Поэзия социалистических стран Европы - Андон Чаюпи

Оружье к бою!

Перевод Б. Слуцкого

Когда придут поджечь твой дом,ту Польшу, где родился,когда железный грянет гром,чтоб враг в ней утвердился,когда под дверью ночью встанути колотить прикладом станут,неужто не проснемся мы с тобою?Нет, встанем у дверей.Оружье к бою!Крови — не жалей!

На родине — бичи и язвы,и враг не зачеркнет их счет,но в крови мы откажем разве?Из сердца — с песней потечет.Что из того, что мы не раз вкусилитюремный хлеб, неправый суд?Те, кто на Польшу руку заносили,живыми не уйдут!

Поэт, сердца строкой толковойвоспламеняющий не раз,сейчас поэзия — окоп стрелковый, призыв, приказ:«Оружье к бою!Оружье к бою!»Припомним, что сказал Камбронн,и, если суждено судьбою,то здесь, над Вислою, умрем.

Warum?

Перевод А. Ахматовой

Нет больше слов. Ни одного…А было их — не сосчитать.Откуда ж радость? Отчеготак страшно за нее опять?

Опять, как много дней назад,трепещет сердце ночь и день,и слезы блещут и кипят,как наша польская сирень!

И нежность вновь. И моря шум.И молчаливый лунный свет.На шумановское «Warum?[6]»«Люблю…» — чуть слышный твой ответ.

И нужно ль было столько муки столько вспышек грозовых,когда прикосновенье руктак много значит для двоих?

Калине

Перевод А. Ахматовой

Нет, я рыдалне о тебе той ночью!И ввысь бросал двустрочья,чтоб стих, как месяц в небе, встал воочью.

Быть может, — слышишь ли меня, калина? —над ним хоть кто-то погрустит немного!А я, собрав все беды воедино,пойду, ногами побреду босымикуда глаза глядят… Пойду глухимипутями… Не твоей — другой дорогой.

Все отошло. И я об этом плачу.Но что-то с нами навсегда… Иначестихи пишу, ночей не сплю совсем —зачем?

Аноним

Перевод А. Ахматовой

Как рокот созвучий, как запах шальнойнависшей над Вислой сирени,как счастье, плывущее сонной волнойсквозь день мазовецкий весенний.Как то, чего нет еще, что — как намекв порывах робко-тревожныхрастет, как подснежники, как вьюноку ног берез придорожных,как зелень ликующим майским днем,как паводка буйный подвиг,как ласточки, что бороздят окоемпо две…Как вольный, широкий полет орла,как светлая власть над Словом —такой она в сердце моем жилаи грузом легла свинцовым.

Счастье

Перевод А. Ахматовой

Со встречи той вечернеймне кажется все чаще,что счастье мое, верно, —зеленое, как чаща.

Пусть вьется эта зеленьночей моих бессонных,пьянит меня, как зельеочей твоих зеленых.

Пусть я на дне пребуду,где плавает в молчаньечешуйчатое чудос зелеными очами,зелеными до дрожи…Где все на сон похоже.

Пред сном, хоть по ошибке,прочти придумку эту…Что — счастье?..Дар улыбкивзамен на дар поэта.

Мария

Перевод А. Ахматовой

Картофель делишь бережно и строго,а ум уже другой заботой занят:из лавки — счет, на обувь — хоть немного…Нет, недостанет…

И снова к добрым ты идешь знакомым.(Куда теперь их доброта девалась!)— Вот — мыло… Что? Не нужно?.. — И пред домомдругим стоишь, преодолев усталость.

Вечерняя работа… — Кофе чашку? —Ты подаешь… Минутка перерыва.Стоишь и улыбаешься с натяжкой,слеза из-под ресниц блестит пугливо.

А ночью, может быть, придет гестапо,Заплачет дочка… Вскочишь ты мгновенно,и будут шарить грязные их лапыв моем столе… Во всем, что сокровенно.

Неужто все в тебе война убила?!Я — далеко… Но слышишь ли, родная,что я в порывах ветра с прежней силойк тебе взываю?..

Я и стихи

Перевод Б. Пастернака

Думают, стихосложенье —как солдатское «ать-два»,маршируют отделенья,строятся в ряды слова.

На стихи давно б я плюнул,но не в силах перестать:черт какой-то мне подсунулнадоевшую тетрадь.

И у черта план роскошный,чтоб такое я загнул,чтобы небу стало тошнои чтоб лопнул Вельзевул.

Вот я и веду бессменно,закрепляя каждый миг,из скитаний по вселеннойсвой космический дневник.

В прошлом — Лондона туманы,недоснившиеся сны…Как на эти все романыпоглядеть со стороны?

И другое есть в сознанье,но охватывает страхвплоть до сердца замираньядумать о таких вещах!..

Есть мучительное правознать, что мир зажат в тиски,вспоминать дано Варшавудо мучительной тоски.

Кровь и гибель в миг тоски ясловно вижу наяву.Именем твоим, Мария,я бессонницу зову…

… … … … … .

Думал я: в дыму стеная,Старый город пал… И вотплачу я… Прости, родная!..А отчаянье растет…

Но, беспомощный, неловкий,все в Леванте, у воды,обучаю маршировкестихотворные лады…

Это мне не нужно личнои не нужно никому.Родина ведь безгранична,сердцу нужды нет в дому…

Поклон Октябрьской революции

Перевод С. Кирсанова

Кланяюсь русской Революциишапкой до земли, по-польски,делу всенародному,советскому, могучему,пролетариям, крестьянам, войску!

Только шляпа в поклоне не вельможная:над околышем нет перышка цапли!Это ссыльная, польская, острожная,шлиссельбуржца Варынского шапка.

В холопах мы жить не охочи,к царям не ходили с поклоном.И с плеткою царской кончено,подняться время пришло нам.

Кланяюсь праху Рылеева,кланяюсь праху Желябова,кланяюсь праху павшихборцов за народное счастье.

Мавзолей Ленина прост, как мысль.Мысль Ленина проста, как деяние.Деяние Ленина просто и велико,как Революция.

Кланяюсь могилам Сталинградаи могилам до Берлина от Москвы, —после лет осколочного градав Завтра мы по ним мостим мосты.

И на русской и на польской почве,кровью политой и так любимой нами, —жизнь в цвету: уже раскрылись почкиу могил с родными именами.

Об отцветании

Перевод Б. Слуцкого

Отцветает все, отцветаети — словно тает.

Вырастает все, перерастаети — пропадает.

А я и вырос, и перерос,и все, что нес с собою, — донес,не слезы, что камней тяжелей,нет! — совесть свою вместе с жизнью своей.

О шуме

Перевод Б. Слуцкого

Если б стихов я писать не умел,может быть, лес еще краше шумел,может быть, этот горный ручейвдруг озарил меня блеском речей,тайны раскрыл бы сердечные,светлые, мрачные, вечные.Но мне не слышен голос ничей —сам я журчу, как ручей.

Анютины глазки