Избранные письма разных лет - Георгий Иванов

В статье "Цветаева и ее проза" Гуль писал: "…Цветаева ушла за мифом, в Россию. Так она и шла в лунном свете по карнизу, пока луна не привела ее в Дом отдыха, где ее неожиданно окрикнул какой-то (вероятно, очень страшный) голос. Она очнулась. Упала с карниза и … повисла в петле. Это был последний расчет жизни с мифом".

314

Речь идет о ст-нии "На полянке поутру". 27 июня 1954 г. Гуль писал Г. И.: "А кенгуру и камбала будут иметь <…> совершенно ошеломительный успех <…> Дабы засвидетельствовать мою полнейшую искренность в отношении кенгуру – предлагаю Вам даже посвятить их "Р. Б. Гулю". Ей-Богу". Однако вскоре Гуль засомневался: "Поразмыслив, думаю, что не надо Камб<алу> мне посвящать, я секретарь редакции. Вы писали обо мне отзыв, я писал о Вас – не стоит дразнить гусей. Повременим, так будет лучше" (письмо к Г. И. от 18 июля 1954).

315

С. Юрасов, наст. имя Владимир Иванович Жабинский (1914-1997) – прозаик, учился в ЛГУ, в 1937 г. арестован, в 1941 г. бежал, жил и воевал с поддельными документами, в 1947 г. перешел в Западный Берлин. С 1951 г. жил в США. Его рец. на роман Одоевцевoй "Оставь надежду навсегда" опубл. в Н. Ж. (кн. 39, 1954).

316

Опубликовано (с мелкими огрехами): Георгий Иванов. «Девять писем к Роману Гулю». Публикация Григория Поляка // «Звезда,> 1999, № 3.

317

Одоевцева после войны часто писала прозу и сценарии по-французски или по-английски и лишь потом, когда речь заходила о конкретном издании в эмигрантской печати, переводила тексты на русский.

318

Гонорар за роман Одоевцевой "Оставь надежду навсегда".

319

Сергей Акимович Водов (1898-1968) – соредактор, затем гл. редактор (1947-1968) парижской газеты "Русская мысль".

320

Юрий Константинович Терапиано (1892-1980) – поэт, эссеист, мемуарист, по образованию юрист, с 1920 г. в эмиграции. После смерти Г. И. подружился с его вдовой и много для нее сделал. Хотя сам Г. И. относился к нему преимущественно иронически, Терапиано писал, например, об ивановском сб. "Розы" как о лучшей книге русской лирики 1930-х гг.

321

Жан Кокто (1889-1963) – французский поэт, драматург, режиссер. Сб. "Профессиональный секрет" вышел в 1922 г.

322

Гипеpболизация достоинств Одоевцевой – устойчивый мотив писем Г. И. ко всем адpесатам. Отзыв Гуля о романе (видимо, в письме) нам не известен.

323

Георгий Иванов. "Конь Рыжий", рец. (Н. Ж., кн. 34, 1953).

324

Ботинки без шнурков.(фр.)

325

Публикуется впервые. Автограф: Folder 133.

326

«На Западе» (см. примеч. 267).

327

В конце июля 1954 г. Г. И. писал Гулю в ответ на его похвалы в письме к Одоевцевой ее роману «Оставь надежду навсегда»: «…передать не могу, какое прекрасное дело Вы сделали, так написав ей и в такое время, когда ей опять так нехорошо. Она начинает грустить, в 5 часов этот отвратительный жар, и я говорю, а вот я тебе прочту письмо Гуля – и просвечивает солнышко. Теперь я Ваш неоплатный должник. Даже сказать не могу, как благодарен. А ведь в доброте и искренности Вашей ни она (ни я) не сомневаемся. И Вводов (из “Русской мысли") тоже сказал чрезвычайно кстати: „Ну уж Гуль не такой человек, чтобы писать не то, что думает". Я думаю без преувеличений, что она может поправиться благодаря Вашему письму» («Звезда». 1999, № 3, с. 146; цитируется по оригиналу). Но вот что все-таки предшествует этому благодарственному излиянию по поводу письма Гуля: «Если бы оно было и неискренно, то все-таки Вы бы сделали огромное дело» (там же).

328

См. примеч.260.

329

Илья Григорьевич Эренбург (1891 — 1967) – поэт, прозаик, публицист. Оставаясь русским, затем советским, подданным, много времени проводил во Франции. Все его отзывы о Г. И. носят негативный, но неоригинальный характер. Например, в статье «Русская поэзия», напечатанной под псевдонимом Жан Сало в берлинском журнале «Вещь» (1922, № 1—2), содержится такой пассаж: «Я показывал своим друзьям издания „Петрополиса", и они, не зная русского языка, глядя только на костюм книг, восклицали: „как будто там не было революции". Я, прочитав стихи, готов также усомниться – была ли война, 1914, 1917, и последующие, был ли явлен России редкий лик трагедии? Или, может быть, проще — то, что видали все, даже наш рантье из Медона, не мог разглядеть поэт Георгий Иванов и многие иные?» (цит. по: И. Г. Эренбург. «Портреты русских поэтов». СПб., 2002, с. 227—228. Публ. А. И. Рубашкина). Частные отзывы были много резче (см. наст, издание, с. 227). Г. И. поквитался в берлинском выпуске альманаха «Цех поэтов» (Кн. 4, 1923): «Мандельштам, Ахматова, Ходасевич, Сологуб, Цех… Кто еще? — Два-три „молодых" под вопросом. Это — на одном берегу. А на другом — Эренбурги. Имя же им Легион. <…> Эренбург с течением времени все больше склонялся к левизне, испытанному средству, чтобы замаскировать всяческие грешки, даже самую бездарность». Тем не менее обоим поэтам случалось выступать вместе, например в Берлине 29 января 1923 г. на «Вечере поэтов» в «Кафе Леон». Через месяц, 28 февраля, в том же «Кафе Леон» Эренбург оппонировал докладу Адамовича на собрании «Цеха поэтов», на котором читал стихи и Г. И.

330

Строчки из вошедшего в первый сборник Эренбурга «Стихи» Париж, 1910) стихотворения «Вы приняли меня в изысканной гостиной…» (у Эренбурга — «шоколад», а не «шеколад»). Их же цитирует Гумилев в обзоре 1911 г. в «Аполлоне» и сам Г. И. в «Почтовом ящике» Поминали это стихотворение и другие оппоненты Эренбурга. Гуль, неоднократно писавший об Эренбурге в 1920-е гг., на этот раз откликнулся в «Новом журнале»: «Об „Оттепели" Эренбурга» (1955, кн. LV).

331

Публикуется впервые. Автограф: Folder 134.

332

В начале февраля 1955 г. Г. И. и Одоевцева уехали из Парижа в Йер, департамент Вар, под Тулоном, в интернациональный дом «Босежур» («Beausejour»). Существует до сих пор, хотя русских постояльцев в нем давно нет.

333

Не стоит говорить об этом, оставим (фр.)

334

Одна из любимых максим Г. И., сформулированная Г. А. Ландау (см. примеч. 162).

335