Рискованная игра - Николай Чергинец

— Хватит, — решительно приказал Юдин. — Ну, что будем делать? — поинтересовался у коллег пожилой олигарх.

Павел Мартинович удивленно посмотрел на старшего коллегу.

— Нужно купить информацию, — твердо заявил Кучко.

— И опять выбросить деньги на ветер, — рассмеялся кавказец. — Или подарить этой девице. У него же одни шлюхи на уме!

— A y тебя пьянки и… — зло выкрикнул в ответ Павел Мартинович, — мальчики!

Между Кучко и Кабаевым началась перепалка, однако Юдин раздраженно прервал склоку.

— Перестаньте! — гневно воскликнул генеральный директор. — С вами дерьмо только хлебать на киче, а не делами заниматься. Товар будем брать. Иначе — если мы не рассчитаемся с иностранными партнерами, то они рассчитаются с нами. Понятно?

Притихшие забияки покорно кивнули головами.

— Понятно.

Михаил Павлович устало вздохнул.

— Только необходимо хорошенько подготовиться, Паша, — предупредил он, — чтобы не обкакаться снова!

Кучко недовольно вздохнул.

— Все будет нормально, — заверил Павел Мартинович Юдина.

— Тогда иди и продумай все до мелочей, — приказал генеральный директор холдинга, — и вечером доложишь мне.

Павел Мартинович кивнул головой.

— Хорошо, Михаил Павлович, — покорно согласился он и направился к выходу, а про себя подумал: «Ляснулся сегодняшний вечер! И на премьеру не попаду, но главное — ускользнет от меня рыжеволосая красавица…»

Когда дверь за Кучко затворилась, Юдин медленно поднялся с кресла и стал расхаживать по залу.

— Что‑то в последнее время Павел Мартинович дерганый какой‑то стал, — произнес Юдин. — Как думаешь, Руслан, с чем это связано?

Кавказец сделал глоток вина и, отставив фужер, зло оскалился.

— А у кого рыльце в пушку, — усмехнулся Кабаев, — тот всегда плохо и беспокойно спит.

Юдин протяжно вздохнул.

— И до меня дошли слухи о плохом самочувствии нашего брата, — неопределенно произнес генеральный директор.

— Дыма без огня не бывает, — сказал Кабаев, — жаль, что я доказать не могу…

Михаил Павлович повернулся к собеседнику.

— Руслан Асланович, а ты вот что сделай: возьми на поруки нашего товарища, — ласковым тоном приказал Юдин, — проследи за Павлом Мартиновичем, чтобы опять дров не наломал, и, если что — убери как хлам.

Кавказец понял намек бугра и самодовольно оскалился. Он ничего не сказал Юдину, а только громко вздохнул. Для прожженного Михаила Павловича этого было достаточно, чтобы понять — этот черномазый землю будет грызть, но своего не упустит!

Наконец день, вернее, вечер, которого так ждала и боялась Варвара Самусенко, настал! С самого утра она не смыкала глаз, хотя поспала всего несколько часов, занимаясь подготовкой к премьере. Варвара только сегодня получила костюмы, которые специально сшили для танцевального номера, еще раз порепетировала с ребятами, внесла некоторые коррективы в световое оформление композиции и только тогда немного успокоилась.

Клуб тоже бурлил, что было для него несвойственно. Правда, внешне все было спокойно, но все понимали, что от того, как пройдет дебют Варвары Самусенко, будет зависеть художественное направление, а возможно, и вся политика ночного заведения. Конечно, больших изменений никто не ожидал, коммерция есть коммерция, но какие‑то подвижки в сторону творчества и профессионализма должны были произойти.

Артисты и администрация клуба «Розовый аистенок» кожей чувствовали внутреннее напряжение, царящее в заведении. Для некоторых слабых и бездарных танцовщиц приход к власти энергичной и творческой натуры, какой была Варвара Самусенко, не сулил ничего хорошего.

Варвара не строила далеко идущих планов, хотя прекрасно понимала, что такой шанс выпадает очень редко, возможно, один раз в жизни, и от того, как она его использует, зависит многое. Однако вполне осознавая благоприятный момент, она должна была решить вопрос со своим покровителем — Кучко Павлом Мартиновичем, и исход будет не в пользу олигарха.

