Клинки максаров - Николай Чадович

— Вот так бывает, когда дорогие гости чересчур важничают, — печально вздохнула хозяйка. — Если я зову к себе, соглашаться надо сразу. Я сумею усадить за стол любого, кто мне приглянулся, даже если ради этого его придется лишить головы.

— Боюсь, что гость, лишенный головы, будет вести себя за столом чересчур сдержанно, — осторожно возразил Артем. — Я уже не говорю о том, что он не сможет по достоинству оценить столь великолепные вина и яства.

— Это, скорее, его проблемы, чем мои, — Генобра в упор уставилась на Артема. — Для слуги ты ведешь себя довольно дерзко. Но гостям я прощаю и не такое.

— Что тебе от нас надо? — Надежда даже не старалась скрыть свою неприязнь к хозяйке.

— Вот это уже другой разговор! — Генобра валила себе бокал рубинового вина и сделала добрый глоток. — Единственное, что я хочу от вас, так это чтобы вы пили, ели и веселились. Все, что на столе — ваше. Если этого мало, подадут еще. Если блюда вам не нравятся, их заменят. Можете заказывать, что угодно. Хотите, я зажарю для вас своего дворецкого. Хотите, пошлю за вином в другую страну.

— Пей и ешь это сама! — Надежда отодвинула от себя пустое блюдо. — Совсем недавно я имела удовольствие лицезреть тех, кто рискнул принять твое гостеприимство. Отведав с этого стола, они сами стали пищей для червей. Предпочитаю умереть от клинка, чем от яда.

— Слуги и приближенные Стардаха — мои враги. Его враги — мои дорогие гости. Это во-первых. Во-вторых, пока вы оба валялись без чувств, я могла сотворить с вами все, что угодно. Сжечь, утопить, скормить собакам, напичкать самыми коварными ядами. Неужели ты думаешь, что этот стол я использую вместо эшафота?

— Кто поверит максару, тот может считать себя мертвым… Это не я придумала, — холодно заметила Надежда.

— Разве ты сама не максар? — Генобра выплеснула остатки вина на пол и налила себе другого, черного, как деготь.

— Кстати, где мой клинок? — Надежда пропустила ее замечание мимо ушей.

— Там, где ему и полагается быть. В твоей опочивальне.

— С нами был третий… Где он?

— Его поместили в покои для слуг, — едва заметная фальшь проскользнула в словах Генобры. — Там же он и питается. За этим столом ему было бы не совсем удобно.

— И все же кто мы, гости или пленники?

— Конечно — гости. Сколько раз можно говорить об этом?

— Но гость в любой момент волен покинуть приютивший его дом.

— Неблагодарный гость — да.

— Можешь тогда считать нас неблагодарными гостями. Мы немедленно уходим.

— А ты не передумаешь, сестричка? — Генобра встала.

— Никогда! — Надежда последовала ее примеру.

— Тогда подойди к окну. — Генобра пересекла трапезную и распахнула створки узкой стрельчатой бойницы. — Смотри туда! Видишь, сколько их? Узнаешь вон того всадника? Они явились за тобой. Если эта компания устраивает тебя больше, можешь уходить. Если нет, оставайся. Я вас в обиду не дам. В чистом поле моим воинам не устоять против этой банды. Но на штурм они, думаю, не решатся. Нам остается только ждать. Или им это все надоест, или ко мне подойдет подмога.

То, что увидела Надежда, осталось для Артема тайной, потому что створки бойницы тут же захлопнулись. Женщины вернулись к столу. Надежда с окаменевшим лицом налила полный кубок вина, и, вместе с блюдом копченой черепашьей вырезки, пододвинула к Артему.

— Пей и веселись, — сказала она. — Дорога к границе отрезана.

— А ты? — Артем все еще не решался приступить к еде.

— Максар не ест в чужом доме.

После трапезы, в ходе которой дальние родственники если и не подружились (такое скорее было бы возможно между скорпионом и тарантулом), то хотя бы пообещали не строить друг другу в ближайшем будущем каверз, Артема и Надежду разлучили. Впрочем, сделано это было очень мило и ненавязчиво — в крыле, где разместилась Надежда, не нашлось свободных комнат, а крыло, где они нашлись, оказалось совсем в другом конце цитадели.

Расставаясь, Генобра посоветовала им почаще навещать друг друга, да и о хозяйке не забывать. Каково здесь было ходить по гостям, Артем понял в самое ближайшем времени. Выйдя из отведенных ему покоев (даже не с визитом, а просто ноги размять), он заблудился быстро и безнадежно. Все жилища максаров в плане представляли собой лабиринт, однако здесь неведомые строители достигли совершенства. Ни один из избитых проемов вроде поворотов только в одну сторону и меток, оставляемых через каждые пять-десять шагов, в доме Генобры не сработал бы. Каменные своды как будто бы жили сами по себе. Там, где совсем недавно была стена, обнаруживался проход, на месте поворота почему-то появлялась развилка. Артему пришлось немало поплутать, прежде чем кто-то из прислужников Генобры (якобы случайно оказавшийся поблизости) без всяких расспросов отвел его в спальню, ничем не напоминавшую его прежнее жилище в цитадели Стардаха. Если там все насквозь пропахло тюрьмой, казармой и мертвецкой, то жилище Генобры благоухало приторными ароматами борделя. Впервые за долгое время Артему довелось почивать на пышной перине, накрывшись атласным одеялом. Слуга, типичный дамский угодник, с рожей развратного херувима, весь разряженный и надушенный, принес кувшин вина и вазу с фруктами.

С сожалением вздохнув, Артем выплеснул вино в бойницу, выходившую прямо на глухую стену, а к фруктам даже не притронулся. Ничего, хотя бы отдаленно похожего на оружие, в комнате не нашлось, однако Артем мог полагаться на силу своих обновленных мускулов. По крайней мере, мозгляка, доставившего вино, он размазал бы по стенке одной рукой. Оставалось терпеливо дожидаться дальнейшего развития событий. В том, что выспаться ему не удастся, Артем был почти уверен.

«Почему Генобра держит нас здесь? — думал он, лежа во всей одежде на роскошной постели. — А что делает сейчас Надежда? Цел ли Калека? Рассказывая о нем, наша хозяйка откровенно слукавила. Как же, станет он жить в покоях для слуг! Да еще питаться вместе с ними! Слугами, возможно, он и стал бы питаться, в это я еще могу поверить, но вот все остальное… Будь Калека жив-здоров и на свободе, он давно бы разнес этот гадюшник. Печально, если рыжая стерва извела его. Кто тогда следующий? Я или Надежда? И вообще, какие у Генобры планы на нас? В то, что эта лицемерка желает нам добра, поверить так же трудно, как и в душевную чуткость гадюки. Каждый из максаров плетет свои интриги, каждый разыгрывает свою собственную игру, постоянно меняя союзников, стравливая врагов, топча неудачников, приближая к себе сильных и изворотливых. С кем хочет расправиться нашими руками Генобра? Со Стардахом? С Карглаком? Еще с кем-нибудь? Неужели она не видит, какое жалкое оружие легло в ее ладонь? Или для нее все средства хороши? Ну ладно, поживем — увидим, как сказала бабочка-однодневка, вылупившись из личинки».