Охота на судьбу - Андрей Удовиченко

Вспомнив слова Фьёльнира о распределении работы в лагере, Раэль, кажется, начинал понимать, какая роль была предназначена для Хасима в жизни повстанцев. И то, что этот человек был на особом счету, было безусловно.

— Ах, — махнул рукой Трюкач, — с тобой невыносимо обсуждать такие вещи — отвага не может существовать без глупости! А иначе какой дурак полезет в самое пекло?!

— Это крайне самокритично с твоей стороны, Трюкач, я был о тебе другого мнения, — серьезно ответил Хасим, принявшись за обед.

— О-о-о! Это он у меня научился! Смотри, как шутит, прям, как кинжалом резанул, — хмыкнул вор, обращаясь к Раэлю, ставшему ненадолго свидетелем разыгравшегося спектакля.

Наконец, охотник, вежливо прервав диалог двух товарищей, встал из-за стола.

— Ах, да, совсем забыл, — извиняющимся тоном пробормотал Трюкач, поднимаясь следом за Раэлем, — пойдем, я провожу тебя. А с тобой мы еще не закончили, острейший! — гордо задрав подбородок, буркнул он Хасиму, на что тот лишь снисходительно взглянул на него, более не удостоив своего веселого товарища вниманием.

— Поверь, сейчас он находится в самом лучшем расположении духа и даже шутит! — болтал Трюкач, спускаясь со своим спутником по каменной лестнице на нижний уровень подземелья.

— Я не ожидал встретить на Фросвинде фашхаранца, — сказал Раэль.

— Да никто не ожидал! — хмыкнул вор, — но, знаешь, он не простой фашхаранец. Он, оказывается, был повстанцем на Сэндк'хе и тоже, как мы здесь, противостоял местному режиму. А там, сам понимаешь, режим не то, что у нас. Там, если попадешься… короче лучше не попадаться, — поразмыслил Трюкач и поморщился, будто представив себе все те расправы, которые ожидали изменника в империи, попадись он властям.

— Там история мутная какая-то произошла, да и он не особо разговорчив был на этот счет, но в итоге очутился здесь, на Фросвинде, и благо наткнулся на нас. В общем, примкнул он к нам… а, собственно, что такого? Что там повстанец, что тут — разница не большая, — жестикулировал Трюкач, предлагая визуально представить собеседнику всю суть дела, — а режим, он, знаешь ли, и в бездне режим.

— А чем он тут у вас занимается? — спросил Раэль скорее для проформы. Сам он уже изначально уразумел, в чем фашхаранец был профи.

Трюкач, прежде чем ответить, глянул на охотника с хитрецой.

— Судя по навыкам нашего товарища, он даже не наемник… я смею предположить, что Хасиму посчастливилось, хотя, наверно, скорее не повезло, пройти подготовку в рядах гильдии убийц на Сэндк'хе, — повествовал Трюкач, ведя охотника по каменному коридору нижнего этажа подземелья, освещенного факелами.

— Он, конечно, ничего не рассказывает по этому поводу. Но эта его таинственность только больше меня в этом убеждает. Про то, каков он в бою, я уж и молчу, — бубнил себе под нос Трюкач, словно говоря сам с собой, — одним словом, дело ясное, что дело темное. Но! Он действительно мастер своего дела, и мы рады, что он с нами, — добавил он, словно в защиту своего брата по оружию, — а вот, кстати, мы и пришли, — указал вор на деревянную резную дверь. Хотя количество факелов, казалось, было достаточным для того, чтобы осветить нижний уровень убежища, тем не менее, их сияние было не в силах полностью совладать с простирающимся в подземелье мраком. Именно поэтому без помощи провожатого новому лицу в лагере, наверняка, пришлось бы долго плутать, чтобы в одиночку отыскать вход в покои начальства.

— Дорогу, думаю, ты запомнил, не заблудишься на обратном пути, — промолвил Трюкач, — я, если что, буду наверху, в зале, — подытожил он и, подмигнув охотнику, удалился по коридору к лестнице.

Раэль, соблюдая нормы приличия, несколько раз постучал в дверь. Едва он успел убрать руку, как она распахнулась, и на пороге появился Фьёльнир. Лицо повстанца не выражало ни суровости, ни беспокойства. Хотя, судя по всему, состоявшийся разговор снял с него тот небольшой оттенок опьянения, полученный недавно в трактире. Раэль не мог предположить, чего ожидать от главы. Нет, дело было даже не в награде. Награда, что очевидно, ему будет предложена, и он даже уже успел решить для себя, что именно попросит у Катрины. Однако, как она отреагирует на такую просьбу, и как поступят с ним в случае его отказа присоединиться к их рядам, он не знал, в особенности, учитывая краткую, но емкую характеристику Фьёльнира о командире. Единственная возможная тактика для него в его теперешнем положении была осторожность. Фьёльнир, поравнявшись с Раэлем, еле заметно кивнул ему и растворился в полутьме коридора.

Покои Катрины кардинально отличались от апартаментов светской дамы и больше подошли бы тому же Фьёльниру. Множество клинков и топоров служило украшением здешним каменным стенам, в некоторых местах и вовсе прикрытых обширными полотнами боевых знамен, принадлежавших каким-то неизвестным родам войск, пожалуй, не относящихся даже к Сенвильским. В комнате было намного теплее, нежели в холодных коридорах убежища. Удивительно, что в этом довольно-таки просторном, но не сказать, что большом помещении, имелся камин. Куда мог выходить дымоотвод на таком низком уровне расположения его источника под землей, оставалось для Раэля загадкой. Видимо, несмотря на всю твердость характера лидера, прослеживалась банальная женская прихоть пребывать в удобстве. Ну какой, даже самый суровый воитель, откажется обеспечить себя теплом, имея к тому же такую замечательную для этого возможность? Неподалеку от камина стояла небольшая односпальная сосновая кровать, что свидетельствовало о непритязательности вкусов командира. Еще удивительнее обустроенного в пещере камина мог быть только портрет архимага Артариуса, висевший на стене позади письменного стола напротив входной двери. Как ни странно, но данная работа была выполнена профессионально, хоть и не без некоего, присущего многим талантливым людям, творческого акцента, выразившегося в изображении неестественного цвета глаз, а именно фиалкового, с белыми молниями в глубине зрачков. Хотя, кто бы мог в действительности оспорить истинность картины? Так ли много людей лично имело честь видеть этого могущественного колдуна? Король Сенвилии Вильгьерм Висмонт IV, чья резиденция находилась на планете Зильйон, фактически правил под пристальным надзором архимага, который, помимо государственных дел, был также хранителем сосредоточия силы Зильйона в системе Фархорн. И все-таки странно было обнаружить сие творение здесь, в логове людей, отвергающих власть. Хотя теперь, пожалуй, все становилось на свои места. Все же местная власть на Фросвинде, отдаленная сложившимися обстоятельствами от столичной, отличалась в своем умении управлять от центра, а Артариус, как представитель правящей элиты, по-видимому, являлся для Катрины своего рода эталоном управления, иначе ему и вовсе не нашлось бы места в покоях лидера повстанцев.