Самусенко ничего не замечала вокруг себя — она была поглощена предстоящим выступлением и находилась в крайне возбужденном состоянии. В отличие от провинциальной танцовщицы, еще не полностью вдохнувшей все «прелести» столичной жизни, кое‑кто думал совсем о другом. Впрочем, не только думал, но и вполне реально действовал, преследуя свои эгоистичные планы…

Варвара, прежде чем идти в гримерку, еще раз сама все проверила, переговорила с работниками сцены, осветителями, радистом и, убедившись, что никаких осложнений не предвидится, направилась переодеваться и готовиться к выступлению. Однако внутреннее беспокойство и тревога почему‑то не покидали новоиспеченного хореографа. Молодая женщина пыталась подавить свои опасения, но это ей не удавалось, пока она не вошла в гримерную комнату, где ее восторженно и тепло встретили единомышленники и подруги.

— Привет, девочки! — улыбнулась Самусенко и с наслаждением вдохнула родной и знакомый воздух, наполненный дамскими духами, пудрой и женской болтовней.

В ответ раздались радостные возгласы:

— Привет, Варвара!

— Фу, слава богу, наконец‑то! — облегченно вздохнула Екатерина Хандусева. — Ты, Варюха, наверное, хочешь нас всех в реанимацию отправить!

— В самом деле, Самусенко, где тебя черти носят? — выпучив глаза, энергично возмутилась Милка Шишкина и демонстративно вскинула кверху красивые загорелые руки. — Через десять минут наш выход!

Варвара, покорно закивав головой, быстро отодвинула стул и села за туалетный столик.

— Знаю, знаю, Милка, но хотела сама еще раз все проверить, — скороговоркой проговорила Самусенко и, включив настольную лампу, вдруг заметила на рабочем месте цветы, коробку грима и французскую тушь. Удивленно посмотрев на неизвестно откуда появившиеся предметы на ее столе, танцовщица перевела растерянный взгляд на подругу: — Что это?

Шишкина подмигнула глазом подруге и едва заметно усмехнулась.

— Откуда французская тушь и театральный грим — не знаю, — ответила она, — но цветы, — Мила загадочно улыбнулась, — явно от неравнодушных поклонников твоего таланта и красоты, а именно от Кучко Павла Мартиновича.

Рыжеволосая девушка недовольно вздохнула.

— Не переживай, дорогая, — обнадежила Хандусева, — он извинялся, что сегодня не сможет быть на премьере!

Варвара облегченно вздохнула.

— Очень жаль! — кокетливо воскликнула танцовщица.

Неожиданно в гримерную комнатку влетела администратор Таисия Максимовна и закричала, словно произошла катастрофа:

— Девочки! Быстрее, родненькие! Конферансье уже объявляет ваш номер.

И в самом деле, до ребят донеслись первые аккорды танцевальной композиции, и на сцене погас свет. Потом вспыхнули огни прожекторов, и Варвара Самусенко, перекрестившись, выскочила на сцену и стала танцевать. Через несколько тактов к ней присоединились остальные девушки с ребятами и начали кружиться возле главной героини. Зал на мгновение притих. Публика, привыкшая к бесхитростным и циничным танцам, где главенствовали только обнаженные части женского, реже мужского тела, была в недоумении. Глядя на грациозные, отточенные движения профессиональных танцовщиц, зал постепенно входил во вкус и при каждом удачном искрометном трюке или высоком элегантном «Pas» взрывался аплодисментами.

После первых движений волнение у Варвары прошло и она почувствовала прилив сил. Ее уверенность передалась и остальным участникам коллектива. Сотни глаз следили за происходящим маленьким спектаклем на сценической площадке: одни с интересом, другие с наслаждением, но среди общей массы проскальзывали и злые колкие взгляды…

Илья с волнением смотрел на рыжеволосую красавицу, которая была воплощением совершенства. Что‑то непонятное творилось у него в душе, и объяснения он не находил, а возможно, и не хотел. Сан Саныч также с удовольствием смотрел на сцену, но взгляд генерала был иного рода.

— Ну что, Илья, — когда закончилось выступление и в зале раздались громкие аплодисменты, спросил генерал, — не зря потратил вечер?

Илья Маланов с благодарностью посмотрел на своего коллегу.

— Да, Сан Саныч, — смущенно прошептал умудренный жизнью полковник, — давно я не отдыхал так душой.

Генерал многозначительно улыбнулся и встал со своего места.

— Ладно, пойдем, — предложил он полковнику.

— Да, — вздохнул инструктор, — пора домой.

Куратор бросил удивленный и озорной взгляд.

— Алексеевич, куда спешить, ты же на пенсии?! — не сбавляя шага, произнес Сан Саныч.

— В том‑то и дело, — с долей досады ответил Маланов, — пора кефир принимать.

Генерал решительно запротестовал: