Воровка - Наталья Савчук

* * *

Хозяевам дома Аарон вновь представляет меня своей женой, говорит всякие глупости, что на постоялом дворе слишком шумно, а нам хочется отдохнуть в тишине и выспаться. При этом он перебирает в кармане монеты, звон которых слышу даже я, хотя стою в паре метров от него.

Лица людей светятся гостеприимством после щедрой оплаты. Нас кормят похлебкой из овощей с зеленью, и провожают в свободную комнату.

— Здесь одна кровать, — оглядевшись, говорю я.

Аарон хмыкает, стаскивает покрывало и кидает возле моих ног.

— Ты будешь спать на полу? — видя, как он берет подушку и ложится, спрашиваю с недоумением.

— Буду, и тебе советую уснуть, как можно скорее.

— Ложись на кровать, — говорю неуверенно, наклоняюсь, чтобы поднять тяжёлое покрывало со странной вышивкой, состоящей из ромбов и цветов красно-синего цвета, но дознаватель останавливает меня. Он ложится и посылает меня кивком обратно.

— Ты не отдохнешь, ложись рядом, — продолжаю упрямо.

— Вместо того, чтобы тратить время на бессмысленное споры, ты могла бы уже засыпать. Я ложусь отдельно не из-за того, что не хочу прикасаться к тебе, а потому что понимаю, что не смогу тебя сделать своей. Между мужчиной и женщиной должно быть доверие, я хотел сделать тебя счастливой, чтобы ты забыла обо всём, но ты акцентируешь внимание на том, что я удерживал тебя подле себя. Но задумайся, если бы я тебя тогда отпустил, где бы ты оказалась без меня? Долго бы ты смогла продолжать воровать, чтобы сводить концы с концами? А сейчас ты находишься рядом со мной, потому что тебе это выгодно, но, не потому что ты этого хочешь.

— Не думала, что ты настолько сентиментален, — бормочу, поражённая его признанием.

— Так бывает, когда вынужден отказаться от любимой женщины.

— Если она любимая от неё не отказывается, — шепчу растеряно.

— Отказывается, когда понимают, что она не может быть с тобой счастлива.

Я не могу больше ничего сказать ему, ложусь на кровать и утыкаюсь подушку. Мне горько, горячие слёзы сами льются из глаз.

Вспоминаю нашу первую встречу, то как он мне понравился, и как я хотела приглянуться ему до того момента, как поняла, что он одарённый. Облизываю губы и тут же представляю, как целует Аарон, какой жар по телу разливается от его прикосновений.

Мне кажется, что я завершила ошибку. Была слишком резка и мне следовало ещё немного подождать, чтобы разобраться в себе, а не быть столь резкой в разговоре с ним. Засыпаю с тяжёлыми мыслями и просыпаюсь задолго до того, как меня разбудит Аарон.

Беспокойство раздирает.

Тянусь к его дорожной сумке, шарю в ней, не глядя, ища обруч.

— Хочешь лишить меня сил и сбежать? — Аарон изгибает бровь, смотрит с иронией.

— Нет, хотела сделать из одного обруча несколько браслетов, — чувствую, как краснеет лицо, ведь он застал меня за непристойным занятием, хотя я всего лишь не хотела его будить.

— Пробуй, — снисходительно разрешает дознаватель.

Сосредотачиваюсь и прикрываю глаза, обращаюсь к дару, прошу направить силу правильно и представляю, что должно получиться.

Я никогда не делала ничего подобного, только гнула металл, поэтому сама до конца не верю в успех. Обруч вибрирует под пальцами, нагревается, натужно звенит.

— Эмма!

Открываю глаза под восхищённый возглас Аарона. Он подхватывает один из десяти браслетов и смыкает на моём запястье.

— Проверим его работоспособность, — успокаивает меня дознаватель. — Я думал, ты сделаешь из одного обруча несколько, но браслеты — это весьма хорошая идея. Пробуй, — просит он выпустить дар.

— Не выходит. Работает, — говорю и протягиваю руку, поджимаю губы, поддаваясь секундному сомнению, и облегченно выдыхаю, когда браслет щёлкает и остаётся в ладони Аарона.

Он смотрит с горечью и нежностью, поджимает губы, будто сожалеет о чём-то, хочет сказать, но молчит.

Чтобы убрать эту странную неловкость между нами, показываю, на что способна и приподнимаю браслеты над полом, заставляю их кружиться и щёлкать рядом с головой дознавателя.

— А можешь его надеть на меня на расстоянии?

Пожимаю плечами, отступаю к самой стене, пальцем направляю браслет и защелкиваю его на запястье Аарона.

На мгновение его лицо озаряет улыбка, от которой мне становится тепло. Теперь он протягивает мне руку и ждёт, когда я освобожу его. Он не сомневается во мне, не думает, что я могу воспользоваться ситуацией.

Когда я прикасаюсь к нему, Аарон рывком притягивает к себе и осторожно целует в уголок губ.

— Прости, я не удержался, — шепчет, опаляя кожу горячим дыханием.

Я стою с закрытыми глазами, жду продолжения, но его так и не наступает.

* * *

Увидев, как мужчина невозмутимо собирается в путь, следую его примеру. Заправляю кровать, сбиваю подушки, да так, что пух летит во все стороны, распускаю волосы, прохожусь по ним гребнем и заплетаю косу. Ловлю на себе взгляд Аарона и поражаюсь тому, насколько он отстранён и холоден.

— Я жду тебя за дверью, — бросает он, оставив меня одну.

Прикладываю холодные ладони к пылающим щекам, подхожу к окну, чтобы собраться с мыслями, подумать о том, что происходит со мной и отчего настроение Аарона меня столь огорчает.

Открываю настежь форточку и вдыхаю запах влажной земли после дождя. Смотрю вдаль и срываюсь с места.

— Аарон! — выкрикиваю громче, чем следует. — Нас нашли!

Дознаватель отстраняет меня в сторону, бросается к окну и тут же отходит, хватает меня за руку и бежит вниз по лестнице.

Хозяин с женой ещё спят, солнце только встало. Двор закрыт, но с моим даром нам не составляет никакого труда распахнуть все двери и наспех оседлать лошадей.

Мы мчим по полю вместо дороги, чтобы нас не заметили. Ни я, ни Аарон не сомневаемся, что в такую рань гнали лошадей в поисках нас. Преследователи не останавливались на ночлег, стараясь нагнать.

Наши лошади смогли отдохнуть, благодаря чему нам удаётся скрыться в лесу. Я больше не тешу себя иллюзией безопасности и всегда нахожусь в напряжении, вздрагиваю от выпорхнувшей птицы и постоянно оглядываюсь.

Все тело ноет, чудом держусь в седле, слушая подбадривающие фразы Аарона. Он вновь участлив и просит немного потерпеть, видя, как мне тяжело.

Местность меняется постепенно, все чаще встречаются большие валуны, а высокие деревья с тонкими стволами раскачиваются на ветру. Начинается дождь.

Сырая почва заметно замедляет нас. Гнать лошадь по лесной размокшей дороге опасно. Из-за тёмных туч сложно определить, какое время суток, но мне кажется, что в пути мы уже довольно долго.

Намокшая одежда неприятно липнет к продрогшему телу.

— Осталось немного, — говорит Аарон. — Извини, но использовать сейчас дар не могу. Мне нужно, чтобы