Ведьма и компания (СИ) - Кирилл Кащеев

class="p1">— Они продержатся. — стараясь убедить не столько девчонок, сколько себя, проговорила она. — А нам надо спешить!

Грозный, страшный, похожий и не похожий на гул разъяренного моря рокот реки все приближался. Затихший было дождь припустил снова с удвоенной, а то и утроенной силой, черные облака неслись по небу, и Лиза поняла, что на самом деле не знает: день сейчас, вечер или вовсе следующее утро?

Потоки воды текли по лицу все также размеренно гребущей Веры Сергеевны. Бабах! Бабах! Ветвистые разряды молний полосовали тучи, поток под ними помчался стремительно как никогда ранее и…

— А-а-а! — лодка вдруг ударилась днищем, раздался треск, их посудина замерла на краткий миг, не в силах сдвинуться с места, навалившийся поток рванул ее вперед… и лодочка, перелетев через валуны, снова плюхнулась на воду. Вцепившаяся в борта Лиза обернулась — и поняла, что они перемахнули через то, что некогда было заросшим кустами гранитным козырьком, и вылетели на стоящую вровень с недавно еще отвесными крутыми берегами реку.

Вера Сергеевна подгребла веслами — и Лиза немедленно потеряла берег из виду. Они плыли в сплошной воде: вода справа, вода слева, берега теряются в бесконечном круговороте туч и пелене дождя, вода сверху и вода снизу…

— Вода! — завопила Вера Сергеевна. — Вода в лодке! Вычерпывайте!

Девчонки заработали черпаками. Вера Сергеевна плыла и шептала, плыла и шептала, для Лизы ее Слова сливались в сплошной, неразличимый гул, а потом и интерес к заклятью пропал, сменившись ломающей спину усталостью: наклониться, зачерпнуть, вылить за борт… Лодка приподнимается, лодка плывет, снова начинает погружаться в воду и приходится снова черпать. Лиза не знала, сколько времени прошло. Налепленная Верой Сергеевной на борт нашлепка из чего-то вроде смолы давно растворилась, шепчущие заговор губы старшей дамы уже едва шевелились, а с растертых ладоней капала кровь… и наконец она бросила весла.

— Все! — прерывающимся голосом выдавила Вера Сергеевна, закрывая лицо окровавленными руками. — Не пройдем. Там, впереди, пороги!

[1] Производился с 1870 до конца XIX века австрийской фирмой Rast Gasser, был на вооружении австро-венгерской армии

Глава 7

— Вы сказали — пройдем! — с трудом распрямляясь, звенящим от негодования голосом выкрикнула Оленька.

— Ежели б лодка уцелела. А так — пробоина растет. Да нас об камни размолотит! — замотала полурасплетшейся косой Вера Сергеевна и вновь покосилась на Лизу.

Лиза знала, чего от нее ждут: она должна признать неудачу, и попроситься причалить к одному из островков, что в изобилии рассыпаны по реке. Когда половодье схлынет и их найдут, пострадает лишь сама Лиза, а Оленька и Вера Сергеевна уцелеют. Так будет правильно. Благородно. Лиза открыла рот… закрыла…

— Мы сможем доплыть до самых порогов, госпожа Островская? — чуждым, холодным голосом, чем-то схожим с голосом старой генеральши, спросила Лиза.

— Дотянем как-нибудь. — Вера Сергеевна с сомнением покосилась на снова начавшую выплевывать струйку воды пробоину. — А что толку? Дальше-то как?

— А дальше — мы полетим. — Лиза выудила из мокрого кошеля на поясе баночку с мазью.

Вера Сергеевна и Оленька молча, заворожено смотрели на баночку.

— Это что же… Чтоб летать? — прерывающимся голосом спросила госпожа Островская.

— А тетушка говорила — ведьмы не летают! Забытое знание, никто состава теперь не знает! — Оленька даже подпрыгнула, едва не опрокинув лодку. — А вот же она, мазь! Лизонька, ты… чудо!

— Только ее немного, а я не знаю, как далеко… — стеснительно пробормотала Лиза.

— Да если так, то мы… — договаривать Вера Сергеевна не стала, снова схватившись за весла и погребла так, будто к ней разом вернулись все потраченные силы. На Лизу она теперь поглядывала с благоговением.

Грохот впереди усиливался: Лизе приходилось слышать рокот водопадов и даже видеть горные речки, перекатывающиеся через гладкие камни, но какими могут быть пороги на этой гигантской, беспредельной реке она боялась даже вообразить. К грохоту и шуму дождя прибавился еще странный приближающийся свист… Лиза оставила черпак и обернулась.

— Полетная мазь, может, знание и потерянное, да не для всех. — глядя в небо, проговорила она.

В темных небесах, на фоне стремительно мчащихся туч, то и дело разрезаемых золотыми извивами молний, неслось кресло с восседающей в нем генеральшей — и черная вдовья шаль нетопыриными крыльями билась у нее за плечами.

Оленька тоже бросила черпак — и пронзительно завизжала:

— Это тетушка! Когда она так смотрит обычно бывают розги!

— Оленька, отсюда не видно, как она смотрит!

— Я и отсюда знаю — как!

— Тихо, девчонки! — прикрикнула Вера Сергеевна. — До порогов всего-ничего, все едино пришлось бы лодку бросать: вы улетаете к острову, а я остаюсь… э-э… не в лодке остаюсь, конечно, а лечу навстречу твоей тетушке. Будем надеяться, меня она не выпорет. — по голосу было ясно, что это все же надежда, а не уверенность. — Давай свою мазь, Наследница!

— Я? А… конечно же… то есть… примите нашу благодарность, госпожа Островская… Ох, что я говорю! — Лиза отчаянным усилием взяла себя в руки и раскрыла баночку. — Ею надо помазать запястья и щиколотки, и на что-то верхом сесть, чтоб управлять полетом и равновесие держать.

— Весло подойдет? — деловито спросила Вера Сергеевна.

— Подойдет. — слегка оторопев от этой ее деловитости, согласилась Лиза. — Только вы Агату Тимофеевну надолго не задержите — баночку я вам отдать не могу, а стоит мази полностью раствориться на коже, и вы упадете!

— Когда все закончится, я хочу получить рецепт. — Вера Сергеевна набрала на пальцы мази и тщательно натерла запястья и щиколотки. — И мост! Мост должен быть построен! — она вскочила на весло… и взвилась в воздух.

— И-и-и-и! — пронзительный, то ли восторженный, то ли испуганный визг донесся из поднебесья, Веру Сергеевну закрутило на лету, широкую, удобную для гребли юбку закинуло на голову.

— Ой! — Олечка прижала руки к щекам, наблюдая как почтенная дворянка летит вверх тормашками, светя на фоне темных небес белыми панталонами. Вера Сергеевна с трудом перевернулась, выпрямилась и понеслась вперед.

Рокот воды стал еще громче, потерявшую управление лодку развернуло против течения.

— Аа-ай! — девочки отчаянно цеплялись за борта, а вода в пробоину хлестала как из водопроводной трубы. — Мамочка! — глаза Оленьки стали круглыми от ужаса: они остались вдвоем, со всего одним веслом, в пробитой лодке, приближающейся к порогам.

— Мажь быстрее! — велела Лиза, протягивая баночку, и принялась мазаться сама, тревожно оглядываясь назад. Склонившаяся над баночкой Оленька ничего не замечала, а Лиза не видела вовсе Агату Тимофеевну в ее кресле. Девочке ни на миг не пришло в голову, что генеральша может прекратить преследование. Прячется где-то меж тучами, подкарауливая неопытную противницу.

Ее подозрения тут же подтвердились.