Талисман любви - Луанн Райс

– У кого их нет? – заметил Серж. – Секрет в том, как вы управляетесь с ними. Возможно, именно поэтому эта комната переполнена. Много, много разногласий во мнениях. Мартин знает, что вы здесь?

– Нет, – призналась Мэй. – И это одно из наших разногласий.

– Только не говорите мне, что я – причина ваших ссор.

Мэй резко сглотнула.

– Едва ли это стоит того, – проговорил Серж. – Мартин вычеркнул меня из своей жизни задолго до того, как вы вышли за него замуж. И у него есть на то свои причины.

– Я знаю их, – прошептала Мэй. – Он рассказал мне.

Серж пристально смотрел в сторону двери, провожая взглядом маленькую девочку, бегающую кругами вокруг ее родителей.

– Он винит меня в смерти Натали, – сказал он.

– Я знаю. – Сердце Мэй колотилось. – Но вы же не хотели сделать ей больно.

– Никогда, – с силой и страстью выдохнул Серж.

Мэй поверила ему. Она знала об ошибках, которые в один миг меняют все последующие моменты жизни.

– Зачем вы здесь? – спросил он, и его глаза в этот момент блестели от слез.

– Вы – отец Мартина, – ответила она. – И вы очень нужны ему.

Синяя тетрадка с записями свидетельствовала о более глубинных причинах, но она не могла поведать ему о них.

– Он говорил это?

– Ему не надо мне этого говорить, – призналась Мэй.

– Он ненавидит меня.

Мэй смотрела на его руку. Если бы охранники не стояли рядом, она взяла бы его за руку. Она откашлялась.

– Я думала, что я ненавидела своего отца, – рассказала она. – И какие-то несколько минут я, наверное, действительно его ненавидела. Когда я поняла, какую я совершила ошибку, было уже слишком поздно. Я не смогла разобраться ни в чем, пока его не стало. Я не хочу, чтобы это случилось с Мартином.

– Что он упускает? – спросил Серж. – Что он не видит?

– Я еще не уверена. – Мэй была поражена вопросом и вспомнила о том, что говорила Кайли доктору Уитпену. – Он не станет говорить об этом. Может, этим летом, когда сезон закончится…

– Мартин все держит внутри, – сказал Серж. – Он всегда был таким. Когда-то в детстве ему шайбой попали в голову. Он ничего не сказал мне, ничего не сказал матери. Мы обнаружили, что у него из уха течет кровь, когда той ночью подошли пожелать ему доброй ночи и подоткнуть одеяло. Позже он сказал нам, что он боялся, как бы мы не разгневались на Рэя Гарднера, его лучшего друга, это он попал ему шайбой, и как бы мы не запретили ему играть на следующий день.

– А вы сильно сердились на Рэя?

Серж отрицательно покачал головой:

– Конечно, нет. Рэй был как брат Мартину. Да и сейчас он ему как брат, насколько я могу судить. Но у Мартина оказалось сотрясение.

– Сотрясение? – переспросила Мэй.

Серж выдохнул:

– Первое из многих. Таков хоккей. Вы же видели его шрамы, целая сетка из шрамов вокруг его глаз. Из того, что я читал о нем, он на линии огня на каждой игре. Он почти потерял глаз несколько лет назад, в схватке с Йоргенсеном. Он говорит с вами об этом?

– Нильс Йоргенсен? – уточнила Мэй. – Да, это его враг.

– Они ненавидят друг друга, эти двое, – продолжал Серж. – Уж я-то знаю, каково это бывает. Когда мать Мартина развелась со мной, я вымещал это на парне, который играл за Бостон в то время. Я не думал, что буду играть за «Медведей». Вот я и выбивал дух из их правого крыла. Развод был моей виной, бьен сюр (конечно), но я не мог понять это тогда.

– Зачем кого-то винить, разве не так?

– Нет! Я думал, что это была вина Агнес, вина ее отца, даже вина Мартина. Все-все были виноваты, кроме меня, поверьте мне. У меня все пошло кувырком, На бостонском игроке было легче всего отыграться… остальную часть времени я пытался доказывать свою значимость у рулетки, я ведь игрок. Посмотрим, думал я, если удача улыбается мне, значит, я хороший человек.

– Как это?

– Я верю в милостивого Бога, Мэй. Я полагал, что, если я побеждаю в азартной игре, Бог намекает мне на свое покровительство. Не станет же он стараться ради плохого человека.

Мэй улыбнулась.

– Из меня получился плохой муж, – продолжал он. – И отец. Хотя однажды я все попытался изменить. Когда появилась Натали… – его голос надломился, – я пообещал себе стать лучшим дедушкой, и я старался, насколько мог. Я был там ради Мартина, помогая ему избежать тех ошибок, которые натворил я. Я ухаживал за этой крохой, я любил эту малютку.

– Вы любили ее, – повторила за ним Мэй. – Я в этом не сомневаюсь.

– И я стал причиной ее смерти, – сказал Серж.

