Ты против меня (You Against Me) - Даунхэм Дженни

– Господи, да хватит вам! – воскликнула мать и раздала всем сигареты из своей пачки, будто это могло их успокоить.

Джеко принес чай. Майки наслаждался тишиной – пока мог.

Карин первой нарушила молчание:

– Вкусный чай, Джеко, спасибо.

Майки показалось, что его сейчас стошнит, и он даже не подумал сдвинуть ноги, когда Джеко стал искать место на полу, чтобы сесть.

– И как давно это продолжается? – спросила мать.

– Да, – поддакнула ей Карин, – когда она впервые вцепилась в тебя своими когтями?

– Не говори о ней так.

– Буду говорить так, как хочу.

– Она не такая, как ее брат, не такая, как они все.

– Да ты что! И что в ней такого особенного? Она же даже не красивая.

– Заткнись, а?

– Нет, не заткнусь. Вечно ты думаешь, Майки, что все тебе известно лучше всех, но это не так! – Карин почти сорвалась на визг. – Элли Паркер такая же, как ее брат! Оба лгуны!

– Она не лгунья.

– Она была в доме, когда это случилось!

– И это не значит, что она лгунья.

– Ты сам себя послушай, Майки. На чьей ты стороне? В нем закипела ярость. Он встал, сжав кулаки:

– Она не хочет свидетельствовать в защиту брата, потому что считает, что он это сделал. Поэтому заткнись и не говори больше ничего, поняла?

Повисла жуткая тишина. Казалось, что целую вечность ничего не происходило. А потом Карин очень тихо произнесла:

– Это она тебе сказала?

Майки кивнул, и она минуту вглядывалась в его лицо, точно пыталась что-то понять, а потом сказала:

– Она уже несколько недель знает правду… и все это время молчала?

Майки сделал последнюю затяжку и затушил окурок. Надо было что-то делать, чтобы выпутаться из этой ситуации. Элли не запрещала ему рассказывать обо всем Карин, но теперь, увидев, как на нее повлияли его слова, он уже жалел, что не держал язык за зубами. Даже его мать, судя по ее лицу, восприняла новость как взрыв ядерной бомбы. Нужно было срочно их отвлечь.

– Слушайте, – выпалил он, – а что, если я схожу в магазин и куплю еще вина? У меня деньги есть. – Он похлопал по карману. – Ты же хочешь еще, мам?

Уловка была дешевая, и он понял это, поймав хмурый взгляд матери. Она внезапно встала:

– Я звоню Джиллиан.

– Это еще зачем?

– Потому что, если девчонка утверждает, что ее брат это сделал, нужно сообщить в полицию.

Об этом Майки совсем не подумал. Если полицейские сейчас вмешаются, Элли подумает, что он нарочно выпытал у нее информацию и передал ее копам. И никогда больше не сможет ему доверять.

– Уже почти ночь. – Майки лихорадочно соображал. – Да еще и воскресенье. Джиллиан только разозлится, если станешь ей сейчас названивать. А я, может, что и напутал. Да точно вам говорю, я мог и ошибиться. Давайте я сначала поговорю с Элли. Нет, серьезно. Надо сначала с ней поговорить. – Он двинулся к двери. – Позвоню ей прямо сейчас и спрошу, что именно она имела в виду.

– Не смей, – выпалила Карин. – Она дала ложные показания, следовательно, ее уже ждут большие неприятности. А если предупредишь ее сейчас, она может снова поменять свою версию. – Девушка повернулась к матери; ее глаза сверкали. – Давай, мам! вони Джиллиан.

– Нет, – взмолился Майки. – Так будет только уже.

Карин бросила на него взгляд, полный неприкрытой ненависти:

– Хуже не будет.

– Если ее семья обо всем узнает, будет. Дай я ей сначала позвоню и все выясню.

– Ну уж нет! – Карин вскочила и схватила его за руку. – Хочу, чтобы копы заявились к ним в дом! Надеюсь, это до смерти их всех перепугает, а эту сучку арестуют и она будет гнить в тюрьме вместе со своим братцем! – Она вцепилась в него намертво. – Ты у меня в долгу.

