Где собака зарыта - Спенсер Куинн

class="p1">– В тюрьме? Почему вы так говорите?

– Да без причины, – сказал Берни. Когда он по-настоящему наслаждается собой, вокруг его глаз появляются морщинки, вот и сейчас они были на месте. – В Центральной тюрьме или в Федеральной на юге?

– Да ради бога, – сказал Альдо. – Граф не в тюрьме, он в самолете.

– Куда летит?

– Нью-Йо… Я не уполномочен.

– Понятно, – сказал Берни. – Он на самолете и направляется в неизвестные края, – потом он понюхал воздух и спросил, – Мне кажется, или я чувствую запах кофе?

Я чуть не упал. Во-первых, я никогда не видел, чтобы Берни нюхал воздух. Но самое главное: я сам не почувствовал ни малейшего запаха кофе.

– Кофе? – спросил Альдо. – Я не варил кофе.

Фух.

– Тогда как насчет того, чтобы быстро заварить чашечку? – сказал Берни. – Приятно выпить кофе, пока говоришь.

– А мы говорим?

– Почему бы и нет? Твой английский не так уж плох.

– А?

– В смысле, для иностранца, – сказал Берни.

– Иностранца? – переспросил Альдо. – Я из Нью-Джерси, там родился и вырос.

– Пассаик?

– Да, Пассаик. Как вы узнали?

– Вот поэтому мы и должны поговорить, – сказал Берни.

– Потому что я из Пассаика?

– И по другим причинам.

– По каким еще причинам? – спросил Альдо.

К тому времени мы с Берни уже просочились в дом.

– Шерман Ганз посвятил нас в свой маленький секрет, – сказал Берни. Мы были на кухне – огромной комнате с двумя крошечными серебряными мисочками в углу, Берни сидел за стойкой и пил кофе, Альдо стоял. Я подошел и понюхал миски – обе пустые – и уловил слабый перечный запах Принцессы.

– О? – сказал Альдо.

– Вы были его источником информации об инциденте с коленом Вафельки.

Альдо сел. Я остался стоять, не сводя глаз его штанины.

– Зачем он это сделал?

– Это правда?

Лицо Альдо немного побледнело. Крупный парень этот Альдо, крупнее Берни, но совсем не такой сильный. Когда ты стоял рядом с Берни, то чувствовал исходящую от него силу, а с Альдо такого ощущения не было.

– Вы собираетесь рассказать графу?

– Зачем?

– Вы работаете на него.

– Я не думаю, что Ганз имеет к делу какое-то отношение, – сказал Берни. – Так что и это к делу не относится. Но я был бы рад узнать, почему ты ему рассказал. Из простой любви к честной игре?

– Не совсем, – сказал Альдо. – Вафелька тоже играет нечестно.

Когда Берни чем-то по-настоящему интересуется, его глаза сразу загораются: это можно увидеть даже с другого конца комнаты, где я и оказался, направившись прямо к плите – за ней часто можно подобрать какие-нибудь объедки.

– Вы же знаете, как они много раз шли к победе нос к носу, – продолжил Альдо.

– Принцесса и Вафелька? – спросил Берни.

– И Вафелька всегда выигрывала, за исключением Балморала.

– И что в этом несправедливого?

– Вафелька хороша, в этом нет никаких сомнений, но Принцесса великолепна. Одна из величайших собак, которую я когда-либо видел.

– Ты разбираешься в собачьих выставках?

Альдо уставился в свою кофейную чашку.

– Со временем начал.

За плитой не нашлось ничего, даже паутины и пыли.

– Так в чем несправедливость?

– Это движение, которому она обучила Вафельку. Ничего общего с тем, что есть в правилах – ну, в критериях оценки – но каждый раз Вафелька берет их с потрохами.

– Жюри?

– Именно. Как раз перед тем, как начинается показ, Вафелька делает такое движение… Поднимает одну лапу, – Альдо поднял руку. – Как будто ей не терпится начать, но она слишком хорошо натренирована, чтобы торопиться.

– Звучит довольно мило, – сказал Берни.

Альдо ударил по стойке с такой силой, что его кофейная чашка упала и разбилась об пол. Это для меня стало большим сюрпризом, да и для Берни тоже: я понял это по тому, как поползли вверх его брови.

– Но стоит это ноль очков, как я только что сказал, – проговорил Альдо. – Она научила Вафельку жульничать.

– Она?

– Нэнси, естественно. Она работала на Ганза. Вы разве не знали?

– Всей истории я так и не услышал.

– История такая: граф устал проигрывать и нанял ее, чтобы она научила Принцессу какому-нибудь еще более впечатляющему трюку, – сказал Альдо. – Но знаете что?

– Принцесса отказалась.

– Чертовски верно. Она слишком гордая.

– И она тебе нравится.

– Принцесса? Она великолепна – лучшая собака, с которой я когда-либо работал.

– Ты работал с Принцессой?

– Когда пришла Нэнси, меня уволили. Вначале ее тренером был я.

– Я думал, ты секретарь.

– Они просто теперь так меня называют. Платят мне зарплату, пока я не найду другую работу – это дело рук Аделины, конечно же. Будь на то воля графа, я бы оказался на улице.

– Вы знали Аделину еще с Пассаика?

– Конечно. У ее отца были свои выставочные собаки, а моя мама была их тренером.

– И она научила тебя?

Альдо кивнул.

– Когда Аделина и граф попали в мир шоу, Аделина предложила мне работу.

Берни потянулся за рулоном бумажного полотенца, отмотал немного, вытер разлитый кофе и убрал все осколки. Альдо все это время наблюдал за ним, но Берни ни разу не поднял на него взгляд, пока все не убрал.

– Эпизод с коленной чашечкой – все и правда произошло так, как ты рассказал?

– Да.

– Никаких шансов, что это была случайность?

– Нет.

– И ты сказал Ганзу, потому что хотел, чтобы Нэнси уволили?

– А с этим что-то не так?

– Несколько окольный способ, – сказал Берни. – А по моему опыту, окольные способы часто дают сбой.

Альдо фыркнул. Меня всегда живо интересует, почему люди это делают. Я тоже могу фыркать, но у меня это происходит само по себе и ничего не значит. Человеческое же фырканье всегда что-то значит, но я не знаю, что.

– Насчет этого вы правы. Граф купился на историю о несчастном случае и пригрозил подать в суд на Ганза.

– А что подумала Аделина? – спросил Берни.

– Аделина верит всему, что говорит граф. Она от него без ума.

– Да? – спросил Берни. – Я как раз собирался спросить, есть ли что-то между тобой и Аделиной.

Глаза Альдо превратились в щелочки.

– Пытаетесь что-то на меня навесить? А ведь я на мгновение подумал, что вы честный человек.

– Всего лишь пытаюсь раскрыть это дело, – сказал Берни.

– Да, не в первый раз слышу, как кто-то мелет подобную чушь, – сказал Альдо. Снова мельницы? Но тут не было никаких мельниц. – Но для удовлетворения вашего больного любопытства, между мной и Аделиной никогда ничего не было. Мы знали друг друга с детства.

– Как получилось, что она позволила тебя уволить?

– Они насчет этого долго ругались.

– Но Боргезе тут главный?

– Я бы так не сказал. Но он любовь всей ее жизни, как я уже упоминал.

– Как они сошлись?