Липовый барон - Романов Илья Николаевич

Воровство в армии – это давнее, уважаемое и освящённое традициями занятие. Собственно, и воровством-то оно называется только при поимке за руку. Грамотная кража уважительно именуется «рождением»:

– Где взял?

– Родил!

– Объявляю благодарность!

– Рад стараться-с! То есть, блин, служу Российской Федерации!

Гумус, конечно, молодец, что не даёт умереть нам с голоду, но такое счастье долго продолжаться не может. Примелькается стервец, и наступит нам каюк.

Если воровать, так брать вагонами, чтобы хорошо отдохнуть. Ну а если прихватят за жопу, то хотя бы не стыдно будет за масштабы.

Как «рожать» вагонами я, понятное дело, не придумал, но парочка идей в моём пропитом мозгу всё же мелькнула. Мы почти десять дней по салонам не ездили…

Что тут говорить. На выбор у меня всего два салона: первый – с дворянскими шлюхами, второй – со старпёрами. Надо ли говорить, куда мы поехали? Там, где чаще пьют, меньше возможностей спалиться.

Я играл в кости на малые ставки, в долг, под честное слово. Это, между прочим, не только операция прикрытия, но и способ объяснить излишне любопытным, откуда у меня деньги появились.

На удивление, у меня в этот вечер рука была лёгкая. Начал со ставок в долг, а через полчаса даже что-то накопил.

Гумус вначале сидел рядом со мной за столом, а после перестал отсвечивать, пошёл на работу.

Трудись, мой родимый! Только умоляю тебя, не спались! Тут наши сослуживцы с тысячи; если попадёшься, то просто дуэлью за своего оруженосца я не отделаюсь.

Да и вот ещё что! У своих мы не воруем! Свои – это наши десяток и сотня, с определёнными оговорками и наша тысяча, а до чужих так пофиг!

А вы что думали? «Родить» в своей роте и тем более в своём взводе – это крысятничество. А вот спереть у чужих – это подвиг, конечно если тебя не поймали.

Думаете, почему в армии дневальных ставят на тумбочки? Если свои крысятничают, то это вполне обоснованные внутренние разборки. Если же чужая рота чутка опустилась, а твоя приподнялась – это конкуренция!

Несмотря на то, что я почти полностью ушёл в игру, всё равно ловил краем уха крики и вопли пьянствующих в салоне. Вроде никто не орёт, что его обнесли.

Я Гумусу поставил задачу: все деньги не брать. А мне оно надо, потом объяснять, откуда у меня чужой кошелёк?!

Снял мотню с пьяного и сорящего деньгами, одолжил треть денег и вешай обратно, ну или на крайний случай подбрось обнесённому – типа он сам обронил.

Не хватало ещё, чтобы слухи пошли, что в салоне воришка завёлся. А так пьяный богач залезет в кошелёк и гадает, куда столько денег спустил. Под таким соусом обворованный не будет орать, что его обокрали. Тут пол-салона видело, как ты по пьяни чудил. Кошелёк при тебе. Сам ты в мясо был, вот и не вой, а лучше вспоминай, где деньги спустил.

Через час, когда в очередной раз спустил, а потом опять поднял денег, я вышел из-за стола якобы в туалет.

– Как? – прошептал я рядом со своим мелким.

– Два. Шестнадцать, – шёпот в ответ.

Ну понятно, два – это золото, шестнадцать – серебро.

– Сколько?

– Двое.

Какой он шустрый оказывается! Двоих обнёс! Мне даже не пришлось гадать, у кого он облегчил кошель. Достаточно было взглянуть на два самых пьяных тела и всё само собой понятно. Ну не из нашей части, и на этом спасибо. Тут моя совесть полностью чиста. Свои – это свои, а чужие – пошли лесом.

– Молодец. Я тут ещё для вида посижу немного за столом, а ты отдыхай. Двое – это много.

За столом мне в очередной раз улыбнулась удача. Я даже выигрыш довёл до золотого с мелочью. Ну как сказать, какая это мелочь! У меня зарплата полтора золота за месяц, ну понашему за двадцать четыре дня. Тут в месяце ровно столько, зато и месяцев четырнадцать.

На победной ноте я выполз из-за стола. Думаете, мы сразу покинули салон? Ага! Как же! Это палево! Нет, мы ещё кутили понемногу!