И тут ее прорвало. Словно вся ярость, что копилась в ней эти последние недели, выплеснулась на него разом. Злобно сверкая глазами, в которых не было ни слезинки, она все ему выложила: и как он на самом деле винит ее в произошедшем и она всегда это знала; и какой он эгоист, что отправился драться с Томом, и все это было лишь для того, чтобы он почувствовал себя лучше, а на нее ему плевать… Майки оторопел от такого натиска. Он знал, что должен продолжать злиться на нее, но не мог. Вся злость куда-то улетучилась, и он стоял посреди комнаты, измученный, никчемный, и не знал, что делать. Ее послушать, так он в жизни ни разу ничего не сделал правильно.

– Знаешь, что мне Джиллиан сказала? – прошипела она. – Что я не виновата. Что я могу носить короткие юбки, когда захочу! И ходить на вечеринки в бикини, если мне вдруг в голову взбредет! Танцевать, напиваться и гулять до утра! И имею полное право облизать всего Тома Паркера хоть с головы до ног – и это не значит, что он имеет право делать со мной что захочет! – Ее трясло от злобы; она еще сильнее вцепилась ему в руку. – Каждый раз, когда я пыталась поговорить с тобой о той ночи, ты слушать ничего не хотел! Тебе главное было врезать ему, а что случилось на самом деле, тебя вообще не интересовало. Но это единственное, что важно для меня, понимаешь?

Тут мать шикнула на них. В дверях стояла Холли, замерзшая, в одной пижаме.

– Вы чего ссоритесь?

– Ничего, – успокоила ее мать. – Просто дурачатся.

– Я слышала крики.

– Тебе приснилось.

Карин отпустила его руку. Он стоял и потирал ее, а мать тем временем сунула в карман телефон и подошла к Холли. Взяла ее на руки и стала целовать в макушку. Он увидел мать такой, какой не видел уже давно, много -много лет, – она была как выцветшая картинка из прошлого.

– Я здесь, – проговорила она. – Тихо, детка, не плачь.

Они не могли отвести от девочки глаз, ни он, ни Карин; оба дышали так, будто пробежали марафон, замерев посреди гостиной.

– Пойдем, – сказала мать, – уложим тебя спать.

– Ты меня на руках отнесешь? – удивленно спросила Холли.

– Ну да, почему нет?

– А телевизор можно посмотреть в твоей комнате?

– Нет, тебе завтра в школу.

– А сказку расскажешь?

– Нет, милая, давно спать пора.

Холли сунула в рот большой палец и прижалась к матери, надеясь, что та сдержит слово и отнесет ее наверх на руках. Майки было невыносимо на это смотреть. Обычно он относил сестру наверх, когда та просыпалась, а потом ложился с ней в кровать и слушал, как она болтает всякую чепуху и постепенно засыпает.

– Я сейчас приду, – сказала мать. – Никто никуда не уходит.

Они втроем остались в тишине. Джеко достал табак. Карин села на диван. А Майки так и стоял, потирая руку.

– Я не хотел тебя расстраивать, – сказал он. Карин нахмурилась:

– Вот только не говори, будто не знал, что мне все это не понравится.

– Я не об этом.

– А о чем же тогда?

– Не хотел я с ней связываться, это само собой случилось. Просто она очень хороший человек. Знала бы ее получше, согласилась бы со мной.

– Ох, Майки! – Джеко покачал головой.

– Что?

– Не умеешь ты остановиться вовремя – вот что!

Джеко сделал самокрутку, а Карин предложила приготовить ему еще чаю. Майки воспользовался случаем и пошел в ванную. Вот закроется там и подождет, пока все устаканится. Ему совсем не хотелось оставаться наедине с этими двумя – ведут они себя очень странно. Он сходил в туалет, потом сел на унитаз и стал думать. Ну как такое могло произойти? Совсем недавно, провожая Элли домой, он был уверен, что ничто не помешает его счастью. А теперь все испорчено.

Он позвонил ей из ванной, но ее телефон был выключен, и он оставил сообщение. «Позвони, – попросил он. – Это очень важно».

Когда он вышел из туалета, его мать стояла в коридоре у двери спальни и ждала его.

– Холли уснула, – прошептала она. – Ты спустишься?

– Я спать хочу.

– Может, покончим уже с этим?

Она была уже не так решительно настроена – вино наконец сделало свое дело. Стоит лишь подтолкнуть ее в нужном направлении, и она пойдет спать и забудет обо всем.

– Давай, может, до завтра подождем? – сказал он.

– А как же Джиллиан?

– Нельзя ей сейчас звонить – уже поздно.