Зеркало Лукреции Борджиа - Наталья Александрова

Вдавив педаль тормоза в пол, Людмила вцепилась в руль. На лбу выступили капли пота. Не хватало после такой тяжелой дороги перед самым домом попасть в аварию!

Она скосила глаза на зеркало заднего вида, собираясь дать задний ход…

Но позади нее словно из-под земли появилась еще одна машина, такая же громоздкая и черная.

– Что происходит? – растерянно проговорил Михаил Николаевич, потянувшись к двери.

Дверца машины, которая заблокировала им проезд, открылась, сперва появился рослый, спортивного вида человек с холодным невыразительным взглядом профессионального убийцы, за ним вышел красивый мужчина в дорогом костюме, в котором Людмила с удивлением узнала Бориса Краснова. Ничто не говорило о том, что этот человек несколько часов назад валялся на грязном полу без сознания, не было синяков, и голова не забинтована.

Краснов по-хозяйски открыл дверцу их машины, уверенно сел на заднее сиденье.

– Что происходит? – повторил Михаил Николаевич, на этот раз суровым начальственным тоном.

Краснов не удостоил его ответом.

– В самом деле, Борис, это что – похищение? – насмешливо проговорила Людмила.

Насмешка далась ей с большим трудом. После бессонной ночи и нескольких часов за рулем она едва не падала от усталости.

– Мне нужно с вами поговорить! – ответил Краснов резко.

– И что – вы не смогли найти более приличного времени и места для этого разговора? – процедила Людмила, окинув его внимательным взглядом. – Мне кажется, мы все устали…

– Этот разговор больше нельзя откладывать!

– А если бы я не успела затормозить?

– Извините, – бросил ей Краснов неохотно, – но я не успокоюсь, пока не узнаю, что случилось с моей женой.

– Кажется, мы уже выяснили: во всем виноват этот сторож, Кондрат. Ищите его, и узнаете все подробности… как я понимаю, возможности для этого у вас имеются! – И она выразительно взглянула на черные машины.

– У меня такое впечатление, что он – только пешка в чьей-то игре! – выкрикнул Краснов и повернулся к Михаилу Николаевичу: – Где ваш сын?

– Не знаю, – ответил тот, опустив глаза, – я не видел его со вчерашнего дня…

– Я вам не верю! – выкрикнул Краснов.

Он хотел еще что-то сказать, но вдруг замолчал, увидев, как посерело и осунулось лицо Соловьева.

– Я должен найти жену… – проговорил Борис после продолжительной паузы. – Должен найти ее, живую или мертвую…

– Вы выбрали не лучшее время и не лучшее место, – тяжело, с заметным усилием произнес Михаил Николаевич. – Отпустите хотя бы мою дочь, у нее был слишком трудный день… и слишком трудная ночь.

– Да, конечно… – Краснов смутился. – Людмила Михайловна, вы можете идти.

Проводив поздних гостей, Анатолий Германович вернулся в свой кабинет, изнутри запер дверь на ключ, подошел к задней стене и нажал на боковую стенку книжного шкафа.

Шкаф легко отъехал в сторону, и за ним обнаружилась потайная дверь с табло кодового замка. Врач набрал на табло шестизначный шифр. Замок щелкнул, и дверь открылась.

За ней обнаружилась еще одна комната.

Очень странная комната.

Большую ее часть занимал просторный террариум с расположенными внутри него свежими ветками, сухими сучьями и бревнышками, на которых тут и там сидели в естественных позах древесные лягушки.

Кроме террариума, в комнате почти ничего не было, только в дальнем ее углу стоял диванчик – небольшой, узенький, застеленный клетчатым шерстяным одеялом. На таком диванчике мог бы спать разве что ребенок, в крайнем случае – подросток.

Но тот, кто находился в этой комнате, был ростом не больше девятилетнего ребенка.

Это был маленький забавный человечек с большой шишковатой головой и густыми, лихо закрученными усами. Он сидел на высоком табурете возле террариума и что-то ласково бормотал, осторожно вынимая из террариума бархатно-серую лягушку с фиолетовым пятном на спине, напоминающим формой карту Африки.

Услышав за спиной шаги, карлик повернулся к двери и недовольно проговорил:

– Что вы, доктор, входите без стука? Вы напугали Дженнифер! Смотрите, как она дрожит! Имейте в виду, у моих лягушек очень тонкая нервная организация, особенно во время брачного периода! Стресс может негативно сказаться на их жизненных функциях!

– У меня хорошие новости, Карлуша! – перебил его Анатолий Германович. – Ты сможешь испытать свой препарат. Мы только что получили согласие родственников двух пациентов.

