Тень прошлого - Андрей Воронин

Вздохнув, он принялся за дело: зацепив найденным в багажнике тросом, протащил «Жигули» немного вперед по дороге, а потом с великим трудом, помогая себе разными словами на всех известных ему диалектах, затолкал как можно глубже в лес. Ветки пришлось рубить лопатой – Илларион очень удивился, обнаружив ее в багажнике «Жигулей». Представить себе госпожу полковницу, которая, вооружившись этим инструментом, вытаскивает свою тележку из какой-нибудь колдобины, было трудновато. Мадам Мещерякова никак не желала совмещаться с лопатой даже в воображении Иллариона.

Так или иначе, Забродов остался доволен результатами своей работы. Если принять во внимание спешку, то получилось все по высшему разряду – во всяком случае, с дороги машина была совершенно не видна. Он даже подумал, что не будет, пожалуй, ничего сообщать Мещерякову. Пусть побудет в блаженном неведении, а там, глядишь, все как-нибудь закончится, и можно будет вплотную заняться реанимацией многострадальной «шестерки».

Он забрал из брошенной машины все, что могло ему пригодиться, и сел за руль джипа, мысленно благодаря мертвого бандита за то, что тот не приобрел себе какой-нибудь «Мерседес» или, не к ночи будь помянут, «кадиллак».

Водительское сиденье почему-то было густо перепачкано мокрой грязью, и Илларион хотел было возмутиться – что за свинство, в самом-то деле?! – но, взглянув на свою одежду, успокоился. Можно было отправляться в путь, вот только непонятно было, куда именно.

Он как раз размышлял об этом под мерный рокот мощного двигателя, когда лежавший за приборным щитком сотовый телефон разразился мелодичной трелью.

Илларион посмотрел на него с некоторой опаской – черт его знает, кто это может звонить! А вдруг Званцев? Это стреляный воробей, его на мякине не проведешь. Пожалуй, лучше не отвечать – позвонит и перестанет.

Приняв такое мудрое решение, Илларион немедленно протянул руку и взял трубку.

– Угу, – невнятно сказал он в микрофон.

– Ты, Санек? – спросила трубка. Илларион вздохнул с облегчением: это был не Званцев.

– Угу, – утвердительно промычал он.

– Что ты угукаешь, как филин? По-человечески разговаривать не можешь?

– Мммм? – спросил Илларион. Эта игра начинала доставлять ему удовольствие.

– Ну вот, теперь он мычит, как недоенный… Ты жрешь там, что ли?

– Угу, – с энтузиазмом подтвердил Забродов.

– Вот козел!

– Но-но, – как можно невнятнее, но с большой экспрессией предостерег собеседника Илларион.

– Ладно, ладно, извини. Все время забываю, что ты недавно оттуда. Порядочки у вас там, однако… Это ж просто слово, а ты на стенку лезешь.

– Мммм, – с сомнением промычал Илларион и пару раз чавкнул для убедительности.

– Ай, брось, слышал я уже это все – «за базар ответишь» и все такое прочее. Тебе шеф что говорит? Цивилизоваться пора, Санек.

Илларион неопределенно хрюкнул, чувствуя, что начинает просто-таки влюбляться в своего собеседника: такого наивного и искреннего стремления выболтать первому встречному все, что знает, Забродов не встречал в людях уже давненько.

– Нечего хрюкать, – с несколько заискивающей, но в то же время панибратской интонацией сказал собеседник. Илларион живо представил себе это создание: молодой, необмятый, не уверен в себе, Саньки боится до икоты, но в то же время ему льстит, что он вот так, накоротке, общается с «крутым» бандитом, может даже прикрикнуть на него – конечно, не всерьез, а так, полушутя, – и ничего ему за это не будет. – Где тебя носит? Я тут уже весь извелся с этим говнюком. Мент какой-то все время в двери ломится… Это твой участковый, что ли?

– Угу, – сказал Илларион, лихорадочно пытаясь сообразить, что это за говнюк такой, с которым извелся его собеседник.

– Вот это уж точно козел, – продолжал тот, – по роже видно. А сопляк этот, главное дело, как услышит, что в дверь звонят, сразу орать начинает. Я ему рот зажал, так он мне палец прокусил, зараза. Пришлось ему пасть пластырем залепить.

– Хм, – сказал Илларион, гадая, что он будет делать, когда все известные ему междометия кончатся. «Новые придумаю», – решил он. Разговор, похоже, того стоил. "Торгаша они там какого-то взяли, что ли? – подумал Забродов первое, что пришло ему в голову. – Мент, который все время ломился в дверь, наверняка действительно был участковым, приходившим проверить своего досрочно освобожденного подопечного. "Какие активные ребята, – подумал Илларион о «борейцах». – Без дела не сидят.

