Мудрец - Кристофер Сташеф

— Все уже забыто! Теперь бы он не вел себя так! О Йокот, умоляю...

— Не умоляй. — Он прервал ее резким взмахом руки. — Этот бахвал спас мне жизнь, а я спас жизнь ему — о чем еще говорить. Если смогу, я ему помогу, конечно, если ему это потребуется.

Солдаты повели их во внутренний двор. Китишейн бежала рядом с Кьюлаэрой и повторяла:

— С ума сошел? Чтобы ты, лесной житель, сошелся в поединке с королем? У него щит и доспехи! А что есть у тебя?

— Меч, — отвечал Кьюлаэра, — и искусство, которому меня обучил Миротворец. Ты не веришь в пользу наших упражнений, Китишейн?

— Верю, — сказала та, — но доспехи!

— Я буду драться за справедливость. Впервые. — Кьюлаэра улыбнулся. Он просто сиял. — Странное это чувство, Китишейн, но очень приятное.

— То, что ты на стороне справедливости, не защитит тебя от меча, выкованного богом!

— Возможно. — Кьюлаэра посмотрел на нее диковато, взглядом человека, который предчувствует свою судьбу — Но бог, выковавший этот меч, несомненно, недоволен его владельцем. Возможно, он сделает меня орудием возмездия.

— А может, ему плевать на все это! Аграпакс никогда не интересовался ничем, помимо своего искусства, если легенды не врут!

— Тогда будем надеяться, что я стану произведением его искусства.

— Кьюлаэра, образумься! Встань перед королем на колени и попроси у него пощады — может быть, он сохранит тебе жизнь!

— А что тогда будет с крестьянами в долине? С их детьми? — Кьюлаэра снова посмотрел на нее тем же странным взглядом. — Выживут ли они, когда наступит зима, когда станет холодно, в своих потертых одежонках, промерзшие до костей, ослабевшие от голода?

— Плевать мне на крестьян! — кричала Китишейн, хоть у нее и защемило сердце. — Я за тебя боюсь!

Кьюлаэра остановился так резко, что солдаты, шедшие позади, наткнулись на него и зарычали, но он не обратил на них внимания. Он впился глазами в Китишейн.

— Ты? Ты правда за меня боишься?

Она посмотрела на него и смущенно потупила взор.

— Ко... конечно, боюсь, Кьюлаэра! Мы — товарищи, мы сражаемся плечом к плечу!

— И все? — спросил он со странной настойчивостью.

— А что же еще? — ответила она, не поднимая глаз.

— Да, — тихо согласился он. — Действительно, что же еще?

Китишейн устремила на Кьюлаэру встревоженный взгляд, но в его глазах не было обиды, лишь неожиданные страсть и преданность.

Солдат за спиной рявкнул, чтобы Кьюлаэра пошевеливался, и он раздраженно обернулся:

— Да, иду я, иду! Я хочу большего, гораздо большего, Китишейн, и буду драться за это!

Он отвернулся и зашагал по ступеням.

Китишейн побежала следом за ним, переполненная волнением. Сердце ее горело непонятным огнем.

Они вышли во внутренний двор. Миротворец дал Кьюлаэре несколько советов:

— Тебе захочется держать меч обеими руками, чтобы усилить удар, но так ты оставишь незащищенным левый бок. Возьми в левую руку кинжал и уворачивайся от ударов палаша короля. Не бойся, твой меч — надежное оружие.

Китишейн решила, что старик рехнулся. Как мог Кьюлаэра своим простеньким мечом пробить доспехи короля?

А тот уже был здесь, в сверкающем железом шлеме с пером, с нагрудником, латными поручами, поножами и мечом, который сиял глянцем отменной бронзы. Правда, сиял недолго — солнце ушло за тучи, а Миротворец сказал:

— Я знаю эти доспехи, — после чего коснулся нагрудника своим посохом.

