Россия в Первой Мировой. Великая забытая война - А. Свечин

«Берлинский конгресс не установил мира в Европе. Напротив, все его усилия были направлены к тому, чтобы устранить положительные, мирные решения, созданные Россией, и заменить их несправедливо-условными, с задатками для возобновления борьбы. Все происходящее в Европе свидетельствует, что мы переживаем лишь перемирие и, быть может, очень непродолжительное. Благо России требует отсрочки политических столкновений; этой цели посвящены все заботы и помыслы вашего величества. Но результаты мудрых правительственных усилий неизбежно будут зависеть от той твердости к встрече исторических событий, какую проявит Россия и какую признают за нею ее противники».

Указывая далее на приведенное выше заявление графа Берга, граф Милютин продолжал:

«Успехи наших западных соседей усугубили это положение, и нет сомнения, что легкость, с какою может быть нанесен решительный удар России, служит действительным поощрением не только для их воинственных замыслов, но и для открытых выходок, затрагивающих достоинство отечества.

Пока мы беззащитны на Западе, перемирие может ежеминутно перейти в роковую борьбу и разом вновь разрушить все заботы правительства о развитии народного благосостояния. Только с непромедлительным и прочным обеспечением безопасности империи у нас явится более надежная гарантия к сохранению целости владений, неприкосновенности достоинства государства и к упрочению столь необходимого для нас мира»; и далее:

«При современной быстроте мобилизации и сосредоточения миллионных армий даже самая могущественная страна, не огражденная как следует крепостями, может быть почти внезапно подавлена своим противником».

В той же записке граф Милютин указывал, что в то время как мы отпускали на наши западные крепости относительно совершенно ничтожные суммы, германцы после войны 1870–1871 гг. не останавливались перед расходами на крепости, в сравнении с коими наши ассигнования на них были совершенно ничтожны. В 70-х — начале 80-х годов Германия независимо от ежегодного крепостного ремонта ассигновала на крепостные нужды 142 млн руб. и сверх того из особых источников перестраивала Магдебург и Кенигсберг. По данным 1914 г., Германия вновь резко увеличивает ассигнования на крепости, особенно на крепости восточного своего фронта. Так, в 1912 г. было ассигновано 26 892 351 марка, в 1913 г. — 96 295 116 марок, в 1914 г. — 66 539 978 марок и особо на казарменное строительство в восточных крепостях — 26 000 000 марок[4]. С 1900 по 1914 г. всего истрачено на крепости 471 848 481 марка, кроме того, на морские крепости — 30 350 000 марок и на тяжелую артиллерию — 131 500 000 марок. В рассматриваемый период особо развиты были работы по усилению Меца и Мецкого укрепленного района на французской границе и Кенигсберга — на нашей.

Франция даже превзошла Германию, затратив в 8-летний период после войны 1870 г. 164 млн руб. на крепости и путем гласного обсуждения в военной литературе и негласного — во всевозможных военных и парламентских совещаниях пришла к необходимости развить защиту своих боевых фронтов, распространив ее и на северную границу, в предвидении возможного нарушения германцами нейтралитета Бельгии (план Шлиффена). Но, как указано было выше, перед самым началом войны 1914 г. вместо деятельного усиления крепостей началось их упразднение, небеспричинное в начальных катастрофах, постигших французские армии.

Не то же ли со стороны России было предпринято на нашем западном фронте в министерстве генералов Редигера и Сухомлинова? Результатом записки графа Милютина было учреждение особой распорядительной комиссии по постройке и усовершенствованию наших крепостей не только по западным границам, но и в Туркестане, на Кавказе и на Дальнем Востоке; однако, несмотря на крайнее протяжение наших границ и огромность территории, за время с 1882 по 1894 г. — время существования названной комиссии — было ассигновано всего 55 700 000 руб., что ежегодно давало на каждую большую крепость всего около 1 млн руб. После упразднения распорядительной комиссии Военный совет определил нормальный ежегодный отпуск в 11 078 000 руб. на новые строительные работы, причем на крепости из этой суммы шла лишь половина. Добавочные отпуски шли на новые народившиеся потребности, на постройку мертворожденной Либавы, на Владивосток и передовую оборону Кронштадта (форты «Красная горка» и «Ино»), отпуски же на крепости западной границы сократились до минимума. Так, в Варшавском военном округе, этом передовом и главном театре предстоящей борьбы, на каждую крепость в среднем начали давать по 180 000 руб. в год.

