Рождение богов I. Иллюстрированный роман - Алекс Кимен

мгновение закружилась голова. Она аккуратно поправила смятое покрывало и, стараясь больше не смотреть на кровать, подошла к столу.

Рабыня вспомнила напутствие ключницы. Главное – ничего не трогать! Но руки сами тянулись к разбросанным на столе тяжелым кускам папируса. Или это не папирус? Странное ощущение. Папирус гораздо жестче и крепче. А этот материал мягкий, приятно шероховатый. Наверное, на нем удобно писать. Она пригляделась к написанному тексту, и ее брови удивленно поднялись. Какая необычная манера! Она впервые видела, чтобы слова в строке разделяли промежутками. А вот еще какие-то странные значки. Точки. Закорючки. Она прочла пару слов и прыснула. Всемогущие боги! Какая безграмотность! Семилетний малыш сделал бы меньше ошибок!

Она попыталась прочесть весь текст. Это удалось с огромным трудом. Некоторые слова приходилось угадывать, чтобы понять смысл прочитанного. Она недоверчиво покачала головой. И это писал человек, которым восхищаются все вокруг? Который создал множество этих замечательных вещей? Не может быть! Это просто смешно. Она поставила клисмос к столу и села, решительно придвинув к себе стопку записей. Как же тут писать? Ага. Вот заточенные перья. Видимо, пишут ими. А что в этих маленьких флаконах? Точно, чернила. Тут черные, а тут бурые. Пометки, сделанные этими чернилами, будут хорошо видны. Ну и отлично. Рабыня обмакнула перо в чернила и взяла верхний лист.

Глава 18

1

– Ох, хвала Гермесу, господин. Ты наконец дома! Как добрался? Все ли хорошо? – Эфимия хлопотала вокруг Леши.

Он устало вздохнул:

– Добрый вечер. Все в порядке. Тяжелая дорога…

– Мы тебя с обеда дожидаемся. Боюсь, что бобы уже перетомились. Ох, и мясо суховато…

Леша ободряюще улыбнулся:

– Не сомневаюсь, что вы с Линой постарались на славу.

Дворик заполнился шумом и суетой.

Стол ломился от разнообразной еды, а Эфимия все приносила новые блюда.

– Куда же столько? Я лопну.

– Кушай на здоровье. Уж так исхудал! Столько дней, поди, и не ел толком!

– Как дела дома? Все здоровы?

– Слава богам! Все хорошо! Коза с поломанным рогом оклемалась, уж и не хромает совсем. А сыр-то у меня какой вышел! Пальчики оближешь!

– Как дела в мастерских?

– Помаленьку все, полегоньку. Зевс свидетель! Работают хорошо все… Хион все вам расскажет!

– А как новенькие?

– Хорошо. Все хорошо. Обживаются помаленьку. Жилье мы им подготовили, как ты и велел. Довольны. Едят за двоих… И девушка тоже поправилась.

Леша удивленно посмотрел на ключницу:

– Какая девушка?

Эфимия в свою очередь недоуменно уставилась на Алексея:

– Ну… рабыня… Которую ты в Пелле купил.

– Я купил рабыню? – Леша почесал макушку. – Ааа… Точно… Была какая-то больная женщина… Кажется, жена или сестра скифа. Ну и как она? Выжила? Хвала Асклепию!

Ключница долго смотрела на Алексея и наконец переспросила:

– Сестра или жена скифа?.. Это которого?

– Ну… Которого я купил в мастерскую.

– Зевс с тобой, господин! Какая жена? Какая сестра? Она же эллинка! Из порядочной семьи…

– Понятно, – перебил ее Леша. – Вот жулик! Я чувствовал подвох… Но она, кажется, была больна… Похоже, работорговец не верил, что рабыня выживет. Я не стал разбираться. Всяко ей у нас лучше будет… – тут Леша заметил, что Эфимия как-то странно на него смотрит. – А что, с ней что-то не так? Бузит или ничего не умеет?

