Три ипостаси Божества - Джеймс Дашнер

– Я просто думаю, что будет, когда мы туда доберемся, вот и все, – ответила она, несколько смягчившись.

Карлос остановился.

– Не спускай на Анну собак, когда мы ее встретим. Она же не может ускорить то, что ускорить нельзя по определению.

– Может. Она там главная. И может ускорить все, что угодно.

Карлос вновь двинулся вперед, но Химена решила от него не отставать. Ее мать и Мариана должны были со своей группой вернуться уже два месяца назад. Так, по крайней мере, им обещали. Но забывчивая Анна, как правило, забывала об обещаниях, которые давала. И деревенские уже не знали, вернутся ли их матери, дочери, жены… А если вернутся, то когда… Когда Химана была малышкой, бабушка учила ее: доверяй только себе и никогда не доверяй Анне с Виллы.

Несмотря на это, Химена не думала, что Анна может убить ее мать или Мариану. Так почему же сейчас у нее появилось это чувство? Ellas estan muertas… Они мертвы, шептала ей ее интуиция, пока сознание пыталось понять, какие чувства вызывают у нее имена людей, которые покинули дом вместе с ее матерью. Франсиско, Мануэль, Ана… Произнося имена, Химена пыталась сконцентрироваться на каждом, но ни одно из них не пробуждало в ней знакомых ощущений. Ничего. Даже цвет их ауры не проникал сквозь толщу времени и пространства. Dónde estás? Где вы? Ничего и никого. Есть только Карлос, идущий вперед и вперед.

В детстве Химена не раз разлучалась с матерью, но где бы та ни была, дочь всегда ее чувствовала. Химена не знала, как объяснить эту свою способность, но теперь этого чувства не было.

Если кто-то убивает кроликов, кто-то может убивать и людей. Полушизы. Или здоровые люди, которые не были шизами, но вполне могли ими стать. Люди, достаточно жестокие, чтобы уничтожить целую деревню.

А может быть, это просто еще один вирус?

Вирус, которому не способна противостоять ее деревня?

Вирус, который начал свою чудовищную работу, расправившись с кроликами в пустыне?

– Анна… – проговорил Карлос, глубоко вздохнув. – Ее не в чем винить.

Он посмотрел на идущую сзади Химену, чтобы удостовериться, что она слышала его последние слова.

Химена слышала. Но не поверила. Было совершенно очевидно, что именно Анна несет ответственность за все плохое, что происходило в их деревне в последние двадцать пять лет, шестнадцать из которых Химена живет на свете. Если Карлосу наплевать на правду, ей наплевать на то, что ему наплевать.

– Ты теперь так похожа на свою мать.

– Что? Что ты хочешь этим сказать?

Мать так давно начала работать на Виллу, что Химене казалось, что она уже начинает забывать, что у нее есть дочь. Чертова Вилла!

– Она всегда думала, что умнее ее никого нет, – сказал, покачав головой, Карлос – с таким видом, будто нет ничего хуже, чем быть умным в мире, полном шизов. И что с того, что мозг у нее более человечен, чем у большинства людей? Лучше, чем мозг животных? Или чудовищ? Или таких лжецов, как Анна?

Химена потерла зудящую шею. Нет ничего ужаснее в пустыне, чем москиты.

– Понятно.

Химена не знала, что еще сказать. Дело не в том, что она считала, будто ее мать умнее всех. Дело было в том, что та действительно была умнее многих. Если что-то происходило, мать знала, что именно произойдет, задолго до того, как проявлялись первые симптомы. Особенно это касалось семьи и деревни.

Она предсказала бурю, которая случилась совершенно в неурочное время и разрушила крышу южной станции.

Она знала, что старик, живущий в западной оконечности деревни, ослепнет, переев ягод.

И самое значительное из ее пророчеств: она предсказала прилет орла, который принесет с собой правду и мудрость. Птица явилась в их деревню два года назад, свив гнездо на самом высоком из деревьев. Никто не понимал важность этого события так, как понимала его мать Химены. Химена пыталась понять смысл пророчества, пока огромный и прекрасный орел охотился днем в окрестных полях, а ночью охранял деревню.

Мать Химены вышивала образ орла на всем, чего касалась ее рука.

И она же заставила дочь обещать, что та до конца своих дней будет нести правду миру и обитающим в нем людям.

Минхо

Сироты, конечно, не были Богами. Но они не были и дьяволами.

Минхо пытался найти себе место в истории, рассказанной дедом Рокси, но это было непросто по той причине, что он не знал своего создателя – родителей своих он никогда не встречал.

– Наладил управление? – спросила Рокси, кивнув в сторону штурвала.

– Сейчас посмотрим, – ответил Минхо. Он больше часа возился с механикой штурвала, плохо представляя себе, что к чему присоединено, и, как ему показалось, что-то сделать ему удалось. Он решил проверить свои предположения и отпустил штурвал, но через несколько мгновений корабль вновь стал заваливаться влево.

– Увы! Нет! – вынужден был признать он.

– Не переживай. Главное, что на тебе лежит благословение Божье.

И Рокси показала на закат.

– О чем это ты? – спросил Минхо.

– Известная поговорка: Если розовый закат – капитан безмерно рад.

Она рассмеялась.

– Ты еще не устал от историй деда?

Минхо улыбнулся, что раньше делал нечасто. Ему понравилось, что Рокси называет своего деда просто дед, а не мой дед.

– Нисколько, – ответил он. Ему, в принципе, нравились истории про семейную жизнь – даже если к этой жизни он не имел никакого отношения. И особенно ему нравилось то, что, как оказалось, от поколения к поколению могут передаваться не только боль, страдания, муки и болезни.

– Похоже, нас ждет сегодня ночью отличная погода, а если судить по закату, завтра тоже будет чудесный день.

Она приобняла Минхо за плечи