Божьи пляски - Екатерина Полянская

— Вы? — увидеть на пороге своей спальни магистра Измира в столь позднее время я не ожидала. А потому совершенно растерялась.

— Битый час в соседнем коридоре топтался, дожидаясь, пока твой крылатый надзиратель отлучится хотя бы ненадолго, — маг недовольно скривился. — Впустишь?

Я покорно отступила в сторону, давая ему пройти. Ох, что-то господин директор больше не внушает доверия… И куда только подевалась вся благообразность этого старичка? Надзиратель! Тоже мне, спаситель выискался. Помнится, не так давно я и сама называла Габриэля этим словом. Так то я, мне можно! Но в устах магистра Измира подобное изречение прозвучало как оскорбление.

И вообще, когда это мы успели перейти на «ты»? Что-то не припомню. Фи! Неспокойно мне как-то.

— Итак, каков будет ответ? — старый маг хищно уставился на меня. Чувство было такое, будто он знает наперед, что именно я скажу.

— Простите, — я попыталась вымучать улыбку и попятилась, изо всех сил надеясь, что сейчас вернется Габриэль, и мое дурное предчувствие останется просто дурным предчувствием, — но я не могу. У меня есть определенные обязательства… — ага, перед богами. Но вам об этом лучше не знать. — К тому же, карьера мага не для меня.

Фух, даже нигде не соврала! Молодец, Бэлка!

— Так я и знал, — раздраженно тряхнул косистой бородой Измир. — Неужели этот изгнанник так хорош в постели, что даже шата голову потеряла?

От изумления и обиды я даже зашипеть не смогла. Да как он может такое про меня говорить?! Противный старикашка! Он же совсем не знает меня.

— А впрочем, какое мне дело до ваших отношений, — маг зловеще усмехнулся и шепнул пару слов.

Ой… Все вокруг завертелось, мысли затуманились, тело онемело… Кажется, я упала. И погрузилась в уютную темноту.

Только лучшие из студентов были удостоены чести жить в самом замке. Остальным пришлось разместиться в общежитии. Но вряд ли кому-то могло взбрести в голову жаловаться, уже это было огромной роскошью. Особенно в сравнении с другими учебными заведениями, где студентам предоставлялось заботиться о крыше над головой самостоятельно. Платить за комнату на постоялом дворе или искать квартирную хозяйку. Маги справедливо считали, что им крупно повезло.

Разумеется, Диану, как вновь прибывшему и ничем пока не отличившемуся, пришлось поселиться в общежитии. Как заверил господин директор, только до первого экзамена, пока у него не появится законный повод перевести мальчишку в более удобные апартаменты.

Габриэль неспешно пересекал парк, раскинувшийся между замком и пристанищем учащихся. Ночной воздух, напоенный густыми ароматами трав и цветов, обдавал лицо приятным холодком. Листья мелодично шелестели над головой, мелкие камешки хрустели под ногами.

В целом настроение было умиротворенное. Разговор с принцем удался. Надо признать, за время, которое они провели в пути, ангеленыш пообтесался. Надменности поубавилось, и теперь с ним стало можно нормально общаться. Да и всю нестандартность ситуации мальчишка, кажется, осознавал. И когда чернокрылый в очередной раз напомнил Высочеству о необходимости поддерживать легенду о купеческом происхождении, наследник даже не попытался пререкаться. Даже на настоятельную рекомендацию держаться подальше от явно приглянувшейся ему Рози отреагировал спокойно.

Конечно, слово и дело — понятия порой весьма расхожие, но, в конце концов, это уже проблемы Владыки. Пусть изворачивается, если не хочет обзавестись номинальной невесткой и парочкой бескрылых внуков. А темному пора бы и о себе подумать.

Бэллес… Шата. За последние дни она не раз доказала, насколько несправедливы повсеместные слухи о мурлыкающих красотках. Губы мужчины тронула чуть заметная улыбка. Он остановился и запрокинул голову, вглядываясь в черное небо, испещренное яркими точками звезд.

Габриэль чувствовал, что нравится ей. Ну, хоть немного… Это было заметно по редким взглядам, когда она думала, что он не видит, по тому, как она старается держаться поближе к нему. И в то же время совсем близко не подпускает. Шарахается. Не доверяет. От этой мысли хотелось рычать. Волей-неволей пожалеешь, что опостылевшее обаяние в кои веки не сработало. И что теперь делать? И так ведь уже натворил глупостей. Привязал ее к себе, невольно запугал, сотню раз дал понять, что ее хвостатая персона ему небезразлична… Обещал отпустить. Да, пожалуй, последнее было самой большой ошибкой. Но сказанного не воротишь. И если ааррита захочет, темному придется сдержать слово.

— Руки прочь от моих цветов! — прокаркали откуда-то снизу. — Не для всяких охламонов сажала!

Рэй'тхи удивленно моргнул и опустил глаза. Облаченная в болотного цвета тунику сухонькая старушка воинственно уперла руки в бока и грозно сверкала глазами. Надо же, а он и не заметил, как добрел до розария… И повезло же посреди ночи нарваться здесь на смотрительницу парка! Зато теперь можно не удивляться, почему несмотря на ошивающихся здесь студентов, цветы в полном порядке. У такой дамочки не забалуешь!

— О! Прошу прощения, — ведьма наконец осознала свою ошибку и смущенно принялась теребить край туники. — В темноте я случайно приняла вас за одного из студентов. На что только они не пойдут, чтобы добраться до моих цветов!

— Ничего, — крылатый широко улыбнулся. Поначалу он думал заверить смотрительницу, что инцидент исчерпан, и вернуться в замок, но неожиданно в голове родилась крамольная мысль. Почему бы и нет? — Одна роза, и я готов забыть о недоразумении.

И когда он успел превратиться в одного из этих романтично настроенных дураков?

По ступеням замка Габриэль взбирался, осторожно сжимая пальцами длинный стебель роскошной алой розы. На шелковых лепестках сверкали капельки вечерней росы.

— Бэльча… — громким шепотом окликнул он, пока зрение привыкало к темноте. Когда же глаза наконец адаптировались… — Вот упырь! Бэлка!!!

Прекрасный цветок был безжалостно отброшен. Теперь с не меньшим трепетом темнокрылый сжимал в руках любимое оружие.

Мысли о том, что шата покинула комнату добровольно (ну да, в ночной сорочке и босиком!) он даже не допускал.

Я чувствовала себя почти хорошо. Голова не болела и не была тяжелой, как ей полагалось после длительного пребывания в бессознательном состоянии. Тело не занемело — кто-то додумался разместить меня в удобном кресле. И хоть плащ испарился в неизвестном направлении, холодно не было. Единственным недостатком являлась невозможность пошевелиться.

— Кхе-кхе… — так, голос не пропал, это радует. Правда, горло тут же мстительно разболелось, избавляя меня и от хорошего настроения, и от желания экспериментировать. А когда из глубин памяти всплыли воспоминания о визите Измира, вообще захотелось взвыть в голос.