ПОСЛЕДНЯЯ ГРАНИЦА - ХОВАРД ФАСТ

Шайены были окружены в песчаных холмах северо-западной Небраски во время жестокого снежного урагана, 20 октября прошлого года, тремя эскадронами третьего кавалерийского полка под командованием капитана Джонсона. По официальным данным, Шайенов было сто сорок девять человек. Сдавшись в плен, они заявили, что готовы мирно жить в форте Робинсон или с индейцами Красного Облака (в резервации, предназначенной для Лакотов на севере), но скорее умрут, чем вернутся в свою резервацию на Индейской Территории, где их морили голодом. Уполномоченный управления мистер Хейт не принял никаких мер вплоть до 19 декабря, когда он отдал приказ об их отправке в Канзас. В тот день температура в форте Робинсон показывала тридцать Градусов ниже нуля, и мистер Хейт должен был знать об этом. Сообщение о холодах появилось во всех газетах страны. У женщин и детей не было ни одного одеяла, только лохмотья. Они ушли из своей резерваций в той же одежде, какая была на них теперь, но ушли они в августе, а теперь январь. Но одежда изнашивается в Небраске так же, как и в Вашингтоне. Человек, вскрывший телеграмму, был или дурак, или бездушный негодяй. 20 декабря 1878 года мистер Хейт получил по телеграфу сообщение, что прежде чем приступить к отправке индейцев, их необходимо одеть. Он не ответил на эту телеграмму до 11 января, то есть до того самого дня, когда вспыхнул мятеж.

Дело Шайенов находится в полном соответствии с обычной практикой управления. То, что случилось, является позором для Соединённых Штатов Америки.

От мистера Хейта можно ждать чего угодно. Он так ясно показал себя никуда не годным «дипломатом» и обращении с Лакотами, что мы берём на себя смелость порекомендовать ему: пусть он использует свои таланты в качестве частного лица, а не официального главы учреждения.

Дело Шайенов должно быть расследовано. Мы считаем, что генерала Крука следует вызвать в Вашингтон для дачи объяснений. Мы считаем, что чем тщательнее будет расследована роль, которую играл генерал Крук в этом деле, тем больше он заслужит уважения американского народа. Кто-то должен понести ответственность за столь позорное и неумелое руководство. Если начать с Крука, то самое существенное вскроется быстрее, чем при ином способе расследования. Мы хотим знать всю правду об этом деле, а также о том, почему с Красным Облаком и Крапчатым Хвостом – вождями Лакотов – начались разногласия, хотя, как нам стало известно, прошлой осенью они были дружески настроены к нам, а теперь угрожают нашему народу. Мы даём своё честное слово журналистов, что все утверждения в последнем разделе вышеупомянутой корреспонденции, помещённой в «Нью-Йорк Геральд», являются ложью. Вызовите генерала Крука в Вашингтон, заставьте его предъявить все документы, все телеграммы и распоряжения, касающиеся этого дела: если он виновен, покарайте его, если же нет – а мы почти уверены, что он невиновен, – так пусть будет наказан тот, кто совершил это преступление».

Интересно сопоставить эту передовую статью с интервью, данным генералом Шерманом представителям «Нью-Йорк Геральд». И любопытно также, что Хейт обвиняется в том, в чём в значительной мере повинен Карл Шурц. Но, несмотря на всё своё возмущение, автору статьи не удалось надолго привлечь внимание к этому скандальному делу. Спустя несколько месяцев оно было забыто, и только теперь можно увидеть в нём некое сходство с событиями наших дней, когда во всём мире народы начинают свой трудный и долгий путь к свободе.

КОНЕЦ

ВОИНЫ СОБАКИ

Племя североамериканских индейцев, ставшее известное как Шайены, называет себя словом Тсистсистас, что означает «люди». Шайенами они стали именоваться с лёгкой руки Дакотов, которые были самым многочисленным народом в прериях; в переводе с их языка «ша-йена» значит «говорить на непонятном языке».

При первых контактах с белыми пришельцами Шайены вели себя очень осторожно; шаманы рекомендовали соплеменникам избегать встреч, ссылаясь на древнее пророчество, которое утверждало, что знакомство с обычаями Бледнолицых приведёт к гибели Шайенов.

Первые европейские путешественники и купцы, делясь своими впечатлениями о Шайенах, единодушно отмечали храбрость мужчин и целомудрие женщин этого народа. Даже когда нравы на равнинах заметно изменились, Шайены оставались наиболее консервативным из кочевых племён в отношении нравственности и твёрдо стояли на том, что понятия добродетели, честности и мужества являются основополагающими в становлении личности.

