Замуж за врага. Его (не) любимая (СИ) - Юлия Марлин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы ранены?
В яростном шуме битвы приятный баритон едва было слышно.
— Задело мечом?
Она отрицательно покачала головой. Святослав вернул меч в ножны и подхватил ее на руки.
— Я верну вас в укрытие.
Десяток шагов к крыльцу — всего ничего. Но даже за этот короткий миг заложница, выглядывая из-за мужского плеча, заметила, как в ночной полумгле яростно сражаются Словен и Тис; справа суровый воевода Добрыня отражал натиск троих у торца. Чуть дальше Юрий и Рогнед, обратившись хладнокровными глыбами камня, сминали клин наемников в переулке.
Князь внес ее в ближайшую залу и окликнул:
— Олег!
Мокрый, обрызганный кровью, воин предстал перед командиром.
— Не спускать с княжны глаз! Охраняешь ее ценой жизни! Запритесь изнутри, София, — шепнул напоследок и нырнул обратно в дождь.
… Милонег присоединился к княжне и Олегу на лестнице в келью. Мальчик выскочил из гостиной с кухонным ножом и бросился с криками:
— София!
Олег со вздохом облегчения что-то сказал на языке жестов и повлек за собой.
— Знаю, прости, — ребенок потупился, — просто хотел помочь.
Олег устроил княжну на кровати и, получив обещание, что она не выпустит Милонега за порог, благодарно кивнул, стер с лица чужую кровь и шумно захлопнул дверь. Ребенок прильнул к ней и захлюпал носом.
София медленно приходила в себя. Ей только предстояло осмыслить пережитое и разобраться, как удалось уцелеть после соприкосновения с силой божественного клинка. Но это — потом, сейчас мысли захватила смертельная битва.
Звон холодной стали метался по улицам и переулкам четверть часа и затих.
Едва передвигая ногами, девушка сползла с кровати и прильнула к окну, всматриваясь в ночной полумрак. Кроме пелены и густого дыма ничего не увидела. К облегчению, через минуту дверь вздрогнула от ударов.
— София, откройте!
Святослав!
Шумно выдохнув, заложница бросилась к замку и, когда северянин вошел, на секунду перестала дышать. Жив! О большем счастье невозможно мечтать!
Князь стоял на пороге против света; было неясно ранен он или нет. И, тем более, она не видела, как заблестели синие внимательные глаза, как расцвела на мужских губах полуулыбка. Он приложил руку к сердцу.
— Благодарю, леэй. Обитель перед вами в долгу.
На северном вэльском «лейэ» значило — высокородная госпожа Лейда, как леэйр — высокородный господин; так обращались только к высшим аристократам и членам княжеской семьи. Он только что признал заложницу равной себе, равной Дому Серебряного Волка. София растерялась от столь высокой чести.
Вместо обязанности осведомиться о его самочувствии и оказать необходимую помощь (как предписывали Заветы Сияния) поддалась внезапному порыву и, не думая ни секунды, прильнув к мужской груди и обняла. Судя по тому, как страстно ее обняли в ответ, такому же порыву поддался и князь.
— Все закончилось, — тепло его дыханья согрело щеку. — Их больше нет.
София прижалась еще теснее и, уткнувшись в рубаху, пропахшую дымом, свежестью весеннего дождя и вязким ароматом мецеллисы, зарыдала. Сильные, надежные руки мужчины дарили покой и защищенность. Утром воспитанная в строгости и запретах послушница, несомненно, устыдится и будет ругать себя за непристойное поведение, но сейчас ей хотелось, чтобы жаркие объятия Святослава продлились вечность.
Мечта не сбылась.
Через секунду в коридоре заметались огни. Князь и девушка стремительно разошлись по углам. Она опустила голову, стерла слезы и сделалась снова чужой и неприступной. На Святослава больше не смотрела. Впрочем, и он на нее.
— Олег! — Взвизгнул Милонег и бросился к наставнику.
В комнату ввалились Рогнед, Словен и тот к кому кинулся ребенок.
— Княжна, — Словен почтительно склонился и обратился к Святославу, — командир, все в сборе.
Стоило спуститься, Волки, к которым примкнули парни, внезапно преклонили перед заложницей одно колено, прижав руку к сердцу. Так северяне отдавали воинскую благодарность. София была польщена.
Лейдцы еще долго не отпускали девушку, подходили к ней, целовали руку и заверяли в верности и преданности, обещая служить той, которая спасла их от бесславной гибели в Обители Веры.
Из рассказов настоятельницы София помнила, что для уроженцев Девяти Княжеств, избравших путь воина не было более бесстыдной смерти, чем смерть от старости и смерть в постели. Если бы не ее решимость, все бы закончили свой путь сегодня с запятнанной честью, как трусы или предатели.
— Мы ваши вечные должники, — искренне клялись суровые воины.
— Придет день, и мы отплатим щедростью за благородство, уважением за отвагу и любовью за бесстрашие.
* * *
К девяти утра три десятка тел, накрытых покрывалами, лежали на площади. Двадцать семь принадлежало наёмникам, три — защитникам Ордена, среди которых, к скорби лейдцев, был член их отряда.
Святослав взирал на убитых, и казался хладнокровным куском камня, но стоило заглянуть в его пылающие гневом глаза, чтобы понять, в какой ярости командир. Рядом, заложив руки за спину, молчал угрюмый воевода.
— Это все, государь, — сообщил старший брат. — Если кому удалось выжить — бежали.
Брат Якович коротко подтвердил его слова:
— Мы осмотрели тела. Никаких отличительных знаков. Рун Дома тоже нет. Троих я узнал. Раньше они промышляли на Жженом Тракте грабежом и разбоем. Года два назад потерялись из вида. Мы надеялись, сгинули. Но нет.
— Я бы очень удивился, если бы мы нашли у них под левой лопаткой «Сину», — сурово гаркнул воевода.
Святослав прищурился.
— Это не значит, что Вепри не могли их нанять, — заметил Юрий, глянув на задумчивого князя: — Что думаешь?
— Предательство.
— В отряде?
— Нет.
— Кто-то из «Западного Щита»?
— Вероятно, — невозмутимо ответил Святослав.
— А может дело рук Семеона? — Рогнед ударил кулаком о перила крыльца, — зря мы его отпустили. Будь моя воля, я бы его…
Друг Святослава осекся и прикусил язык, заметив тяжелый взгляд соратников.
— Не его уровень, — покачал головой Святослав. — Эти шли за нами от границы. Выслеживали не один день. Хорошие следопыты. Раздобыли сонное зелье. Надеялась сделать все быстро, без лишних свидетелей.
— Если бы не крепкие стены Обители Тех, кто Оберегает, эх, — Юрий махнул.
— Если бы не смелость княжны, ты хотел сказать, — поправил Рогнед.
Юрий уважительно кивнул.
— И это тоже.
— Обитель пережила много нападений, — Якович подал голос. — Но чтобы вот так подло усыпить и напасть. Зачем?
— Важно — не зачем, а кому это было выгодно? — Святослав говорил тихо, но твердо. — Обитель ни при чем. Их мишенями были мы.
— Думаешь, все дело в секретных сведениях, переданных невидимкой? — Полушепотом
