Поэзия социалистических стран Европы - Андон Чаюпи

«Да будет посвящен остаток дней моих…»

Перевод М. Светлова

Да будет посвящен остаток дней моихТому, что станет вашим счастьем, внуки!Лишь правде до конца всегда служи, мой стих,Как тетива натянутая в луке.

Пусть стрелы слов моих, взлетая в небосклонИ грудь земли пронзая при паденье,Расскажут ей, как я в нее влюблен,Как я служил ей с самого рожденья.

О человек! Пусть каждая строкаМоей любви к тебе скалой взнесется,И пусть над нею времени рекаК материкам грядущего пробьется.

И пусть слова мои на стенах тех домов,Что в дальнем будущем украсят всю планету,Расскажут всем, что знанье мудрецовКуда беспомощней предчувствия поэта!

«До прихода весны…»

Перевод Б. Слуцкого

До прихода весныне уходят морозы,и в лесной тишинето ли хвоя сосны,то ли ветви березышелестят что-то мне.

Словно скрипка поетмеж холодных деревэтот тихий напев,этот новый напев,что неслышимо зрели услышан, созрев.

Зарываюсьв сугробы листвы не спеша.Сквозь осенние листьяузнает душа —серый день надо мнойили сумрак ночнойв темноте, в тишинебесконечной, лесной.

Руки я простираюво сне.Просыпаться не будем.Знаю, что существуюв море нежностик людям.Ничего больше в мирене надобно мне,

«Что здесь останется?..»

Перевод М. Павловой

Что здесь останется? — Мой род,немного слов, немного сновда голод счастья — в свой чередиз них поэт родится вновь.

Останется пожатье рук,улыбки свет, забытый взгляд,воспоминанье давних мук,и старый лес, и старый сад.

Останется мой старый дом,весь в пене тополей забор,кладбищенская яма, холмда над могилой птичий хор,

да над верхушками осинруно небес, да в тишине —послушай… тише… — звук один,что здесь известен только мне.

Такого жребия не минуешь…

Перевод А. Эппеля

Такого жребия не минуешь,Такой — отчаян и отраден,Такой судьбы не перелицуешь —Ты — Ганимед и орлом украден.

И должен ты лететь сквозь тучи,И должен ты разверзнуть очи,И должен ты не звездой падучей —Звездою вечной светить из ночи.

И горлу тяжек воздух вышний,И лёт нелегок, и сердцу трудно,И на Олимпе слезы излишни:В душах богов — безлюдно.

«Колосья поникшие…»

Перевод Н. Астафьевой

Колосья поникшиеКолосья стоящие гордонаравне с облаками плывущими на горизонтеКолосья — как спины лыжников прыгающих с трамплинаКолосья овса — как страусовые перьяКолосья — как толпы испуганныхсдающиеся доверчивоКолосья смертиКолосья жизни

Завтра будет жатва

«Счастье — что видишь голубую кружку…»

Перевод Н. Астафьевой

Счастье — что видишь голубую кружкусчастье — что видишь красную зубную щеткусчастье — что видишь зеленую пастув тюбике белом

Дети в школу бегутрыжие черныерусыетопочут по тротуарамточно кролики точно ежи

Счастье — что знаешь как топочет кроликсчастье — что знаешь как еж топочетсчастье — что знаешь как топочут дети

твоии дети твоих детей

В школе учительница говорила:чистите зубыА зубы сгнили и выпалиЭто тоже счастье

Поздний вечер

Перевод Ю. Левитанского

Ночь. И вино. Меня почти что уже нет.Лишь чувствую еще под кожей пульс часов,что гонят кровь мою, как волны.Слегка заржавев, чуть скрипит пружина.О молодости думаю — проходитили прошла, а я и не заметил?И, напрягаясь из последней силы,смотрю в бельмо оконного стекла…

Я отдал жизнь свою живущим ныне —они меня дополнят и премножат.

Один сейчас в Париже — спит в холоднойубогой комнате гостиницы убогой,во сне мотая черной головой:ему все снится голая натура,по памяти набросанная импри свете тусклой лампочки высокой.Его все жжет огонь, во мне угасший,и плачет он, и мать зовет во сне.

Вот тот, который все создать сумеет,чему придать я форму не сумел.

Второй — он здесь. Он спит тяжелым сном,усталый, грязный, на руках мозоли,и сон его ничто не потревожит,лишь вздрагивает он порой едва.Все думает он об одной девчонке,которая живет через дорогу.А завтра должен он вставать чуть свет,когда холодной мглою мир укутани все еще от сна слипаются глаза.

Вот тот, который сделает все то,чего по лености мне делать не хотелось.

А третий — самый юный, самый младший,он спит в своей ночной рубахе длиннойс другими вместе, в общей спальне их,и никаких не видит сновидений,а засыпая, думал о стихах,о сабле, о коне и верном сердце,готовом к подвигу, о бедных людях,о людях вообще, которые емухотя и серой кажутся толпою,но он на самом деле любит их.

Вот тот, который запросто осилитвсе то, о чем и думать я не смел.

Февраль

Перевод А. Эппеля

Помнишьнас пушистым снегомзасыпало

и сказал я мама мамачто ж так мало

шоколад молочный былеще — печеньеи цветов японских в блюдечкецветенье

марки старыежурнальные картинки

и на рынкеукраинские кринки

сердце билось сильно билосьи устало

все шепчу ямама мамачто ж так мало

«Поэт, не поддавайся боли…»

Перевод Б. Слуцкого

Поэт, не поддавайся боли.Тропа печали — не твоя,И золотую гриву поляНе уничтожит спорынья.

Пускай плевелами могилыНам заметает и листвой —Ведь приозерье сохранилоНаш след, горячий и живой.

Опустятся деревьев руки,Межи на нивах зарастут,Но нашей вечной песни звукиВалы морские понесут.

Старые женщины

Перевод А. Эппеля

Три женщины старыхЗа столом накрытым За скатертью белойЖдут звезду Христову

Молодым не ждетсяВодку поглоталиСладку рыбу съелиКости покидали

А одна из женщинНад пустой тарелкойЭто — мол — для сынаОн сбежал от жизни

А вторая молвитМой за океаномПлатье вот прислал мнеВстала нынче поздно

Третья им на этоЯ старая деваТовар нынче редкийНекогда привычный

И облатку делятНад скатертью белойМолодежь конечноВ уголку смеется

А женщины тянутВолоконца сенаГаданья гадаютХоть чего и ждать-то

Все за деток нашихЗа детей взроптавшихИли нерожденныхИли смертью павших

Три женщины старыхЗа столом накрытымПьют вино густоеЖдут звезду Христову

Владислав Броневский