Мальчиков с раннего детства приучали к мысли, что самое главное в жизни – личная отвага. «Не следует бояться смерти и избегать её. Только горы и земля живут вечно. Человеку не уйти от смерти, поэтому лучше умереть храбро в расцвете сил. – В старости трудно передвигаться, в старости болят кости, в старости выпадают зубы. Лучше умереть молодым. Лучше умереть красиво.» Под красивой смертью подразумевалась гибель на поле боя, когда воин успевал совершить ряд подвигов.

Шайены считали, что единственная возможность заработать хорошую репутацию – проявление храбрости и твёрдости духа. Воспитанию и развитию этих качеств в мужчинах способствовало существование так называемых воинских обществ, которые иногда называют братствами и клубами. Каждое общество имело свои строгие правила, регалии, песни и танцы. Основными воинскими обществами Шайенов были Лисицы, Лоси, Щит, Собаки, Тетива (или Перевёртыши). Наибольшую известность приобрели общества Собак и Перевёртыши. Жители пограничья и солдаты американской армии единодушно называли Воинов Собаки самыми опасными противниками. «Воины Собаки дёшево жизнь не отдадут», – одна из самых расхожих фраз того времени. Что же касается Перевёртышей, то они снискали известность своим непонятным поведением: они сидели на лошади задом-наперёд, говорили «да» вместо «нет», умывались песком, а не водой и совершали многое другое, что вызывало недоумение и даже ужас у белых людей.

Воинские общества знакомы большинству племён Америки, Африки, Малайзии, и у большинства народов эти общества разделяются между собой по возрасту: мальчик переходит из одного общества в другое, как наши дети переходят из одного класса в другой. Воинские организации Шайенов не имели возрастной градации. Едва мальчик достигал возраста, когда он мог отправиться на войну, он выбирал воинское общество, которое нравилось ему больше всего и вступал в него. Нередко это было общество, к которому принадлежали его братья или отец, однако принудить подростка в его решении не мог никто. Шайены не признавали давления и во всём предоставляли свободу личности, подразумевая под свободой, конечно, не анархию, а существование в определённых границах установленных племенных правил.

Каждый воинский клуб возглавлялся четырьмя вождями. Эти вожди являлись военными вождями племени. Впрочем, возглавить военный отряд мог любой воин, если за ним готовы были ехать в рейд другие люди. Каждая воинская организация имела свою палатку, где хранились священные регалии и барабаны и где члены воинского общества проводили свои советы и церемонии. Все места в такой палатке были распределены в соответствии с иерархией данного клуба. Некоторые организации имели в качестве членов воинского братства места для четырёх девушек – дочерей родовых вождей (непременно девственниц). Таких девушек называли сёстрами братства, разрешали им сидеть на почётных местах среди вождей и участвовать в проведении церемоний. О том, насколько высока предоставленная этим девушкам честь, можно судить по тому, что большинство церемоний воинских обществ были закрытыми и присутствие посторонних лиц на их собраниях не позволялось. Воины Собаки и Перевёртыши были единственными, никогда не допускавшими женщин в свой круг.

Шайены, как и другие индейские племена, вели постоянную войну за охотничьи угодья и за их расширение, то есть бились за обеспечение себе жизненного пространства. Во время столкновений часто гибли люди. Чтобы отомстить за их смерть, Шайены регулярно отправлялись в походы «за вражеской кровью», и это вызывало ответные рейды неприятеля. Такая война не знала конца и была похожа на тлеющие угли, то вспыхивающие огнём, то слегка угасающие. Помимо этого, Шайены постоянно уходили в походы, чтобы угнать лошадей у врага, ибо величина табуна была единственным показателем богатства кочевых индейцев. Но что бы ни являлось причиной очередного столкновения, воины Шайенов непременно стремились проявить свою ловкость и храбрость. Жажда выделиться в бою привела к тому, что война превратилась для степных индейцев в своего рода игру. Желание воина доказать своё превосходство над противником и тем самым посмеяться над ним отодвигало убийство врага на второй план (над мертвецом не особенно-то посмеёшься).

Высочайшим подвигом стало прикосновение к врагу – рукой, оружием или специальным жезлом. Вооружённый враг легко мог убить, и воину требовалось огромное мужество, чтобы приблизиться к нему и затем и дотронуться до него. Ради новых подвигов юноши рвались в бой.