Его глаза были затуманены ужасной печалью и болью.

– Независимо от того, что еще я чувствовал или делал, это правда.

– Но вы же не хотели этого.

– Нет, – сказал он, опустив голову. – Нет.

Звонок зазвонил, и люди начали двигаться.

«Время!» – кричали охранники.

Толпа забеспокоилась, и напряженность возросла. Люди пытались обняться, но их растаскивали охранники. Мэй хотела взять Сержа за руку, поцеловать его в щеку. Он был ее свекром, и она могла чувствовать его любовь к Мартину и Натали, несмотря на пространство, разделявшее их.

– Мне жаль, что вы уже должны уходить, – признался он, вытирая глаза.

– Мне тоже жаль.

– У вас красивая дочка, жоли (симпатичная). Я видел ее фото. Уверен… – Он запнулся.

– Уверены в чем? – спросила она, хотя охранник уже показывал ей рукой, что пора на выход.

– Я уверен, что она приносит радость Мартину. Ему всегда нравилось иметь дочь.

– Спасибо за ваши слова. – Она посмотрела ему в глаза.

Она думала о своем отце, который мог быть пример но одного возраста с Сержем. Если бы только она могла побыть с ним в ту его последнюю минуту, сказать ему все, что хотела… какими были бы ее слова?

– Как у Мартина с равновесием? Все в порядке? – неожиданно спросил ее Серж. – Я наблюдаю его по телевизору, и иногда мне кажется, он немного… немного предпочитает правую сторону, как будто у него проблемы с левой.

– Мне кажется, все хорошо, – удивилась Мэй.

– Возможно, дело в зрении, – сказал Серж. – После всех этих ударов в голову.

Мэй кивнула. Ее сердце заныло, охранники просили ее покинуть комнату. Его открытки лежали в дневнике в ее сумке. Она не могла поверить, что свидание уже за кончено.

– Передадите ему мои слова, ведь так? – спросил Серж.

– Конечно.

– Передайте ему, что я люблю его, – попросил Серж.

– Передам, – пообещала Мэй дрогнувшим голосом.

Ее свекор только что поймал слова, слетевшие с ее уст. Поскольку она не знала, что лучше сказать, она наклонилась вперед и слегка поцеловала его в щеку. Охранник сделал шаг вперед, чтобы поторопить ее к выходу. Серж громко возразил, но это не возымело эффекта.

Он вышел в одну толстую стальную дверь, и Мэй, оглядываясь через плечо, прошла свободно в другую. Она намеревалась проверить свой дневник, посмотреть на слова, которые Кайли сказала доктору Уитпену прошлым летом, но из-за своих эмоций в тот момент забыла.

Мэй возвратилась домой и не могла дождаться, когда пройдут эти четыре дня, пока Мартин не вернется домой из своего турне. Двигаясь до Блэк-Холла, она проработала дополнительные часы, помогая Тобин готовить и отправлять все необходимое для «Брайдалбарн» по почте. В то время как тетя Энид присматривала за Кайли, они работа ли до полуночи, потом смотрели за игрой Мартина по телевизору.

– Когда я пришла вчера, Энид сказала мне, что тебе пришлось предпринять неожиданную поездку, – сказала Тобин, укладывая брошюры из одной стопки в конверты из другой.

– Я ездила в северную часть штата Нью-Йорк, – сказала Мэй.

– Что-то связано с Кайли? – спросила Тобин.

– Почему ты так решила? – удивилась Мэй.

– Я видела, как ты заглядывала в дневник. Тот, куда ты записывала ее видения. Я думала, ты покончила с доктором Уитпеном.

– Ты права, – сказала Мэй, смотря куда-то поверх головы Тобин.

Проглядев свои июльские записи, она нашла то, что искала: «Некоторые люди не могут видеть глазами», – сказала Кайли доктору. Какое это могло иметь отношение к Сержу, спрашивающему: «Что он не видит?» Вероятно, ничего, но это совпадение не давало покоя Мэй. Ей нестерпимо хотелось рассказать обо всем Тобин. Сарай был темен, если не считать круга света над их рабочим столом и фиолетового свечения телевизора. Совы улетели на охоту. Мэй облокотилась о стол, чувствуя усталость.

– Ты можешь довериться мне, Мэй, – заверила Тобин.

– Я знаю, – сказала Мэй.

– Все так сильно переменилось? Мы совсем не говорим с тобой, как раньше.

– У Кайли все еще есть видения, – сказала ей Мэй. – Она говорит об ангелах.

– Твоя впечатлительная девочка, – произнесла Тобин тепло.

– Доктор Уитпен думает, – медленно начала Мэй, – что все видения Кайли связаны между собой. Дело в том, что часть из них имеет отношение к Мартину и его семье.

– Я знаю, ты думаешь, что тебе не следует говорить мне о Мартине, но не бойся, – сказала Тобин. – Клянусь, ты можешь мне доверять. Мой брак шатался прежде; воз можно, и мне следовало рассказывать тебе больше.