Сравнительное богословие. Книга 6 - Коллектив авторов

Третья и четвёртая задачи (отречение от мыслей, которые порождаются нашими чувствами и эгоистическим «Я» и побуждают человека к действиям, превращающим его в заложники сансары; отречение от объектов мыслей, т. е. от предрасположенности воспринимать окружающий мир через его внешние материальные проявления) — примерно соответствуют шестой и седьмой ступеням индусской йоги (дхарана - сосредоточение на избранном объекте; дхъяна — созерцание, медитация).

В то же время шестая и седьмая стадии йоги являются уже стадиями вхождения в транс и могут относиться к восьмой ступени Восьмеричного пути — Правильному сосредоточению. Однако нужно не забывать, что на седьмой ступени Правильное усилие или внимание (которую мы рассматриваем) происходит обучение приложению усилий (предподготовка к трансу) — в ходе которого обретаются необходимые автоматизмы. Именно поэтому седьмая ступень называется усилием (либо вниманием), вслед за которым должно происходить сосредоточение.

Приведём одно из описаний сосредоточения-созерцания. «Что касается элемента, так называемого «сосредоточения» или углубления мысли, то он также в зачаточном виде имеется налицо в каждом, хотя бы и самом простейшем, акте познания. Это просто факт направления на что-либо своего внимания. Внимание есть простейший вид самоуглубления как особого психического элемента. Путем специальных упражнений эта обыкновенная способность внимания может быть развита. Тогда достигается совершенно особое состояние: созерцаемый предмет, или мысль, на которую усиленно направляется внимание, начинает занимать целиком все сознание и вытесняет из него всё остальное. Достигается устойчивость одной картины, состояние транса, завершающееся иногда каталепсией.[444] Способы и предметы таких упражнений над сосредоточением внимания подробно описаны в буддийской литературе. Все почти буддисты много ими занимаются. Сам Будда Шакьямуни посвящал им часть своего обычного дня…

Это то средство, или одно из тех средств, через которые постепенно достигается конечное успокоение мирового процесса жизни. Отдельные элементы перестают функционировать, перестают проявляться в жизнь, и, прежде всего перестают являться, окончательно исчезают страсти, привязанности, элементы суетные, греховные. Среди прочих элементов бытия есть много таких, которые нейтрализуются и перестают являться вследствие одного только прозрения истины путем правильного познания. Но другие могут быть уничтожены только самоуглублением и экстазом мышления. Тот, кто достиг полного навсегда уничтожения всякого волнения, называется Буддой».

В ходе третьей и четвёртой задач седьмой ступени происходит выработка навыков отключения психики и отстройки биополей от всего, что считается несовместимым с чистотой освобождаемого «Я». Следует напомнить, что своё собственное сознание (психику) люди ведического Востока считают «нечистой»,[445]«привязанной» к земным чувствам и мыслям до тех пор, пока психика не избавится от этих привязок. Полная бесчувственность ко всему, что связано с субъектностью индивида — означает открытие ему возможностей для транса.

Сам же транс возможен лишь в состоянии полной бесчувственности и безумия — когда индивид становится полноценным объектом управления эгрегора, обеспечивающего состояние транса. Никаких посторонних физических и биополевых чувствований, связанных с ними мыслей, а также мыслей, вызванных работой интеллекта (ума) к моменту наступления транса быть не должно. Сосредоточение на выбранном объекте медитации[446] (им может быть воображаемый объект, не обязательно вещественный символ) обеспечивает полное самоустранение от всех остальных объектов, вызывающих «нечистые» мысли.[447] Только после вхождения в состояние бесчувственности и безумия эгрегор даёт «добро» на слияние психики медитирующего с его алгоритмикой. В этом состоит защита эгрегора от постороннего несанкционированного вторжения[448] — «нечистых» мыслей, вызванных даже непроизвольным влиянием на индивида Языка Жизни.

Восьмая ступень Восьмеричного пути — Правильное сосредоточение. Несмотря на мифические сказания о том, что состояния полной нирваны (освобождения от сансары) достигают лишь будды, растворяющиеся в «Космосе», ей соответствуют вполне определённые описания разных людей, которые отнюдь не исчезли с Земли и не являются воплощениями будд.[449] Иными словами, достижение транса-нирваны — дело вполне возможное для тех, кто поверил в теорию «просветления», встал на её путь и успешно занимался йогическими практиками.

