Звезда Полынь - Андрей Астахов

— Слабый у тебя желудок, — заявила мне Ксения. Этой хоть бы хны, никакими мозгами-потрохами на асфальте не прошибешь!

Я хотел ответить, но тут раздался окрик Шершня — со стороны парка в нашу сторону топала очередная группа мертвецов, и было их десятка полтора. Медведь тут же оценил ситуацию.

— Шерш, — крикнул он нашему командиру — давай сам, мы прикроем!

Покойнички между тем открыли огонь: оружие у них постоянно заедало, зомбаки с шипением и скрежетом зубов дергали затворные рамы, палили дальше — к счастью неточно, но зло и дружно. Впереди этой группы кадавров плелся бывший военстал в черном бронекомбинезоне — вернее, когда-то он был черным, а теперь от крови, грязи и плесени потерял цвет. Выстрел из винтовки Гаусса разнес его голову вдребезги, но военстал еще стоял несколько секунд, сжимая свой «Винторез», а потом снопом повалился на землю. Что было дальше, я не видел — Шершень увлек нас за собой, мы обежали здание и оказались на широкой улице, обсаженной пирамидальными тополями. Впереди улицу перегораживала баррикада из сгоревших автобусов, над которой яростно полыхало радужное зарево какой-то неизвестной мне аномалии.

— Туда, — Шершень показал пальцем на восьмиэтажку, возвышавшуюся над домами слева от нас. — Почти пришли.

Это «почти» растянулось для нас надолго. До восьмиэтажки было минуты две ходьбы быстрым шагом, но это в теории. Переулок между домами, который прямо выводил нас к нужному месту, оказался пересечен странной аномалией — неведомая силища разворотила тут асфальт аккуратным кругом, создав воронку диаметром в метра в четыре. Эта воронка была заполнена чем-то черным, похожим на расплавленный битум — когда мы подошли ближе, поверхность жижи покрылась мелкими волнами, и побежали они в нашу сторону, а потом месиво забулькало и начало подниматься вверх, будто дрожжевое тесто. Я стоял метрах в пяти от воронки, но почувствовал идущий от воронки жар.

— Здесь не пройдем, — с досадой сказал Шершень. — Хорошо, попробуем через детскую площадку.

Детская площадка между домами была заполнена мелкими «Трамплинами», но вполне проходима. Мы добрались до здания, вошли в подъезд и через подъездное окно выбрались на другую сторону улицы. Индус первым заметил бредущих со стороны автобусной остановки пятерых кадавров.

— Работаем? — спросил он, сбрасывая с плеча «гауссовку».

— Я сам, — сказал Шершень.

Он бил из своей G36 коротенькими очередями быстро и точно, разнося зомбакам головы. Чтобы покончить с ними, ему понадобилось секунд пять-шесть, не больше.

— Некогда их обыскивать, — коротко бросил он Дюбелю, который шагнул было в сторону разбросанных на дороге тел. — Спешить надо.

Я хотел ответить, но тут раздался короткий мгновенный свист, потом чавкающий звук, и Юра Дюбель без звука рухнул на асфальт, будто его сзади ударили под колени. Шершень сильно толкнул меня плечом, повалил наземь, и тут я услышал звук второго выстрела — раскатистый, с характерным эхом выстрел из «драгуновки».

— Ой, мать ее! — вскрикнул Индус.

— Ползком к стене! — прошипел Шершень, толкая меня в бок. — Быстро!

Мне не надо было повторять, что и как. Я пополз к кустам, дрожа всем телом. Потом я увидел Ксению, а дальше…

Индус был в сознании. Шершень стащил с него шлем: лицо смуглого сталкера стало серым, на губах пузырилась кровавая пена. Ксения лихорадочно шарила в своем рюкзаке, пытаясь найти хирургический набор.

— Эй, пацаны, — прохрипел Индус, обводя нас блуждающим бессмысленным взглядом, — что это со мной, а?

Ксения наконец-то, нашла свой набор, схватила скальпель — и вдруг разрыдалась совсем по-детски, вытирая слезы ладонями.

— Чего, хана? — прохрипел Индус, задергался, откашлял ком алой пенистой крови. — Хана…

— Погоди-ка, — Шершень быстро стянул со сталкера бронежилет. — Малой, чего глядишь, помогай!

— В районе Агропрома зарегистрированы подземные толчки, — совершенно спокойно и отчетливо сказал Индус и попытался улыбнуться. — Для бойцов Долга пользование толчками бесплатное.

— Шутник, — сказал Шершень, провел ладонью по лицу Индуса, закрыв ему глаза, и покачал головой. — До последней секунды шутил.

— Он что, умер? — Я не мог заставить себя посмотреть на Индуса. — Он умер, да?

— Сидеть здесь и не высовываться, — сказал Шершень странным голосом, подхватил свою винтовку и побежал вдоль стены дома в сторону восьмиэтажки.

— Ксения, — я коснулся ее руки, — не надо плакать. Пожалуйста.

— Я даже не думала, что это так страшно, — сказала Ксения, не глядя на меня. — Что в этой Зоне такой ужас на каждом шагу.

— Вам не надо было идти с нами.

— Теперь поздно, — она вздохнула, убрала обратно в рюкзак ненужный уже медицинский набор. — Как просто, оказывается: одна секунда — и две жизни прервались.

— Да уж, тяжело. Но вы… вы не бойтесь, я с вами.

— Одна радость, — ответила Ксения, и мне от этих ее слов стало так хорошо на душе, так светло, что я даже не нашелся, что ей сказать в ответ. Так мы и сидели молча у тела Индуса, пока не вернулся Шершень.

— На крыше сидел, сволота, образцовую снайперскую засидку там оборудовал, — мрачно сказал монолитовец. — Охранял подходы к порталу. Не зомби, наемник. Значит, не всех своих слуг Хозяин в Лиманске порешил. Но путь к порталу свободен. Давайте за мной.

— А с ними как быть? — спросил я, показав на Индуса и лежавшего в десятке метров от нас Дюбеля. — Так и бросим их?

— Нет, устроим им пышные похороны с гражданской панихидой и салютом, — неожиданно зло сказала Ксения. — Идемте, Шершень. Хочу, чтобы все это побыстрее кончилось.

— «Гауссовку» забери, — велел мне Шершень, — и заряды к ней. Без нее не пройдем.

Артефактный портал, о котором говорил Медведь, располагался прямо в дверях одного из подъездов восьмиэтажки. Едва заметная голубоватая колышущаяся пелена, перекрывшая вход в подъезд, будто газовый занавес. Подойдя ближе, я услышал слабый звук, напоминающий гудение мощного трансформатора.

У Шершня засигналил ПДА. Монолитовец прочитал сообщение, сразу помрачнел.

— У стадиона идет бой, — сказал он. — Нечисть дуром валит. Медведь сообщает, что большинство наших порталов в Припяти уничтожены. Все этот гад предусмотрел. Будем надеяться, что мы окажемся в нужном месте. Второй возможности нам никто не даст.

— О чем это ты? — спросил я.

— Все, Малой, начинается последняя битва. Гордись собой, ты в ней примешь участие. Сегодня «Монолит» либо победит зверя окончательно, либо Третий Взрыв станет неминуем. Ксения сразу за мной, Малой замыкает!