Завод войны - Эшер Нил

КВ-дредноут поднялся на поверхность, и Цворн передал инструкции через форс. Те же координаты ушли разуму первенца, управлявшему спаренными У-двигателями. Корабль вошел в У-пространство плавно, как капля крови. Цворн сел. Теперь он мало что может сделать. Корабль готов раздавить Свёрла, едва тот окажется в пределах досягаемости, а большинство детей Цворна ждут, чтобы перехватить управление любыми жизненно важными системами, которые могут выйти из строя в бою. Но сейчас впереди многодневное путешествие — и только.

Цворн некоторое время разглядывал экраны, неприкаянно бродил по святилищу, злился, не зная, чем заняться. Он уже зашел на второй круг — и вдруг резко остановился. Возможно, сейчас настало время испробовать кое–что, что он замышлял с тех пор, как поднялся на этот новый корабль…

Цворн кинулся назад к экранам и вызвал изображения пятерых молодых взрослых, скорчившихся в маленьких кабинетах, в которых он запер их. Спустя секунду, удостоверившись, что не обознался, он отключил Сфолка и принялся изучать четверых оставшихся. Он помнил их имена, мог определить, кто есть кто, по дракокорповской сети, но зрительно разницы между ними не находил. Даже отметины на них были практически одинаковые, но дело не только в этом. Возможно, проблема состояла в отсутствии визуального сигнала от его утраченного стебелькового глаза. Цворн выбрал экран наугад и вырубил остальные, настроившись на опознавательный индекс только этого молодого взрослого.

— Ты, — приказал он ему, — немедленно явишься в мое святилище.

Цворн наткнулся на слабое сопротивление, поскольку ни один взрослый прадор не придет в кабинет другого взрослого — по крайней мере, не вооружившись предварительно до мандибул. Тогда Цворн подтолкнул его по дракокорповской сети и почувствовал, как существо покоряется его воле. Тяжело ступая негнущимися ногами, молодой самец направился к выходу из своего кабинета.

Продолжая следить за самцом через форс, Цворн отвернулся от экранов и подошел к телу мертвого отца–капитана, которое по–прежнему находилось в святилище. Его пульты управления перешли теперь к Цворну, а он обнаружил, что всех их, включая и те, что у него уже были, легко соединить в сеть и контролировать ее при помощи форса. Таким образом, ему больше не потребуется доступ к определенному пульту, чтобы приказать что–то определенному рабу, боевому дрону или роботизированному прибору.

Следуя инструкциям, рабы раскололи тело прежнего отца–капитана по периметру и сняли с него верхнюю часть панциря. Цворн смахнул парочку корабельных вшей, вырвал кусок мяса из того места, где когда–то была нога, и сунул его себе в жвала. Тщательно пережевывая пищу, он наблюдал, как по его мысленному повелению рабы вынимают из полушария хирургического телефактора инструменты, включая пилу для панциря. Он знал, что подобное задуманному им уже делалось прежде, но все равно содрогался. Еще он знал, что делалось такое нечасто, поскольку, утратив определенные потребности, старые взрослые прадоры обычно не горят желанием восстановить их. Он сглотнул, потом внимательнее всмотрелся во внутренности прежнего отца–капитана. Мясо его оказалось безвкусным, стерильным. Над ним немного поработало разложение, но это обычно лишь добавляет пикантности.

«Так…»

Вскоре Цворн убедился, что прожеванная им плоть в основном состоит из искусственной углеродной решетки, электромускулов и коллагенной пены. Этот отец–капитан, видно, в прошлом был серьезно ранен и потерял большую часть внутренней массы тела. Странно, однако, потому что следы значительных повреждений на его внешнем панцире вроде бы отсутствовали. Внезапно Цворн осознал, о чем это может говорить, присмотрелся к изнанке верхней половины панциря — и увидел червоточины: тонкий, словно бы древесный узор. Прадор отпрянул, мгновенно отрыгнув только что проглоченный кусок и жалея о том, что не может избавиться от главного ганглия отца–капитана, которым отобедал пару часов назад.

— Вром, сюда! — рявкнул он.

