Черная роза - Томас Костейн

Священник опустил голову и прошептал:

— Я тоже надеюсь на это.

Он увидел две фигурки на третьем верблюде и поинтересовался:

— Юные студенты, а это кто?

— Это еще один слуга. Лю Чунг решил, что нам он необходим, и купил его на рынке рабов.

— Антемус должен будет за него заплатить?! Чаша гнева прольется на вас.

Верблюды, на которых ехали женщины, остановились, и их окружило кольцо охраны. Видимо, решили, что лучше не подпускать их ближе к основному лагерю. Проезжая мимо, Уолтер обратил внимание, что Хучин Бабаху вылезла из паланкина и взволнованно разговаривала с Лю Чунгом. Одна рука у нее нервно перебирала длинную нитку бус из янтаря, провалившуюся в долину между огромными холмами грудей. Маленький черный раб держал над ней зонтик, чтобы защитить от порывов ледяного ветра. Другой раб пытался разжечь стоявшую на земле бронзовую жаровню.

Отец Теодор радостно захихикал:

— Старая жирная греховодница пытается придумать, как обелить себя после побега девушки. Ей здорово достанется за то, что той удалось ускользнуть.

Подскакали несколько монгольских всадников и закружились вокруг. Они громко вопили и привставали на скрипящих красных кожаных седлах, с силой вращая над головами короткие изогнутые мечи. Уолтер был очень расстроен крушением планов, но с интересом наблюдал за всадниками. Восток предстал перед ними по-новому. Это была особая магия воинственной страны, околдовавшей его. Он почувствовал это, когда впервые увидел Джоппу, задыхающуюся в дикой жаре и полную необычных запахов и зрелищ. Эта магия овладевала им все сильнее, пока он следил за степными всадниками, которые считались лучшими воинами в мире. Он обратил внимание, что у них у всех были с собой трофеи, доставшиеся во время крестовых походов. К седлам крепились распятия или служебники. На кожаных ремешках у седел висели шлемы христиан. Некоторые из всадников подстилали выделанную кожу, живьем содранную с крестоносцев. У одного узкоглазого всадника была с собой чаша, изготовленная из черепа. Ясно, что когда-то он находился на плечах христианина.

Затем произошло то, на что оба англичанина взирали, потеряв способность даже шевельнуться от ужаса. Монголы сделали большой круг около каравана, а потом на огромной скорости вплотную пронеслись мимо людей. Один из всадников нагнулся с седла и набросил веревочную петлю на мальчика с зонтиком. Когда его подняли с земли на седло, мальчишка завопил от ужаса.

Ему обвязали вокруг пояса веревку, один всадник бросил болтающего руками и ногами мальчишку в воздух, а другой с громким хохотом подхватил его. Мальчик взлетал в воздух, изо всех сил молотя руками и ногами, его ловил следующий скачущий демон. Игра становилась все ожесточеннее, монголы шатались в седлах от смеха и пытались скорее подхватить мальчишку. Тот даже не мог кричать, потому что от быстрого движения у него перехватило дыхание. Природа смилостивилась над ним. После нескольких бросков у мальчика вяло повисла голова — он, наверно, потерял сознание.

Вскоре один из ухмыляющихся всадников решил поймать мальчишку на меч, поставленный плашмя, и развлечение закончилось. Под тяжестью мальчика меч перевернулся, и острие перерезало веревку. Тело упало на землю с отвратительным звуком и несколько раз перекатилось по песку.

Конь на всем скаку раздавил ему голову и растоптал неподвижное тело. Черный мальчишка валялся на песке, как грязный мешок с тряпьем. Хохочущий отряд всадников возвратился в лагерь.

У Уолтера так тряслись руки, что он выпустил уздечку. Он взглянул на Тристрама. Тот был белым как мел. Они пытались что-то сказать друг другу, но не могли вымолвить ни слова.

Уолтер почувствовал на губах соленый вкус слез, злость пыталась бороться с ужасом и страхом.

— Все, что нам рассказывали об этих дикарях, — истинная правда, — еле-еле проговорил он. — Мне всегда казалось, что в этих историях все здорово преувеличено. Трис, они не люди, это просто настоящие дьяволы.

— Я — трус! — воскликнул Тристрам, дрожащей рукой пытаясь вытереть с лица пот. — Я хотел выпустить в них стрелы, но не мог двинуть рукой. Клянусь Богом, я никогда себе этого не прощу! Я сидел в седле, как перепуганная девица, и позволил им погубить ребенка на наших глазах!

— Но мы… мы ничего не могли сделать. Эти дьяволы… — Уолтер с трудом подбирал слова. — Они несутся как ветер. Мне кажется, тебе не удалось бы как следует прицелиться.

Внезапно Уолтер перегнулся через горб верблюда и слабо простонал:

— Меня мутит…

Весь караван пребывал в таком же ужасе, и прошло много времени, прежде чем кто-либо смог пошевелиться. Потом толстый евнух подошел с лопатой и насыпал кучку песка над крохотным телом.

Через некоторое время караван отправился в путь. Уолтер обратился к другу:

— Мы должны кое-что обсудить.

Тристрам ничего не ответил. Он ехал, низко опустив голову, лицо у него было бледное и растерянное.

— Эти монголы — они не люди. По крайней мере, мы не так представляем себе человеческие создания. Они живут согласно кодексу под названием Уланг-Ясса. Их учат тому, что они высшая раса и могут и должны презирать, обманывать, шельмовать и убивать всех остальных людей. Этот кодекс возник во времена Чингисхана, когда он начал покорять Азию. Они нас ненавидят. Трис, ты меня слушаешь? (Тот молча кивнул.) Мы должны уяснить себе одну вещь. Мы находимся в стране, которую они полностью контролируют. Они правят всей Азией от Персии до океана, омывающего Китай. Их так много, как песка в море, и любой из этих миллионов с удовольствием убьет нас. Если мы скажем им слово, они ответят ударом, а на удар — смертью. Нам нужно ходить неспешно, как можно меньше разговаривать и позабыть про свою гордость. Это ужасно, но у нас нет иного выхода.

— И чего же мы достигнем, заплатив такую высокую цену? Уолтер собрался с духом:

— Я не могу повернуть обратно и буду следовать вперед. Мне представилась возможность, и она стоит любого риска и даже жертвы. Дружище, я, наверно, кажусь тебе сумасшедшим, но, клянусь святым Эйданом, я отправляюсь в Китай!

Трис вздохнул:

— Мне кажется, что я с тобой согласен. Да, Уолт, мы должны двигаться вперед и достичь нашей цели.

Два часа они вчетвером пытались укрыться за лежащими верблюдами от порывов ледяного северного ветра, неотрывно следя за тем, что происходит в основном лагере, и все никак не могли прийти в себя от страха. Каждую секунду можно было ждать любой дикой выходки от этих сумасшедших степных всадников. Над главной юртой высоко вился флаг Монгольской Орды. Ветер трепал девять конских хвостов и изображение белого ястреба. Этот фантастический символ подходил для расы, привыкшей к дальним и быстрым передвижениям. Вокруг главной юрты стояли остальные круглые войлочные шатры. Неподалеку располагались палатки с яркими шелковыми вымпелами, красными буквами значилось: «АА».