– Ох, господин! Я уж, грешным делом, подумала… – ключница умолкла, но продолжала буравить Алексея взглядом.

– И где она сейчас?

– В твоей… – Эфимия отвела глаза… – В твоей спальне, господин.

Леша поперхнулся вином.

– Ну… Пусть идет в свою комнату. Где ты ее поселила?

– В гостевой спальне, – робко пробормотала Эфимия.

– В гостевой спальне? – изумленно переспросил Леша.

– Прости меня, господин, дуру старую! И как я могла подумать!.. Хион мне ничего толком не сказал, паршивец!

– Ну, ну… Ничего страшного. Хион ничего и не знал. Я ему про эту женщину не сказал ни слова. Наверное, он тоже не так все понял.

Леша откинулся на спинку клисмоса и осторожно похлопал себя по животу:

– Переел. Очень вкусно! Спасибо, Эфимия.

– Ох, господин, а пирог-то так и не попробовал!

– Нет, больше не могу. На утро оставь, – Леша встал из-за стола. – Приму ванну и спать. Разбуди меня через час после рассвета. Завтра много дел.

– Конечно, господин.

Леша еще раз погладил живот и потянулся. Затем покосился на дверь своей спальни:

– Говоришь, она там?

– Сейчас, господин. Я велю ей уйти…

– Хорошо, я подожду. Только знаешь… – Леша с сомнением поскреб подбородок. – Надо ее куда-нибудь переселить. Все-таки не дело…

Эфимия всплеснула руками:

– Сейчас велю вторую койку к Лине поставить! Там ей самое место. А завтра найду, чем ее занять! Ты уж не беспокойся, она тебя больше не потревожит!

В голосе ключницы чувствовались раздражение и досада, и Алексей поспешил ее успокоить:

– Полно, Эфимия. Ну, недопоняли друг друга. Всякое бывает. Знаешь, лучше я сам с ней поговорю. Все ей объясню. Не переживай. И завтра не очень-то на нее нажимай? Хорошо?

– Конечно, господин!

– Ну и славно.

Алексей изобразил успокаивающую улыбку и направился в свою спальню. Он чувствовал сильную неловкость от предстоящего разговора и мысленно подбирал нужные слова. Перед дверью Леша остановился. Смущенно оправил хитон, пригладил рукой волосы, глубоко вздохнул и, выждав несколько секунд, толкнул наконец дверь.

2

Комната тонула в вечернем полумраке. Лишь окно подсвечивалось золотистыми лучами заходящего солнца. Войдя в спальню, Леша сразу заметил тонкий силуэт у окна. Девушка не обернулась, но Лешино сердце кольнуло какое-то предчувствие. На мгновение ему почудилось что-то знакомое, далекое, недостижимое. Он сделал несколько шагов. Ему казалось, он улавливает сходство, но в это невозможно было поверить, и он уже корил себя за секундную слабость, подарившую глупую надежду. Еще шаг. Нет, этого не может быть! Еще шаг и еще. Полупрозрачный в закатном солнце пеплос подчеркивал стройную фигуру. Леша понял причину смущения ключницы. Похоже, девушка была очень красива. А еще она до боли напоминала… Ему вдруг остро захотелось увидеть ее лицо. Почему же она не оборачивается?

– Хайре! Добрый вечер, – Леша пытался говорить твердо, но голос дрогнул.

Девушка обернулась.

– Пандора?

– Алексиус?

Леше показалось, что мир замер. Он начал тонуть в огромных, испуганно распахнутых глазах девушки. У него загрохотало в висках. В горле пересохло. Он силился что-то сказать, но ни одной мысли не осталось. Казалось, это тянулось вечность.

Вдруг что-то тяжелое с глухим металлическим звоном ударило о деревянные доски балкона. Леша опустил глаза – это зеленоватый бронзовый кинжал выскользнул из ослабевших пальцев девушки. Она проводила его растерянным