Первенец, всегда поджидавший в пристройке к капитанскому святилищу, готовый мгновенно среагировать на команду Цворна, вбежал через быстро открывшуюся боковую дверь, сжимая в клешне пулемет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Отец?

Не видя непосредственной опасности, Вром опустил оружие.

— Убери это отсюда, — велел Цворн. — Утащи к себе, сейчас же!

— Да, отец.

Вром никогда не обсуждал приказы.

Первенец с трудом поволок тяжелый труп, а Цворн между тем размышлял, не стоит ли ему на время удалиться, чтобы тут все тщательно простерилизовали. Нет, это было бы глупо. Прежний отец–капитан заразился паразитом и выжил — вероятно, еще во время войны. В сущности, если учесть, какими параноиками становятся переболевшие — все же он же встречался со Свёрлом и до того, как тот посетил Пенни Рояла и начал меняться… Шансы заполучить здесь яйца или куколки паразита ниже, чем где–либо еще.

— А после того как закончишь, — добавил Цворн, — возвращайся и будь тут, когда я впущу нашего приятеля. Не уверен, что контроля через форс окажется достаточно. Ты знаешь, что делать.

Затем Цворн повернулся к двум ожидавшим приказов рабам. Он уже составил для них программы. На миг прадор заколебался, размышляя, не дурость ли затеял. Теперь он знал, что столь же чувствителен к прадорским феромонам, как и любой из детей, но в данном случае он наслаждался их воздействием. Возможно, он поступает неразумно и следовало бы очистить от них корабельный воздух? Нет, пускай все остается как есть. И он пройдет через это.

Запустив программу для рабов, он повернулся к ним спиной, сел и приподнял заднюю часть. Рабы приблизились, зажужжали пила и дрель. Сверло погрузилось в панцирь, и один из некогда наиболее чувствительных участков тела Цворна онемел. Он пытался не думать о том, что делают рабы, хотя сам же досконально изложил каждый шаг процедуры. Выщелкивая жвалами бодренький ритм, он окликнул наконец–то засунувшего труп в пристройку Врома:

— Закрой дверь и будь наготове.

Цворн и сам не знал, почему не хочет, чтобы Вром присутствовал здесь, по крайней мере в этой части операции.

В ход пошла пила — воздух наполнился запахом раскаленной костяной пыли. Цворн многое отдал бы, чтобы не слышать последовавших звуков. Что–то шлепнулось на пол, один из рабов поднял это и унес, а второй продолжал подготавливать отверстие. Не в силах устоять, Цворн проверил, как идет процесс. Глазами раба, монтировавшего нанонервный интерфейс, он видел огромную кровоточащую дыру в собственном теле. Глазами другого раба — уносимый осколок панциря с куском плоти, за которым тянулись вены и нервные волокна. На осколке выделялись вмятины, где когда–то находились два пениса и коитус–зажим. Изношенные, бесполезные половые органы Цворна предназначались на выброс.

Работа еще продолжалась, когда вернулся второй раб с хранившимися в холоде контейнерами с семенем Цворна. Контейнеры он опустошил в искусственное яичко, а яичко прикрепил на место старого, усохшего. Тем временем к двери святилища прибыл вызванный молодой самец — объятый ужасом, но неспособный бежать.

— Входи, Вром, — велел Цворн.

Отверстие было готово, рабы отступили, прижавшись к стене. Появился Вром со сверкающими атомными ножницами, вставленными в основание клешней. Цворн знал, что этими ножницами Вром мог в считаные минуты ампутировать конечности любого прадора. Когда молодой прадор войдет и его обездвижат, процедуру можно будет продолжить. Конечно, для более тонкой работы — удаления свеженьких и энергичных половых органов молодого самца — Вром воспользуется хирургическим телефактором.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Спир

Пока мы парили в вакууме, я видел, что «Копье» сильно пострадало, и размышлял, удалось ли Флейту выжить. Свёрл же сказал, это Флейт сообщил ему о нашем положении. Но получил ли отец–капитан информацию до удара атомного луча или после?

Нас окружили бронированные прадоры Свёрла, и Рисс наконец размоталась, освободив меня.

— Я, пожалуй, скроюсь.