Финансист - Б. Б. Истон

что-то есть, но… Похоже, я ошибался. Все нормально. Надеюсь, у тебя все хорошо. Увидимся.

Я уставилась на свой телефон.

Моргнула.

Снова моргнула.

Положила эту штуку обратно в сумку.

И уставилась на рельсы перед собой.

«Зак звонил?»

Хлоп.

«Зак. Звонил».

Хлоп.

«Шесть раз».

Хлоп, хлоп.

«Зак звонил почти каждый день, и ни один его звонок не прошел».

«Кен звонил каждый день, и все его звонки проходили».

Хлоп.

«Зак пытался пригласить меня куда-то».

У меня отвисла челюсть.

«Господи! Что, если бы я получила эти звонки?»

Кто-то, может быть, назовет это божественным вмешательством; кто-то – провидением. Я только знаю, что если у меня и были сомнения насчет ангелов-хранителей, то они разлетелись вдребезги после осознания того, что мои ангелы блокировали все звонки Зака целую неделю. Словно слишком заботливая мать, мои ангелы вежливо принимали сообщения Зака после гудка, но не сообщали мне о них до тех пор, пока не убедились, что я вернулась в безопасную гавань отношений с парнем, который нравился им больше.

– Вот засранцы, – рассмеялась я, качая головой и глядя, как подъезжает мой поезд.

На нем был номер 1111.

Одиннадцать одиннадцать всегда указывало мне путь. И в тот день мои блокирующие ангелы прислали его, чтобы отвезти меня домой.

Эпилог

38

Май 2004-го

– Ты так и собираешься дуться всю поездку?

Я смотрела из окна туристического автобуса на расстилающиеся вокруг зеленые холмы и толстых курчавых овец, мимо которых мы проезжали. У всех овец на задницах были нарисованы краской пятна разного цвета. Мне хотелось улыбнуться, постучать пальцем по стеклу и спросить у Кена, что это означает. Он должен знать. Он действительно слушал все объяснения нашего гида.

Но я была слишком занята игрой в стерву.

– Я перестану дуться, когда ты перестанешь быть таким неромантичным козлом.

Я и вправду сказала это вслух. Я назвала Кена неромантичным козлом во время поездки по Ирландии, которую он оплатил всю целиком.

– Вау. Ясно. То есть я козел, потому что не хочу натрясти песок во всю свою одежду?

Я продолжала смотреть в окно.

– Это был самый красивый пляж, какой я только видела, а ты, блин, даже не захотел пройтись по нему со мной за руку, потому что не хотел насыпать песок в ботинки!

– Если бы я насыпал песок в ботинки, он попал бы в мой чемодан, а значит, он оказался бы везде. Нам же тут негде стирать, Брук. – Он произнес мое имя с тем же выражением, с каким говорят – балда.

Я повернулась к нему лицом.

– И дело не только в чертовом пляже. Ты не захотел подняться на верхнюю палубу парома и посмотреть со мной на за́мки, потому что был слишком сильный ветер.

– Да тебя вообще не должны были туда пускать. Тебя почти сдуло с той палубы!

– А в Лондоне ты не дал мне поносить свою куртку!

– Я говорил тебе: возьми куртку. Если ты не слушаешься, почему я должен страдать?

– А Стоунхендж, помнишь? Там среди развалин росли такие прелестные желтые цветы, а ты мне ни единого не сорвал.

– Брук, эти развалины были огорожены.

– Подумаешь, какая-то тоненькая веревочка. Никто даже не смотрел!

Кен запыхтел и, отвернувшись, уставился в окно с другой стороны.

– Мы всю дорогу окружены романтикой, а мне кажется, что ты нарочно придумываешь все эти дурацкие объяснения, чтобы только не разделять эту романтику со мной. «Слишком много песка. Слишком сильный ветер. Знак это запрещает. Лучше вернемся в автобус». Ва, ва, ва. – Я покачала головой из стороны в сторону, изображая Кена плаксивым хныканьем. – Что уж такого, что я попросила тебя поцеловать меня перед тем за́мком, господи боже?

Кен не ответил. Он просто проигнорировал меня, как всегда делал, когда возникала тема нехватки романтики в нашей жизни. Мы жили вместе уже девять благословенных, тихих, спокойных месяцев, но время от времени эмоциональная глухота Кена вызывала во мне извержение вулкана плаксивой стервозности.

Ну и то, что Аллен с Эми уже поженились, а свадьба Челси с Бобби была через несколько недель, тоже не способствовало спокойствию.

Когда Кен сказал, что сделает мне предложение, я думала, что он имеет в виду – скоро. Но когда Рождество, Валентинов день и мое окончание колледжа наступили и прошли, а никакого кольца так и не появилось, я начала думать, что, возможно, он ждет нашей поездки в Европу.

«Точно! Так оно и есть! Кен собирается встать на одно колено в Вестминстерском аббатстве. О-о, а может, он ждет, когда мы окажемся на самом верху Лондон Ай! Или же он уведет меня на какой-нибудь тихий зеленый лужок где-нибудь на берегу Ирландии во время одной из экскурсий, а может, сделает это на вершине холма в Уэльсе!»

Это было ужасно. Всякий раз, когда мы оказывались в каком-нибудь прекрасном, живописном месте или возле волшебного древнего собора, я оборачивалась к Кену и начинала хлопать ресницами, как бы говоря ему: «Ну же! Сделай это! Вот здесь!»

А он начинал ныть, что забыл в автобусе солнечные очки, или что тут такая толпа, или что идет дождь, и портил весь момент – и так… всякий… раз.

Когда мы наконец подъехали к воротам Замка Бларни, я решила, что про это надо забыть. У меня в плане стояло поцеловать Камень Бларни, и я не собиралась давать шанс ничему, что могло бы испортить это впечатление, и уж особенно это касалось моих собственных нереалистических ожиданий.

«Он так не может, – напоминала я себе, выходя за Кеном из автобуса. – Прекрати мучить его из-за того, чего он не может. Он повез тебя в поездку всей твоей жизни, так, по крайней мере, постарайся хотя бы не быть говном, а?»

Ладно, кивнула я сама себе, пока наша группа шла к замку по посыпанной гравием дорожке. «Приступаем к операции “Не будь говном”. Сейчас».

Я думала, мне будет трудно перестать дуться, но когда деревья впереди расступились и перед нами открылась самая идиллическая картина, которую я только могла себе вообразить, все это – пуф! – исчезло.

Замок Бларни – это не величественная средневековая крепость, полная печальных историй и старых призраков, как все те, что мы уже видели. Это просто очаровательная небольшая каменная башня, осыпающаяся и покрытая пушистым мхом, построенная на травянистом холме возле сверкающего пруда. Это такое место, где хочется соорудить себе скипетр из ветки дерева и играть в королей и королев среди этих опустевших стен.

Я схватила Кена за руку и побежала по дорожке, останавливаясь каждые десять метров, чтобы сделать как можно больше фотографий.

«Прыг. Стоп. Прыг. Стоп. Ох! Ах! Ох! Ах! Щелк. Щелк. Щелк-щелк-щелк».

И все это время Кен таскался за мной, терпеливо и молча, пока я восторгалась бывшим замком.

Время от времени я оглядывалась на Кена, чтобы убедиться, что он еще здесь. Чтобы посмотреть, сердится ли он, что я назвала его козлом. Но