Магические традиции - Оксана Керис

Блэк подошла позднее, заняла кресло рядом. Благожелательно улыбнулась своим знакомым, но осталась с сыном. Они молчали, но слова им особо и не были нужны. Вальбурга уже знала, зачем ее сын сюда пришел: ему хватило ума обо всем договориться заранее. Сейчас же женщину больше интересовало его поведение. Она наблюдала за сыном боковым зрением, отмечая мельчайшие эмоции.

Он сильно вырос не только физиологически, но и в целом стал взрослее. Правда, теперь временами походил на великовозрастное дитятко, что отказывается отдавать любимые игрушки. Было отчетливо заметно, что учиться ему лень, занятия с магом разума его раздражают, а семейные традиции тяготят. Но себя он хорошо контролирует. На лице такое презрительное выражение, что Малфой может съесть свой галстук от зависти. Но ни Люциуса, ни Абраксаса здесь нет. Вальбурга испытывала садистическое удовольствие от простой мыслей: у Малфоев были планы на этого зельевара. А если планы были у Малфоев, то они были и у Тома.

Тома Вальбурга недолюбливала. Как и любая женщина, в некоторых вещах она была нелогична и признавать это не желала. Когда-то давно она отказала полукровке… а он магически доказал свое родство со Слизерином, да еще и возглавляет теперь политическую партию… впрочем, возглавляет он скорее политическую шайку с десятком толковых ребят, но все равно происходящее было несколько неправильным. Нет, Вальбурга не жалела о выборе. Она была счастлива в браке. Пусть между ней и Орионом никогда не было любви, пусть муж так и не смог подарить Вальбурге ощущение защиты, которое она когда-то судорожно искала в мужчинах… но они хорошо жили, у них замечательные сыновья, их уважают в обществе. Вот только Вальбурге для полного счастья не хватало сущей малости. Знать, что все ее прежние женихи стали полнейшими неудачниками.

Сириус же внимательно наблюдал за приходящими в зал. На трибунах сидело не так уж много людей. В основном — журналисты, несколько особо любопытных магов. Сидел и Брендон Эйвери, чем немало удивил Сириуса: он думал, что слизеринец не рискнет признавать свою дружбу с уголовником, а этот пришел.

Все говорили, что в этих годах состав Визенгамота был самым неудачным для чистокровных магов. Потомственных аристократов среди пятидесяти четырех судей было всего двадцать человек. И еще пятеро тех, кто был на их стороне. Именно поэтому сейчас принимались законы, которые сильно не устраивали чистокровных.

Аристократов в составе суда было легко узнать. Осанка, прилипшее выражение легкой скуки на лице. Глава Визенгамота — Патрик Госсен. Он был уже очень стар, слегка глуховат на ухо и имел привычку пресмыкаться перед сильными мира сего. В большей степени — перед богатыми.

Вызвали свидетелей. Так как заседание суда было публичным, многие давали показания снова, хотя адвоката у Северуса не было, и некому было выяснять дополнительные обстоятельства. Народ в зале шептался. Страшным правонарушителем его могли считать разве что совсем уж дремучие деревенские ведьмы, а маги поумнее в чем-то даже сочувствовали парню. Северус сидел, не поднимая головы. Он слабо реагировал на происходящее, только крутились мысли «За что?», «Почему именно я?» и «Неужели все закончится так?».

Приступили к зачитыванию обвинений. Первая часть — варка зелий. Перечислять не стали. Затем — перечень соучастия в преступлениях против личности. Северус сплел пальцы в замок и сильнее сжал руки — боль отрезвляла. Так он лучше слышал слова председателя Визенгамота.

Амортенсия для Белинды Фоули — пострадал Николас Огден.

Зелье страсти для Уильяма Штейн — пострадала Изольда де Претто

Зелье подчинения для Амикуса Кэрроу — пострадавшие Питер Джонсон, Калеб Харрис и Кассандра Уилкост.

Зелье страсти для…

Северус слушал и не хотел слышать. Обычно он продавал зелья и просто не думал о том, что с ними делают покупатели. А выходит огромное количество сломанных судеб. Николас Огден женился. Зелье наверняка уже выветрилось и теперь он живет с девушкой, которая ему неприятна. Изольда де Претто уехала к родне во Францию. Говорят, что красавица ведет образ жизни затворницы и даже хотела покончить с собой. Питер Джонсон — маглорожденный, Калеб Харрис — полукровка. Они травили Кассандру в течение двух недель, обзывали, применяли шуточные заклинания, обкидывали мелом и пыльными тряпками. Кассандра ушла из школы, а Питер и Калеб провели на отработках остаток года, и все это время недоумевали, почему они так поступили с девушкой.

А список все продолжался. Всего в нем было девятнадцать пунктов. Девятнадцать только тех, чьи случаи подтвердились. Когда запахло паленым, кто-то из его влиятельных покупателей явно подсуетился. Суд назначили пораньше, чтобы следователи не успели выявить остальные преступления.

— По закону, зельевар, изготовляющий запрещенные зелья на продажу, лишается лицензии отправляется в Азкабан, либо обязан выплатить штраф, — недовольно пробурчал Патрик Госсен. — Лицензии у подсудимого нет.

Это было время для обсуждения — старая традиция. Прежде, чем уйти на обсуждение дела, члены Визенгамота выслушивают предложения пострадавших и простых зрителей. В полной тишине со своего места встал Гораций Слизнорт. Он откашлялся и с елейной улыбкой на лице начал говорить:

— Северус — настоящий талант. Зельевары такого уровня рождаются нечасто, но его дар — родовой. Северус — сын Эйлин Принц. После Азкабана его дар может погаснуть, и магическое сообщество навсегда лишится возможного мастера.

В зале многие тут же согласно закивали. Зельеваров в Великобритании было не мало. Но в данный момент среди них не было имеющих Дар.

— Кроме того, — продолжил Слизнорт. — Мальчик учится на Слизерине, его соседи по комнате — богаты и родовиты. Он выбрал не самый удачный способ дотянуть до их уровня, но вправе ли мы винить его за это? Уверен, он не желал никому зла на самом деле. Он ведь не знал заранее, для каких целей продает зелье.

В зале послышались шепотки. Доля истины в словах Слизнорта имеется, да и терять талантливого мальчика не хочется. Гул в зале нарастал. Северус пораженно поднял голову, уставился на Слизнорта. Он просто не мог поверить, что тот его спасает. Они не особенно ладили. Слизнорт не любил тех, кто ничем ему не выгоден. Неужели это внезапное проявление доброты связанно с его деканством?

— Размер штрафа для мистера Снейпа, — заговорил Эдгар Боунс, заместитель мистера Госсена, — Будет никак не меньше десяти тысяч галлеонов. Есть ли у мистера Снейпа такие деньги?

Сердце Северуса словно рухнуло в бездонную пропасть. Разумеется, таких денег у него не было. Даже если не спеша и вдумчиво продать все ингредиенты (большая часть из них запрещена к продаже), наберется чуть больше трех сотен. У матери нет и сотни. А Люциус, единственный, кто был способен выплатить столь огромный штраф, разорвал все связи со своим протеже. В зале шептались. Все понимали, что сумма может