Согласно преданию, сам Будда Гаутама неоднократно подчёркивал, что Восьмеричный путь — не лестница, по которой нужно карабкаться, преодолевая ступень за ступенью. Просветления можно достичь только одновременным культивированием каждого из его аспектов в единстве со всеми остальными. В соответствие с этим люди распределялись по всему спектру способностей: от весьма посредственных до высших. Кроме этого, буддисты стараются по возможности избегать буквы «канонов» и придерживаться лишь практического опыта. Но всё же именно в «канонах» люди разделены по способностям и в соответствие с последними, менее способные нуждаются в большей лексической подготовке:[450]

«Очень рано было замечено, что сутры содержат разные концепции и зачастую противоречат друг другу. Тогда буддийские герменевты выделили два типа сутр: нитартха и нейартха. Первый тип — сутры «окончательного значения», не требующие никакой дополнительной интерпретации и предназначенные для людей высших способностей, могущих прямо и без околичностей понимать учение Будды. Второй тип — сутры «условного значения», требующие дополнительной интерпретации и предназначенные для людей или посредственных способностей, которых нужно постепенно готовить к пониманию собственно Дхармы, или же для людей, привязанных к ложным учениям тиртхиков (небуддистов). Но проблема состояла в том, что каждая школа начала считать именно сутры, на которых базировалось ее учение, «окончательными», тогда как сутры, базовые для других школ, расценивались как "условные"».[451]

Считается, что индивид, прошедший Восьмеричный путь, достигает сначала «просветления» (самадхи), а потом и нирваны. Слово «нирвана» в переводе с санскрита означает «угасание».[452] Это — внутреннее состояние, когда угасают, притупляются все чувства и привязанности, а вместе с ними и восприятие окружающего мира. Это внутреннее угасание чувственности и телесности словно освобождает индивида от страдающего «Я»[453] и жажды жизни, которая тянет всех живых существ к бесконечным перерождениям. Тем самым отменяется власть кармы, и «просветлённый» таким образом мудрец растворяется в абсолютном покое.[454]

Приведём некоторые «канонические» и мифические описания нирваны, чтобы попытаться вообразить, чего добиваются буддисты и проверить наши выводы, сделанные выше. Прежде чем его привести, Е.А.Торчинов комментирует нижеприводимый текст следующим образом: «Основная схема буддийской медитации базируется именно на практике шаматха-випашьяна. Вот как о ней говорится в махаянском трактате (приписываемом Ашвагхоше, I в., но, видимо, созданном в Китае в VI в.) «О пробуждении веры в Махаяну» («Махаяна шраддхотпада шастра», кит. «Да чэн ци синь лунь»)»:

«Если человек хочет практиковать «прекращение», ему следует оставаться в спокойном месте и сидеть прямо в спокойном расположении духа. Его внимание не должно сосредоточиваться ни на дыхании и ни на какой форме или цвете, ни на пустом пространстве, ни на земле, воде, огне, ветре и ни на чем из того, что может быть видимо, слышимо, вспоминаемо или мыслимо. Все мысли по мере их возникновения должны пресекаться, и даже мысль о пресечении мыслей должна быть отброшена прочь, так как все вещи в своей сути находятся за пределами мыслимого и не создаются с каждым новым моментом времени и не разрушаются в каждый новый момент. Так можно обрести единство с сущностной природой реальности (дхармата) через практику прекращения. И не следует понимать это так, что вначале надо созерцать, сосредоточившись на объектах органов чувств, находящихся вовне, а потом отрицать их вместе с созерцающим их сознанием. Если сознание блуждает, его следует вернуть назад и сосредоточить на «правильной мысли». Следует понимать, что «правильная мысль» заключается в том, что мысль, какой бы она ни была, есть лишь одно только сознание, и не существует никакого внешнего мира объектов помимо сознания, и даже это сознание лишено каких-либо своих собственных свойств, которые указывали бы на его субстанциальность, и поэтому не может быть мыслимо субстанциально как таковое ни в один из моментов времени.