Что-то в большом городе (СИ) - Дарья Волкова

И, похоже, ей не удастся избежать размышлений о том, что же все-таки делать с Германом. Только сначала надо позвонить и предупредить Тимура. И Марьяна снова взяла в руки телефон.

* * *

Марьяна устроилась за столиком в кофейни. Но вместо кофе заказала так любимый Германом зеленый чай.

Герман Тамм.

Отец ее ребенка.

Все-таки не думать об этом невозможно. Это одна из самых важных вещей в той ситуации, в которой оказалась Марьяна. В конце концов, у ее будущего ребенка есть не только мать, но и отец.

Который не хочет детей.

Марьяна вздохнула, повернула голову и уставилась в темную стену кофейни. Да, когда ты беременна в сорок — есть риски, связанные с твоим возрастом. Зато нет рисков принятия поспешных и необдуманных решений. По крайней мере, про себя Марьяна именно так и считала. Что она способна все трезво взвесить, обдумать и принять правильное решение.

Решение о чем?

Говорить ли Герману о ребенке? Но утаить вряд ли получится. Судя по тому, что в ее телефоне каждый день появляются сообщения от Германа, он не думает о прекращении их отношений. По крайней мере, пока не думает.

А потом? Теперь Марьяна просто обязана думать об этом самом пресловутом «потом». Есть вероятность, что ее отношения с Германом завершатся до того, как беременность станет заметной. Когда, кстати, это случается? Ой, она опять ничего не знает! Юсе позвонить, что ли?

Не имеет смысла. Когда бы это ни произошло, Герман узнает правду. Он дружен с Тимуром. Да и вообще… А вдруг у Марьяны какой-нибудь начнется… этот… токсикоз! В общем, шансов на то, что Герман останется неосведомленным о своем грядущем отцовстве — практически нет. Как говорится, правда всегда выходит наружу, и иногда в самый неподходящий момент. И если Герман узнает эту правду не от Марьяны…

Она сделала глоток чая и призналась себе — это будет очень некрасиво и непорядочно по отношению к Герману. Да, он не хочет детей. Марьяна тоже не хотела — буквально до сегодняшнего утра, когда ее за завтраком вдруг осенило. Что менструация — которые на фоне паузы в приеме контрацептивов приходили не очень регулярно — в этот раз задержалась как-то уж очень. А потом ей вспомнился день отъезда Германа — точнее, ночь и утро — и она вскочила из-за стола, опрокинув чашку с кофе.

И вот он результат. Ребенок есть — несмотря на то, что его никто не планировал и не желал. Он есть и… и все. И это та реальность, с которой придется жить. И ей, и Герману. А, значит, надо ему сказать.

Марьяна вздохнула. А что он скажет в ответ? Как отреагирует? Чем мучиться неопределенностью, лучше представить возможные варианты.

Начиная с самого негативного. Если Герман будет против рождения ребенка. Марьяна залпом осушила чашку и налила себе еще. Что значит — против? Ребенок уже есть, что Герман может сделать? Ну не будет же он, в самом деле, настаивать на аборте? Нет, Марьяна была уверена, что этот поступок совершенно не в духе Германа. Да и она ему не позволит этого. Ее тело — ее дело, как говорится. Думать надо было, когда кончал в нее. Марьяна нервно хмыкнула. Общение с Юсей все же сказывается на образе мыслей.

Что еще может сделать Герман? Может отказаться от ребенка. Марьяна в несчетный раз вздохнула. Этот вариант не исключен. Ну и что в нем страшного? Хорошего, может, и немного, но и страшного — ничего. Марьяна не сомневалась, что сможет вырастить ребенка самостоятельно. А уж как родители рады будут! Они уже и не чаяли внука. На этом месте Марьяна неожиданно улыбнулась. Так что — и в самом деле, ничего страшного. А когда ее малыш подрастет — она придумает, что ему — или ей — сказать об отце.

Марьяна еще какое-то время обдумывала этот вариант, пока не поняла окончательно, что он мало реальный. Не тот Герман Тамм человек, чтобы оставить своего ребенка. По тому, что она узнала об отношениях отца и сына Таммов, Марьяна понимала, что родная кровь для Германа — не пустой звук. И вряд ли Герман исчезнет из жизни своего ребенка — пусть и незапланированного, пусть и от случайной женщины.

А, значит, самый реальный вариант — что Герман ребенка примет. Даст ему свою фамилию. Обеспечит материально. А потом… а что, потом, Марьяна не смогла представить. Потому что ей стало неожиданно горько. Среди всех возможных вариантов был еще один. Самый нереальный. Самый невозможный. Самый желанный.

Чай показался тоже неожиданно горьким. И в этот момент зазвонил телефон. Костя.

— Я подъехал.

— Выхожу.

* * *

Костя как-то вдруг привычно, будто делал это всегда, поцеловал Марьяну в щеку, сел на водительское место. Нажимал на кнопку, педали, чем-то щелкал.

А потом обернулся к Марьяне, которая наблюдала за его манипуляциями с пассажирского сиденья.

— Бортовой компьютер с ума сошел. Похоже, потерял какой-то датчик. Ты торопишься?

— Мне надо на работу.

— Вызывай такси. А я сейчас вызову эвакуатор и отвезу машину в сервис. Только позвоню нашим, закину им вводные. Дай-ка мне руководство…

Марьяна не успела среагировать — Костя перегнулся, щелкнул замком бардачка — и в руки ему выпал тест на беременность.

Марьяна замерла. Только этого для полного счастья ей и не хватало!

Костя тоже замер. Потом разогнулся, не выпуская из рук тест. И молча и пристально рассматривал его.

Тишина становилась невыносимой.

— Костя, это…

— Я знаю, что это.

— Доводилось видеть?

— Угу. Правда, с одной полоской.

Костя, наконец, повернул голову. Но выражение его глаз Марьяна, потрясенная произошедшим только что, определить не смогла.

— Это… — он тряхнул тестом. — Это наше?

— В каком смысле?

— Эти две полоски — от тебя и моего отца?

Марьяна сглотнула. Она вдруг поняла, что в череде своих рассуждений совершенно не подумала о Косте. Как он отнесется к этому. Он привык быть единственным ребенком, единственным сыном, наследником. А если… если он будет совсем не рад такому повороту событий? С чего он вообще должен быть рад? Ну почему, почему она не выкинула этот чертов тест?!

— Это ребенок моего отца? — громче повторил Костя свой вопрос. Громче и резче. Марьяна неосознанно положила руку на живот — и Костя тут же опустил взгляд вслед за движением ее руки. А Марьяна подняла выше подбородок.

— Да.

А Костя медленно поднял взгляд.

— Отец знает?

Марьяна покачала головой.

— Почему?

Марьяна поняла, что ее начинает пугать этот резкий Костин тон и его быстрые