Можно себе представить, как туго подвигалась там работа по подготовке театра войны в инженерном отношении. Проблеском был период министерства Куропаткина, когда развивалась планомерно идея Обручева — образования из передового театра сильного кулака, способного оградить Россию не только от германского вторжения, но создать сильный плацдарм, как клин, врезающийся во вражеские территории (схема 3), способствующий русским армиям по сосредоточении развить наступление, имея операционную линию на Берлин. План этот как нельзя более отвечал условиям франко-русского союза и должен был властно помешать осуществлению планов Мольтке и Шлиффена в короткий срок разгромить вооруженные силы Франции с тем, чтобы вслед за сим броситься на русские армии, запаздывавшие в мобилизации и сосредоточении.

Схема № 3. Укрепление западн. гран. России

Таким образом, на обоих фронтах Германии, восточном и западном, и на соответственных фронтах главных ее противников крепости учитывались как стратегические элементы первостепенной важности.

При военном министре Куропаткине не только усиливаются все крепости, существующие на западном фронте, но строятся новые — Гродно и Ломжа — и проектируются Владава и Рига.

Во время Русско-японской войны 1904–1905 гг. император Вильгельм любезно и предусмотрительно обеспечивает нам мир на западе и тем способствует не только затрате на востоке нашей артиллерии осадных парков, но частью обезоружению и самих крепостей.

В министерстве ген. Редигера ради уменьшения расходов на крепостное строительство поднимается вопрос об упразднении излишних (?) крепостей (Ивангорода, Дубно и др.) путем доклада Думе, составленного в управлении генерального штаба 2-м обер-квартирмейстером Борисовым[5]. Сухомлинов пошел в 1910 г. дальше и убедил царя в необходимости отказаться от обороны даже и передового театра, то есть Привислинского края, идя вразрез со всеми своими предшественниками: императором Николаем I, Милютиным, Обручевым, Куропаткиным. Были упразднены крепости Ивангород и Варшава на Висле, Зегрж и Ломжа на Нареве, также все форты, соединявшие кр. Зегрж с Варшавой по восточному фронту Висло-Наревского укрепленного района (Варшава — Новогеоргиевск — Зегрж), и все долговременно укрепленные мостовые переправы через Нарев, как то: Пултуск, Рожаны, Остроленка. Взорвать и срыть эти крепости и укрепления предписано в кратчайший срок. Однако на уничтожение крепостей нужны тоже деньги, и недостаток ассигнований, а отчасти глухое сопротивление местных властей были причиной того, что к августу 1914 года были взорваны лишь боевые казематы в фортах Варшавы, прочие же сооружения сохранились в прежнем устарелом виде, то есть неспособными к сопротивлению новым средствам осадной артиллерии. Оставлен на передовом театре лишь Новогеоргиевск — как тройной тет-де-пон при слиянии Буго-Нарева с Вислой. За период 1912–1914 гг. на усовершенствование прочих крепостей ассигновывались весьма скудные средства несмотря на требования думской комиссии государственной обороны привести последнюю в надлежащее надежное состояние. Лишь на Владивосток ассигнования эти отпускались довольно щедро, до 15 млн в год. Таким образом, после урока Русско-японской войны и Порт-Артура наша дальневосточная окраина обращала на себя большее внимание военного министра Сухомлинова и начальника штаба Мышлаевского, чем граница западная и Привислинский край; что же касается пограничного района с Австрией и Румынией, то в нем, от Брест-Литовска до берегов Черного моря, не существовало никаких укрепленных пунктов, кроме крепости-склада Киев.

Оставление нетронутым Новогеоргиевска становилось стратегически непонятным. Действительно, упразднение всех крепостей передового театра знаменовало решение отнести назад, в глубь страны, развертывание и сосредоточение наших армий. Ради «использования обширности территорий» должно было прикрываться на правом фланге р. Неманом с оставленными крепостями Ковно и Гродно и крепостью-заставой Осовец на р. Бобре среди ее болот, запирающей жел. дорогу от Граево на Белосток, и с левого фланга — крепостью Брест-Литовск на р. Южн. Буг, превратившейся по стратегическому значению из редута передового театра в крепость перволинейную.