянулся. За черным кружевом ветвей голых деревьев открывался великолепный вид сверху на парк и небольшую загородную усадьбу, переделанную доктором Тюссо под клинику. Здание стояло на берегу пруда, по которому плавали несколько лебедей, ломая на безмятежной поверхности воды отражение кустов утесника.

Валантен перевел взгляд на лестницу из белого камня, которая вела к парадному входу, – у нижних ступенек стояло элегантное тильбюри[57]. Он достал из сумки морскую подзорную трубу, растянул ее, поднес к глазу и нацелил на экипаж. Судя по роскошному оснащению и двум чистопородным лошадям в упряжке, тильбюри могло принадлежать только очень состоятельному владельцу, вероятно вельможе. Затем инспектор осмотрел фасад. Ставни на нижнем этаже были открыты, но почти все окна убраны решетками и здесь, и на втором этаже. За белыми занавесками кое-где мелькали фигуры проходивших по комнатам людей.

Валантен решил набраться терпения – рано или поздно из клиники кто-нибудь выйдет, а в его распоряжении был целый день, по крайней мере, уйма времени до последнего рейса «кукушки» в Париж. Поэтому он уселся на кучу сухих листьев, удобно прислонившись спиной к стволу орехового дерева, и достал из кармана куртки серебряную флягу. Добрый глоток старого арманьяка раскатился волной уютного тепла по всему телу.

«Что ж, дражайший доктор Тюссо, попытаемся разобраться, зачем