– Отлично, отлично! – Карлик поудобнее перехватил лягушку рукой в резиновой перчатке, второй рукой достал шпатель и начал осторожно снимать слизь с лягушачьей спинки. – Отлично! Ты слышала, Дженнифер? У нас с тобой снова будет работа!

– Да-да, – пробормотал Расовский, – мы будем испытывать это лекарство снова и снова, мы найдем необходимую пропорцию, и тогда… тогда я войду в историю психиатрии, препарат назовут моим именем… пациентка номер семь и пациент номер девятнадцать… уже завтра…

– Отпустите мою дочь, она должна отдохнуть! – повторил Михаил Николаевич.

Голос его был хриплым и усталым, плечи ссутулились, голова поникла. Людмила видела, что отдых требовался ему еще больше, чем ей.

– Мила, иди к себе! – сказал отец, и никто из присутствующих не посмел ему возразить.

Краснов только переглянулся со своим человеком, а тот, в свою очередь, мигнул гибкому парню в черном. Людмила выпрямила спину и постаралась пройти под взглядами мужчин как можно легче, как будто не давит на ее плечи многокилограммовая усталость и самое главное – как будто не видела она бешеного своего сводного брата и избитую им девушку и не слушала всю дорогу подробное повествование о других жертвах.

Парень в черном проводил ее до дверей квартиры и вошел первым. Быстро обежал все, двигаясь неслышно, и вышел, не взглянув на Людмилу.

Не было сил дойти до спальни, она плюхнулась на диван в гостиной. Все тело болело, в голове была гулкая пустота.

Что делать? Как помочь отцу, ведь Краснов ясно дал понять, что не оставит их в покое.

Руки ее беспокойно теребили застежку сумки. Сумка открылась, и Людмила вытащила зеркало, которое брала с собой. То самое зеркало Лукреции Борджиа, которое не раз ей помогало. И сейчас, поглядев в него, она увидела себя – бледную, с синевой под глазами, а сами глаза блестят беспокойно, на щеке пыль. Людмила достала платок, чтобы вытереть лицо, а когда отняла платок, увидела, что в зеркале отражается не она. Эта женщина была старше и вообще никак не походила на Людмилу. Но было в ней что-то знакомое.

Да это же Маргарита, бывший секретарь Антона! При чем тут она?

Людмила выронила зеркало на диван, а когда подняла, то снова отражалась в нем сама. Что же это значит?.. Чем ей может помочь Маргарита в данной ситуации?

Она подумала немного, потом оглянулась на дверь квартиры и набрала номер Маргариты.

На часах было без пяти семь, но Маргарита ответила сразу, видно, была ранней пташкой.

– Это Людмила Михайловна…

– Я слушаю. – Маргарита если и удивилась, то не подала вида.

– Видите ли, в чем дело… – Людмила тщательно подбирала слова, – я бы хотела узнать кое-что про вашего… про Кондрата.

– Зачем вам? – вырвалось у Маргариты.

– Дело в том… – Людмила решилась: – Дело в том, что именно он работал у моего брата в доме…

Маргарита помолчала, прокручивая ситуацию в уме. Как видно, она кое-что знала, о чем не рассказала Людмиле.

– У него будут неприятности? – спросила она.

– Думаю, что его никто не найдет, – честно ответила Людмила, – но вы могли бы помочь…

– Мне тоже неприятности не нужны! – решительно сказала Маргарита.

Людмила промолчала. Маргарита поняла подоплеку разговора, и Людмила в который раз решила ее уволить, никому не нужна слишком умная секретарша. В конце концов, она может рекомендовать ее на хорошую работу, найдет ей что-нибудь приличное. Но только в том случае, если Маргарита сейчас поможет.

– Что вы хотите знать? – спросила Маргарита решительно.

– Вы упомянули как-то, что в детстве проводили вместе довольно много времени…

– Да, летом. Наши бабушки были родными сестрами, летом они вывозили нас в деревню. То есть это была не совсем деревня, а просто несколько домов стояло в лесу на Карельском перешейке. Неподалеку от поселка Суоярви. Дома были еще финские, очень старые, потихоньку разваливались, зимой там жить было, конечно, нельзя, а летом – кое-как латали крышу и жили… Там места очень хорошие – лес, озеро рядом. А дороги не было, пешком добирались от шоссе семь километров или на телеге. Все лето мы в лесу проводили, мальчишки далеко бегали, там финский дот был заброшенный, они даже гранату как-то нашли, от взрослых попало сильно…

– Какое это место, конкретно указать можете? – заволновалась Людмила.

Финский дот – это что-то большое, глубокое, хорошо сохранившееся, его вполне можно использовать как склеп…