Для тормозов поясняю: поднялся по деньгам – не беги, это подозрительно. Пару серебра я спустил на самое дешёвое бухло. Было крайне нудно. Компанию мне помимо Гумуса составляла ещё парочка каких-то упитых девиц.

Для наивных: проституция в дворянской среде – хорошо замаскированное занятие, всё почти то же самое, что и в России. Покупаешь девушке спиртное, травишь байки, пытаешься не проявить себя отморозком, вешаешь лапшу на уши. Потом такси, хата, она ломается для вида. Наутро есть всего два варианта. Первый, если девица глупа: «Мы теперь вместе?» Второй для умных: «Надо бы ещё встретиться, ты не против?»

Тут примерно то же самое, только такси вызывать не надо. Наберёшь вина на определённую сумму по завышенным ценам и иди в уединённое место.

В общем, я скучал. Употреблял умерено. Языком чесал не очень активно.

Гумус, скотина такая, лакал вместе со мной. Но есть разница: пить за компанию и пить, когда на него барышня вешается! Я всё понимаю! Молодость, лицо ещё наивное и симпатичное, но я сейчас нажрусь чтобы нажраться, а он пойдёт отдыхать, потому что мне по пьяни влом?! Гадом буду, если не уйду в уединённое место первым, хоть мне и не особо горит кувыркаться с этой гориллой, что тут за жрицу любви! Субординация, мать её так! Дальнейшее произошло как-то само собой.

Появился Юдус, уже мальца нарытый. Знакомая харя! Как я тебе рад, мой начальник! В общем, какие там бабы?! Идите все лесом!

Глупые считают, что всем мужикам надо только тупо посношаться. Чушь это всё. Разные мировоззрения. По обсуждениям в интернете, такой поход очень популярен. По опросу среди проституток, все мужики озабоченные. А то, что род их деятельности накладывает отпечаток на мировосприятие, мало кто задумывается.

Наивным ещё раз поясню. Были и сейчас есть в Японии такие женщины – гейши, с которыми не спят, а просто отдыхают душой. Есть дешёвки, с которыми можно перепихнуться – это майко, которые ещё не стали гейшами. Есть ещё какие-то ученицы учениц, они дороже, но только потому, что ещё девственницы – ну, до первого раза.

Души я не вижу в этих якобы дворянках. Поговорить с ними не о чём. Тупое мясо и всё на этом, а тут появился мой корефан, с ним хоть не так тоскливо.

Как позднее оказалось, десятнику я обрадовался зря. Эта хитрая жопа сам почти на мели и пытался денег у меня занять. Ну, извини, братан, мне со своими долгами разобраться бы!

В общем, общение с десятником было приятно, уходить куда-либо было лень, а душа просила выпить. Другое дело, что я как-то нелепо отказал в деньгах Юдусу и палиться, что у меня почти целый золотой, было глупо. Ещё посчитает, что я зажал.

«Рождённое» Гумусом тоже не у меня и, как я подозреваю, даже не у него в кармане. «Родил» – скинь, а где это «скинь», нычка, я не знаю.

В дальнейшем, наверное, я провёл самую удачную аферу в своей жизни. Я начал орать, что уступлю уединение со своим оруженосцем за бутылку! Объявил аукцион!

Вы не подумайте ничего лишнего: плаксивые полупокеры, петушки, в этом салоне не в чести, а даже если и найдётся такой, то это великолепный повод по пьяни набить ему рожу, а если повезёт, то и вызвать на дуэль. По турнирным правилам мне ничего не грозит, а по боевым – я же не дурак, чтобы биться за просто так.

В общем, аукцион для женского пола. Я не знаю, чем так популярен мой мелкий, но подозреваю, что в определённых местах он не такой и мелкий. На этой мысли в моем пьяном мозгу, помимо ревности, даже появились первые признаки комплексов. Хотя что я загоняюсь, может, он просто языковых дел мастер.

К удивлению, мой аукцион постепенно начал проявлять себя. Ценник вырос с одной бутылки до пяти. Выиграла какая-то мадмуазель, не пользующаяся популярностью из-за слегка преклонного возраста. Ну, Гумус, не смотри на меня так сурово! Тебе ли не всё равно! Тебе-то какая разница?! Тут твой наставник трезвеет, и наш десятник мучается тем же! Иди на подвиг, мой родной, а Родина тебя не забудет! Будешь знать, стервец, как у меня баб своей молодостью отбивать! Считай, что это тебе наказание от мстительной скотины, то есть от меня.