Щёлк! - Эмир Радригес

корчился в приступе бешенства, а Жека сопротивлялся, пытаясь убрать дробовик в сторону и одновременно смахнуть раненного сектанта с себя. Да когда ж он сдохнет?!!

Снова выстрелы. Крики. Визги. Отборный мат. Ещё выстрелы. Возня, боевые выкрики, шум опрокидывающейся мебели. Ещё выстрелы. Что всё это время происходило в квартире – было загадкой, которая мало беспокоила Жеку. Мало беспокоила ровно до тех пор, пока белобрысого не оттащили в сторону, а по голове не стали прилетать тяжёлые сапоги.

-- Не замочи его только! Вяжи, бля! – орал Шабанов. – Скорее! Торопись! Менты пригонят!

-- Тварь! Тварь!

-- Всё через задницу! Всё через задницу!

Только когда удары прекратились, а руки жёстко связали за спиной, Жека увидел, как ещё живой Рябина истекает кровью около стены. Бардовая лужа медленно растекалась по ламинату. Кажется, боевые искусства на сей раз не сработали. Зрелище умирающего Рябины что-то перевернуло внутри Жеки. Всё это было как-то неправильно. Не по законам жанра… Он успел победить только одного…

-- Вставай, сучара!

Жеку дёрнули вверх, поставили на подкашивающиеся ноги. И повели к выходу.

-- Держись… -- простонал Рябина вслед. – Не сдавайся… Наши придут…

А где ещё один?... Их же было пятеро. А в квартире осталось только четверо. Один без сознания. Второй ранен Жекой. Шабанов помогал белобрысому ковылять к выходу и одновременно держал Диану на прицеле. Второй тащил на плече отключенного соратника и тыкал дулом пистолета в спину Жеке.

-- Шевели колготками! – подгонял его культист. Жека всё ждал момента, когда бы они замешкались. Они слишком скованы раненными, чтобы броситься в погоню. Вопрос только в том, куда делся пятый… Быть может, он караулит внизу, на лестничной площадке. Тогда побег оказался бы самоубийством. А оказаться на месте нашпигованного пулями Рябины как-то не хотелось.

А может пятого и не было?! Башка так трещала от ударов, что Жека сомневался в собственной адекватности. Вот так и отшибают память.

Они спускались вниз по лестнице. Бетон оказался неприятно холодным и морозил босые ноги. Даже не дали напялить ботинки… Тут и там хлопали дверьми зеваки, скрывающиеся в недрах своих квартир. Куряги с лестничной площадки уносились прочь, услышав шаги спускающихся культистов.

-- Я тебя уничтожу! – рычал белобрысый. – Я засуну тебя в улей! КХА!... Ох, знал бы ты, что это такое!... Оказаться в Улье…КХА!

-- Побереги свои силы, братуха, -- сказал Шабанов взволнованным голосом.

Белобрысый с каждой секундой хрипел всё больше. И слабел.

-- Шевели колготками! – торопил культист с пистолетом. – Быстрей! Быстрей!

Из распахнутого на межэтажной площадке окна донеслись звуки выстрелов.

-- Этот уёбок стреляет в рыжую! – хрипел белобрысый. – Я его тоже порву! КХА!... Как собаку!...

-- Зря я послал этого кретина в погоню! – согласился Шабанов. – Как знал, что так оно и будет!

Лизы с ними не было. Это Жека осознал только сейчас. Удрала, пока культисты разбирались с Рябиной. Ещё выстрел.

За что?

За что ему всё это?!

Откуда в мире столько жестокости?!

Они распахнули дверь подъезда и оказались во дворе.

-- Давайте к фургончику, -- сказал Шабанов. – Труп Лизы надо забрать. На мёд в Улей.

-- Антоха?! – вдруг радостно воскликнул культист с пистолетом. – Антоха! Епона мать!

Жека поднял голову. В их сторону шагала двухметровая громада. Хмурая и озлобленная. Гипсокартон.

-- Мы уже думали, что ты мёртв! Чёрт возьми, как я рад тебя видеть!.. – воскликнул Шабанов.

-- А я тебя – не очень, -- буркнул в ответ Гипсокартон и остановился.

-- Узнаю этого скрягу, чёрт возьми! Нудная зануда! Но я тебе всё равно…

Но на последних словах радость в голосе культиста стремительно обратилась в испуг.

Потому что громила вскинул ещё дымящееся дуло пистолета перед собой. И прицелился.

Стреляли не в Лизу.

Стреляли в пятого, который побежал по её следу.

-- Ложись, Женя!! – хоть и басом, но всё равно как-то по-бабски завизжал Гипсокартон. И нажал на спусковой крючок.

Глава 27

Жека поднял голову. В их сторону шагала двухметровая громада. Хмурая и озлобленная. Гипсокартон.

-- Мы уже думали, что ты мёртв! Чёрт возьми, как я рад тебя видеть!.. – воскликнул Шабанов.

-- А я тебя – не очень, -- буркнул в ответ Гипсокартон и остановился.

-- Узнаю этого скрягу, чёрт возьми! Нудная зануда! Но я тебе всё равно…

Но на последних словах радость в голосе культиста стремительно обратилась в испуг.

Потому что громила вскинул ещё дымящееся дуло пистолета перед собой. И прицелился.

Стреляли не в Лизу.

Стреляли в пятого, который побежал по её следу.

-- Ложись, Женя!! – хоть и басом, но всё равно как-то по-бабски завизжал Гипсокартон. И нажал на спусковой крючок.

27.

-- Ложись, Женя!! – хоть и басом, но всё равно как-то по-бабски завизжал Гипсокартон. И нажал на спусковой крючок.

Жека тут же нырнул и прижался к асфальту.

Щёлкнули выстрелы.

-- Ах ты рыжая тварь!... – Шабанову пришлось бросить белобрысого, чтобы выхватить пистолет. Первым слёг культист позади Жеки. Через доли секунды досталось и без того подыхающему белобрысому – точно в лоб. Шабанов юркнул назад, за бетонную цветочную клумбу. Он отстреливался практически не прицеливаясь, даже несмотря на весь свой боевой опыт. Потому что знал, что стреляться с Гипсокартоном – очень плохая затея. Генетика суперсолдата сводила все его шансы к нулю. Едиснвтенное, что отсрочит неизбежное – быстрые передвижения по укрытиям. Шабанов искал пути отступления, но осознал, что оказался загнан