То одно, то другое.., жизнь бьет ключом."

– Ты не хмыкай, а приезжай, – сказал собеседник Иллариона. – Я не нанимался вместо тебя за терроризм сидеть. Надо что-то делать, Санек. Не нравится мне этот твой участковый. Приедешь?

– Угу, – сказал Илларион, прикидывая, как бы половчее выведать у собеседника адрес, по которому проживал Санек. У него вдруг возникло непреодолимое желание съездить туда и помочь этому разговорчивому бедолаге справиться с его проблемами, а заодно побеседовать более подробно на интересующие Иллариона темы.

– Ну бывай, – повеселевшим голосом сказал тот. – Жду.

Он повесил трубку прежде, чем Илларион успел раскрыть рот. Впрочем, подумал Илларион, что толку было его раскрывать? Он и так никогда не думал, что можно узнать столько интересного, ведя допрос с помощью междометий. Воистину, велик и могуч русский язык…

Он полез в бардачок, надеясь найти там какие-нибудь бумаги, но нашел лишь одинокую отвертку, пакетик с анашой, атлас автомобильных дорог России и старенький армейский наган с облезлой деревянной рукояткой.

«Полный джентльменский набор, – подумал Забродов. – А он, дурак, полез на меня с ножиком… Попугать, наверное, хотел, в крайнем случае – холку намять. Хотя какая там, к черту, холка – после того, что он сделал с „Жигулями“… Просто шпана остается шпаной, даже пересев в джип. Застрелить человека – в этом же нет никакой блатной романтики, а вот перо в бок воткнуть – это как в песне. Как в уголовном романсе…»

Он опустил солнцезащитный козырек со стороны пассажира и нашел за ним то, что искал: мятую справку об условно-досрочном освобождении и полный комплект очень убедительно выполненных липовых документов – паспорт, водительское удостоверение и даже военный билет на имя какого-то Павла Семеновича Зуйкова. Разглядывая в паспорте страничку с пропиской, он задумчиво полез в нагрудный карман за сигаретами. Пачка оказалась мокрой, но, порывшись в ней как следует, Илларион обнаружил две относительно сухие сигареты. Одну он закурил, вторую положил на приборную доску, а пачку выбросил в окошко, сразу же подняв стекло, потому что комары уже вышли на вечернюю охоту за неосторожными путниками.

Адрес наверняка был липовым, как и паспорт. Илларион нерешительно почесал бровь. Время шло.

– А, ч-ч-черт! – выругался Забродов и включил передачу.

Красный джип развернулся и, тяжело переваливаясь на ухабах, двинулся в сторону Москвы.

Илларион большим пальцем набрал на трубке номер домашнего телефона Мещерякова. Ответила госпожа полковница.

– Илларион? – обрадовалась она. Забродов улыбнулся: жена Андрея всегда выделяла его среди прочих знакомых мужа, хотя чувства к нему испытывала скорее материнские, несмотря на то что была моложе лет на пять. – Ты где?

– Гм, – сказал Илларион. «Вот беда, – подумал он. – Что же это, я теперь так и буду разговаривать одними междометиями?» Впрочем, в данном случае его вины здесь не было: госпожа полковница, хоть и была женщиной милой и даже умной, никак не могла избавиться от привычки задавать ненужные вопросы. – Да как сказать, – неопределенно добавил он.

– Ох уж эти мне вечные секреты! – воскликнула жена Мещерякова. – А моего полковника нет дома. Полчаса назад звонил, сказал, что задерживается…

– Спасибо, – быстро сказал Илларион, но отключиться не успел.

– А как там моя машина? – спросила госпожа полковница. – Ты ее бережешь?

– А как же! – бодро сказал Забродов, испытывая приступ раскаяния. – Как зеницу ока!

– Что-то у нее звук изменился, – сказала Мещерякова.

«Вот это слух, – поразился Илларион. – Вернусь – взорву музыкальную школу.»

– Какой звук? – очень натурально удивился он. – А, этот! Да это тут какой-то сумасшедший на самосвале все время пытается меня обогнать.

– Ты с ума сошел! – испугалась она. – Немедленно положи телефон и смотри на дорогу!

– Слушаю и повинуюсь, – сказал Илларион, но она не услышала, потому что уже положила трубку.

«Вот это и есть ложь во спасение», – с некоторым смущением подумал Илларион, набирая номер Мещерякова. Джип, в последний раз возмущенно рыкнув двигателем, вскарабкался на асфальт и плавно покатился к шоссе. Мещеряков поднял трубку.

– Ты на работе? – спросил Илларион.

– Это ты, Забродов? Что за дикий вопрос? Ты же звонишь по моему служебному номеру.