Наукамоль - Хали Джейкобсон

себе убийцы. Барбадилья выполнил свой уговор, и несмотря на весь пережитый ужас и муки Гарольда, мы своего добились. Пускай это и оказалось в итоге в моральном плане бесполезно для Гарольда. Сейчас он завязал со спортом и переключился на карьеру в кино и семью. У него новая жизнь. Возможно, чтобы избавиться от старой ему и необходимо было пройти через все это. Он увидел Дьювела в своём отражении и осознал, что ненавидел не конкретного человека, а скорее собственную схожесть с этим человеком, и когда он перешёл немыслимую границу все стало на свои места. Дьювел не смог найти выход из этого лабиринта, а Гарольд смог. И это его главная победа. Это тот необходимый опыт, который помог трансформации его души. Что касается Пастора, то это интересный человек с непростой судьбой. Несколько вечеров он заходил к нам в палатку, и мы немного поболтали. Несмотря на всю эту напускную жестокость и стальной безжизненный взгляд, он хороший человек. Я сумел разглядеть в нем нечто большее, чем желание иметь власть и деньги. И в какой—то степени для меня это не сюрприз – его появление здесь. Похоже он планировал покинуть свою страну уже задолго до встречи с нами. И те условия что он ставил по оплате: двадцать тысяч наличными и десять по факту выигрыша, вовсе не случайны. Это было частью его плана, какая—то дополнительная подушка безопасности здесь в Лос Анжелесе.

– Откуда у тебя такая интуиция или чуйка, Расти? Это талант от рождения или опыт жизни?

– Сложный вопрос, а может и нет. Всегда хочется верить в свою яркость и индивидуальную особенность. Я всегда чувствовал свою проницательность. Знаешь, не просто так, наверное, я стал психологом и даже будучи юристом я больше занимался терапией и спасением клиентов, я не любил закрывать сделки где были проигравшие. Пастор сам выдавал в себе свои намерения, он много задавал вопросов о жизни в штатах, о дороге сюда. Он спрашивал об эмигрантах в Лос Анжелесе. Он спрашивал о семье Гарольда, о моей. Спрашивал о семье, но тут же начинал разговор о своей. Точнее больше всего о ней, о Хуаните. В тот последний вечер на острове он сказал: «Если утром твой друг проснётся, то он будет жить, и мы с вами попрощаемся, если нет, то тебе придётся вернуть его жене инвалидом, либо сообщить ей о его смерти». Он сопереживал мне. В тот вечер он рассказал немного о своей истории с Хуанитой.

Пастор с детства интересовался наукой и медициной. На улочке где жила семья Барбадилья был парикмахерский салон под названием «У Рамоны». Его хозяйкой была Рамона Перес. Днём это был салон, а вечером для семейства Пересов это был дом. Хуанита – одна из дочерей сеньоры Рамоны. Пастор был влюблён в неё с самого детства. Однажды он сидел в салоне ожидая своей очереди и невольно стал свидетелем того как Рамона ругает свою дочь, за то, что та совсем непутёвая в домашнем хозяйстве. Хуанита была горяча и непокорна, и входе споров и пререканий заявила матери что вырастет и станет лучшим парикмахером во всей округе и даже за сотни миль отсюда и однажды уедет из этой дыры. Мать лишь рассмеялась и в ответ на глупые мечты дочери язвительно добавила: «Покажи мне хоть одну голову которую ты остригла! Где? Что—то не вижу толпы в очереди за твоим мастерством! Я поставлю здесь второе зеркало и стул отдельно для тебя и твоих клиентов». Хуанита разрыдалась. Нет, Рамона не была злой женщиной. Она горячо любила детей и пахала по 20 часов в день на благо семьи. Все чего она хотела – это снять розовые очки с глаз Хуаниты, и подтолкнуть её к действиям, а также ощущать помощь от уже подрастающих детей. Мать и дочь стояли обнявшись, Хуанита все ещё всхлипывала, а Рамона уже сквозь свои слезы пыталась утешить дочь. Пастор был свидетелем этой сцены, его сердце сжималось, каждая слезинка на лице Хуаниты была словно ледяная капля крови разрезающая его горячо любящее сердце. Всегда скромный и неприметный мальчишка вдруг встал и заявил: «Я буду твоим первым клиентом! Попробуй!» Рамона удивлённо взглянула на мальчишку, затем перевела взгляд на лицо дочери, а та была счастлива. Затем ещё несколько человек поднялись и предложили свои головы в качестве манекена. «Хорошо, Пастор», – ответила на вызов Рамона, – «Ты добрый малый и мы не возьмём с тебя платы. – Пускай она попробует на тебе, а я если что подправлю». Таким было начало дружбы Пастора и Хуаниты. Она ужасно стригла, и мать её не допускала к этому делу. А Пастор принципиально всякий раз просил свою подругу подстричь его. Хуанита часто смеялась и шутила над Пасторам, зная о своих способностях в парикмахерском деле: «Пастор, зачем ты заставляешь меня снова и снова портить твои волосы?» А он каждый раз отвечал: «Потому что каждый мой волосок готов склонить свою голову только перед тобой». «Но ведь ты можешь любить меня и без этого». «Могу и люблю. Знаешь, я как—то читал рассказы одного известного доктора, он описывал несколько интересных случаев вскрытия человека. В одном из таких случаев – это было тело старого цирюльника. Так вот, в его лёгких после смерти обнаружили огромный комок волос. Это был клад всей его жизни – частичка каждого кого он когда—либо подстригал в виде самого мелкого волоска, который он вдохнул.

– Это ужасно противно, – Хуанита сморщилась, – Надо рассказать об этом матери, профессия убивает её.

– Я хочу чтобы и в тебе всегда была частичка меня, Хуанита. – Где бы ты ни была, я всегда с тобой!

– Ты сумасшедший, Барбадилья! – Я больше в жизни никого не буду подстригать!

– Совсем никого?

– Совсем никого! – Ну разве что кроме одного чудака, – она застенчиво взглянула ему в глаза.

– Ты хитрый маг, Барбадилья. – Но твои волосинки в моих лёгких это ничто по сравнению с огромной занозой, которую в оставлю в твоём сердце. – Да—да, я тоже ведьма.

Потом они вместе смеялись над своими безумными диалогами. Барбадилья сказал, что они не говорили слов любви друг другу, но оба знали, что чувства есть, и они взаимны. Они были вместе до тех пор, пока Пастор не уехал учиться в Мехико. Он уезжал с мыслями и надеждами что делает это ради них, ради их будущего. Хуанита это понимала и поддерживала его. Пастор приезжал домой лишь один раз в году во время длинных каникул. И вот однажды приехав домой