Рождение богов I. Иллюстрированный роман - Алекс Кимен

вышла из комнаты, и рабыня впервые за долгое время осталась одна. Она задумчиво посмотрела на наполняющуюся ванну. Затем осторожно приоткрыла дверь и выглянула в спальню. Точно – в комнате никого. Девушка прошла вдоль стен, изредка касаясь ладонью безделушек на полках. И наконец нашла то, что искала. Это был тяжелый короткий скифский нож из зеленоватого металла. Она взяла его с полки и тронула пальцем лезвие – тупое. Девушка разочарованно повертела нож в руках. Разрезать им что-то будет тяжело, но проткнуть можно… Рабыня взвесила нож на руке, перехватила за рукоять и пошла в ванную комнату.

Ванна уже почти до краев наполнилась теплой водой. Девушка осторожно повернула ручки на трубах, и вода перестала литься. Все-таки это удивительно. И очень удобно. Она положила нож на край ванны и погрузила пальцы в воду. Тепло и приятно. Рабыня поднялась и скинула с себя одежду. Влажная прохлада, царящая в комнате, приятно холодила тело. Девушка огляделась, ища, куда положить пеплос, и вдруг замерла. За выступом стены что-то блеснуло, на мгновение ослепив ее.

Девушка подошла ближе и ахнула. Оказалось, что самого главного в комнате она и не заметила. На стене в толстой деревянной раме висело… В первый момент она даже не могла подобрать слово, чтобы описать этот предмет. Безусловно, это было зеркало. Но какое! Огромное, почти вполовину человеческого роста. По нему бежали несколько трещин, но отражение… Отражение в зеркале было почти идеальным. У нее перехватило дыхание. Она коснулась зеркала рукой. На ощупь – как пластины на окне: твердое и холодное. Но… Такого она не видела никогда! Словно она сама стояла перед собой.

Девушка всмотрелась в свое отражение и почувствовала острый укол стыда. Грязные спутанные волосы, нездоровая бледность и худоба. Мешки под глазами… От ее красоты осталась лишь тень. Маска разочарования и брезгливости застыла на ее лице. Нет! Она не может предстать перед богами в таком виде! А как же мама? Что скажет она, когда встретит ее там? Что скажет Харон, переправляя ее через реку? Она повернулась к ванне и посмотрела на нож, лежащий на краю. Затем взяла его, завернула в грязную одежду и положила на полку.

Удивительно, но, когда она касалась воды рукой, та казалось теплой, но телу вода показалась обжигающе горячей. Девушка медленно погружалась в воду. Уровень воды стал подниматься. Мгновение – и вода полилась через край. Очень странно… На мгновение рабыня задумалась, от чего зависит количество выплеснувшейся воды. Но ей было слишком горячо и слишком неудобно думать об этом в полусидячем положении. Девушка открыла пробку, и уровень воды в ванне стал быстро опускаться. Вот так. Достаточно. Она удобно устроилась и вытянула ноги. Действительно, очень хорошо. Надо еще попробовать эту штуку с розовым маслом…

2

– Душечка, сегодня к вечеру мы ждем господина.

– Да.

– Будь добра, приберись у него в комнате.

– Хорошо.

– Вот и славно, – улыбнулась Эфимия, но тут же спохватилась. – Главное, ничего не трогай у него на столе! Он страсть как этого не любит!

– Конечно.

Девушка неуверенно подошла к двери. Что там, в той комнате? Она ни за что не призналась бы в этом, но страх в ней боролся с любопытством.

Комната хозяина выглядела почти так же, как и спальня для гостей, куда ее поселили. Здесь было светло и просторно, только удивляли обилие вещей и какой-то странный, но уютный беспорядок. Особенно ее поразил стол. Он был гораздо больше, чем стол в ее спальне, и на нем были навалены свитки, таблички, дощечки и непонятные железки. Стена, у которой стоял стол, была выкрашена в черный цвет и исписана, изрисована странными буквами, значками, стрелками и рисунками. Девушка провела пальцем по стене. Светлая линия смазалась. Похоже, здесь рисовали чем-то мягким и белым. И точно: на столе она увидела глиняное блюдо с какими-то белыми камешками. Девушка взяла один из них – кончики пальцев тут же покрылись белой пылью. Она легонько коснулась камнем стены – на черной поверхности остался белый след. Девушка осторожно положила камешек на место и отряхнула пальцы.

Затем рабыня осмотрелась вокруг. Ей велели убрать комнату. Но что нужно сделать? Пол чистый. Явного беспорядка нет. Множество странных и любопытных предметов на полках… Как понять, на своем ли они месте? Разве что воздух немного застоялся… Девушка подошла к окну и распахнула его. В комнату ворвался теплый летний ветер. Она зажмурилась, подставляя ветру лицо, и глубоко вдохнула. «О, всемогущие боги! Благодарю вас за дарованную мне судьбу. Я с честью пройду все испытания и найду свой покой!»

Девушка вернулась в комнату. Здесь тоже было зеркало. Она привычно замерла в немом восторге. Это зеркало было еще лучше, чем в гостевой спальне. Большое. Гладкое. Ни одной трещины и скола. Уже который раз за последние дни она вгляделась в свое отражение. Коснулась тыльной стороной ладони щеки, затем осторожно провела пальцами по губам, поправила прядь волос. Красива ли она? Почему раньше она не ощущала своей красоты? Неужели из-за недостатка зеркал? Или это другое?

Запоздалое, опустошающее сожаление затопило ее мысли. Девушку пронзило острое чувство бессмысленности, бесполезности, никчемности ее красоты. Но одновременно она никак не могла избавиться от смутного волнующего ощущения ее силы и величия. Глупо было бы отрицать, что все почтение, все уважение к ней здесь – всего лишь следствие красоты ее тела. Она всего лишь красивая рабыня. Но у большинства нет даже этого. Думать об этом было страшно и неприятно. Она отвернулась.

Ее взгляд упал на непривычно огромную, аккуратно застеленную кровать, накрытую теплым пестрым покрывалом. На таких, наверное, спят персидские сатрапы в окружении наложниц. Лина рассказывала про это. Лицо девушки исказила гримаса отвращения, в груди что-то сжалось. Но она не в силах была отвести от кровати глаз. Как завороженная, рабыня подошла к ней и коснулась покрывала. Очень мягкая ткань. Девушка села на кровать. Пальцы судорожно вцепились в покрывало. Она зажмурилась и сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь справиться с охватившим ее страхом.

Пальцы разжались, и она бессильно упала на спину. Глаза смотрели в белый потолок, покрытый тонкой сетью крошечных трещин. В углу подрагивала еле заметная паутинка. Рядом толстая муха, подняв зеленое брюшко, чистила задние лапки. Сколько раз она будет так же лежать здесь, безучастно глядя в потолок? Ее сердце пронзила боль, она закусила нижнюю губу. На языке появился солоноватый привкус крови. Нет! Никогда! Девушка быстро встала. От резкого движения на