Металл зазвенел, король замер, его глаза широко раскрылись и наполнились ужасом. Звон становился все громче и басовитее, превращаясь в стон, а потом нагрудник дал трещину от шеи до пояса и упал, оставив короля без защиты, в одной рубахе. Куски, падая, задели поножи, те тоже зазвенели, застонали и раскололись. Миротворец быстрым и неожиданным для короля движением коснулся посохом латных поручей, и те также раскололись на куски. Король наконец развернулся со злобным криком, выставил меч, но слишком поздно; посох мудреца коснулся его шлема, который с грохотом треснул.

Король пошатнулся, а Мэлконсэй крикнул:

— Схватить его!

Солдаты рванулись вперед, но Миротворец повернулся к ним, поднял посох. Они нерешительно остановились, а король пришел в себя, услышал проклятия Мэлконсэя, увидел Миротворца с посохом и закричал с болью в голосе:

— Дар Аграпакса! Заколдованные доспехи, которые никаким мечом не пробить! Убейте этого наглого колдуна! Нет, схватите его и держите, а я сдеру с него кожу заживо!

Солдаты никак не могли решиться на это, и король заорал:

— Вы смеете не повиноваться мне? Тогда я с вас спущу шкуру заживо и буду слушать ваши вопли! Схватите его немедленно, иначе погибнете в муках!

Солдаты рванулись вперед, но Миротворец произнес какие-то слова на древнем языке, взмахнул посохом, и его конец прочертил в воздухе огненный след. В считанные мгновения он и его друзья были окружены кольцом пламени. Солдаты отпрянули, ахнули от ужаса.

Йокот следил за происходящим, сверкая глазами. Мэлконсэй выхватил жезл и стал махать им, выкрикивая нечленораздельные звуки. Огненное кольцо исчезло.

Миротворец медленно повернулся к нему, его глаза вспыхнули, улыбка блеснула в его бороде.

— Вот как! Не просто дворецкий, но маг. Ты знал это, король?

Орамор удивленно, недоверчиво посмотрел на Мэлконсэя. Дворецкий быстро сказал:

— Вам не стоит ввязываться в этот поединок, мой господин: перед вами не просто воин, но маг!

— Но у тебя тоже под рукой есть маг, — заметил Миротворец, — и хотя у него нет магического посоха, у него есть жезл.

Он кивнул Йокоту. Гном поднял руки, начал махать ими и петь. Жезл в руках Мэлконсэя начал расти, утолщаться, пока не увеличился вдвое. Дворецкий с проклятием выронил его.

— Теперь твой посох такой же длинный, как и у моего и учителя, — язвительно успокоил его Йокот.

— Да, но он потерял свою силу, поскольку другой маг заколдовал его! — закричал Мэлконсэй.

— Правда? — Йокот посмотрел на Миротворца, и мудрец кивнул.

Солдаты отпрянули.

— Итак, у тебя два мага, — сказал король Кьюлаэре, — а у меня ни одного.

— Но у тебя пятьдесят стражников, — ответил воин. Вспомнив об этом, король, похоже, обрел былую уверенность.

— От твоих людей не будет никакого проку, король. — Миротворец говорил с королем, как с равным. — Стоит им наброситься на меня, я прибегну к еще более сильному заклинанию, и они падут без чувств. Пусть стоят в сторонке, а вы приступайте к вашему поединку.

Король нерешительно взглянул на Кьюлаэру. Верзила ухмыльнулся и поднял меч.

— Неужели ты отступишь? — прищурился Миротворец. — Уверен, что тебя не остановит то, что ты лишился своих магических доспехов и что стражники не смогут прийти тебе на выручку! Да, мой воин в два раза тебя моложе, на голову выше тебя, обладает быстротой и силой юности, но ты сам заявил, что ты лучше, потому что ты благородный, а он нет! Не сомневаюсь, что одного благородства хватит тебе для победы! Давай, король, оправдывай свое хвастовство!