Крушение звёзд - Кристофер Банч

Гарвин несколько удивился, получив приказ явиться во дворец.

— Я решил лично ознакомить вас с распоряжениями относительно кампании, — объяснил Байанти. — Вы чужаки и мало знаете о наших трудностях. Я также лично, — тут он слегка покраснел, оглянувшись на Далет Эйбар, сидевшую рядом с ним, — хочу поблагодарить вас, поскольку эта женщина из вашего цирка. Она принесла мне удачу, и я чувствую себя обязанным перед вами.

— Нет, Курил, — проникновенно ответил Гарвин, — вы нам ничего не должны. — «Кроме того, чтобы отпустить „Большую Берту“ своей дорогой», собирайся добавить он, но не успел вовремя сформулировать просьбу и, увы, опоздал.

— Но это так. И за это я дарую вам право служить мне и присутствовать при моем триумфе, во время которого вы и ваш экипаж получите свою награду. Я предполагаю держать ваш цирк в тыловом эшелоне во время штурма Дегастена. Когда зона высадки будет очищена и безопасна, мы пошлем за вами. Думаю, ваши люди могут принести огромную пользу в качестве одного из подразделений наших Сил Переподготовки, помогая нашим раненым восстановить их боевой дух перед возвращением в битву.

Гарвину ничего не оставалось делать, как только поклониться, рассыпаться в благодарностях и не встречаться взглядом со сдерживающей смех Эйбар.

К «Большой Берте» приписали пятьдесят бойцов под командой тайна Кайду. Кайду, выглядевший если не солдафоном, то, по крайней мере, весьма компетентным воякой, объяснил, что, пока цирк числится в рядах армии, солдаты обеспечат отсутствие даже малейшего намека на мятеж.

— Я знаю, гражданские по какой-то неведомой при чине боятся и ненавидят служить под нашим началом. Считайте меня, бригадир Янсма, вашей сильной правой рукой.

Гарвин внимательно посмотрел на него и не заметил ни следа иронии.

— Что теперь? — спросил он Ньянгу.

— Дадим нашим людям приказ крепко подружиться с этими стражами и станем ждать подходящего момента, чтобы рвать когти от этих психов. Кстати, о крепкой дружбе, — он вздохнул, — и превратностях войны. Нам, по крайней мере, не придется беспокоиться о вызволении нашей Далет. Она прислала сообщение. Я сохранил его и распечатал.

Ньянгу передал лист бумаги с написанной на нем коротенькой фразой: «Может, он и сукин сын, но теперь это мой сукин сын».

— Прекрасно, — язвительно заметил Гарвин. — Никакого беспокойства о вызволении. И уж конечно, мне бы и в голову никогда не пришло, что Эйбар, влюбившись, примется стучать Байанти обо всем, начиная с того, кто мы такие, откуда и чего нам надо.

— Разумеется, нет. Это было бы все равно, что нагадить в собственном доме или плюнуть в колодец, из которого пьешь, не так ли? — пальцы Ньянгу держал скрещенными.

— Двадцать семь секунд до старта, сэр, — сообщил Лискеарду дежурный офицер.

— Понял… Кто-нибудь собирается посчитать все эти гуделки снаружи? — проворчал Лискеард.

Еще не рассвело, и горизонт освещался взлетающими кораблями.

Гарвин сбился на восьмидесяти двух.

Рядом с ним тайн Кайду сияющими глазами наблюдал, как мощь Протектората двинулась на Дегастен.

— Десять секунд до старта, — раздалось из громкоговорителя в рубке.

Лискеард занес руку над пультом.

— Отсчет… Четыре… три… два… один… Старт!

«Большая Берта» вздрогнула, оторвалась от земли, нерешительно зависла и решила продолжать подъем.

— И вот благословенные эскадры гордого Протектората дерзко взмывают в космос. Их славная цель — противные развратники мрачного Дегастена, — произнес Гарвин.

Лискеард хрюкнул.

— Поэзия, — выдохнул Кайду. — Настоящая поэзия. Черт, я счастлив, что дожил до этого дня.

Нуль-пространство

— Когда, — спросила Кекри Катун Бена Дилла, — мы возьмем их?

— Пардон?

— Нечего разыгрывать невинность, Бенджамин! Помни, я шпионка, которой удалось все выяснить!

— Не все. Есть секреты внутри секретов.

— Типа?

— Типа, когда мы их возьмем, — ответил Бен. — Кроме того, мне все равно никто не говорил. Вероятно, когда они меньше всего будут этого ожидать.

— Какое глубокое рассуждение, — съязвила Кекри. — Я иду в спортзал. Меньшее, что я могу сделать, это быть хоть в какой-то форме, когда мы начнем убивать людей.

— Мы?

— Кого мне еще держаться теперь, когда я сдала своего работодателя?

— Сильный аргумент, — согласился Дилл. — Но не можем ли мы поприводить себя в некоторую форму прямо здесь?

— Занимаясь чем?

Бен прошептал что-то ей на ухо, куснул его, и Кекри взвизгнула.

— Позже!

— Позже у меня может не хватить пороху на нечто столь экзотическое, — пробормотал Дилл.

— Это будет ваше невезение, мистер, не так ли?

— Я решил, — объявил тайн Кайду, — реквизировать все огнестрельное оружие в цирке. Мы сохраним его в безопасности до тех пор, пока оно не потребуется.

— Не уверен, что это хорошая мысль, — возразил Ньянгу. — Хотя, конечно, мы с радостью подчинимся. Но вам следует помнить, что большая часть огнестрельного оружия… та горстка, что у нас есть… необходима на случай, если какое-то из животных вырвется на свободу.

— Если это случится, — ответил Кайду, — мои солдаты среагируют в считанные секунды.

— Доброе утро, господа, — бодро произнес Фрауде, когда он, Флим и еще двое людей в комбинезонах внесли ящики для инструментов и трубы в длинный отсек, отведенный подразделению безопасности Протектората.

— Что это вы делаете? — заворчал капрал.

— Вас здесь больше того, на что рассчитана система кондиционирования, — объяснил Фрауде. — Мы прокладываем дополнительную линию.

— Ну… это чертовски умно, — протянул вояка.

— Прикинь, если б пахло твоими носками, — бросил один солдат другому.

Рабочие приступили к делу.

К концу корабельного дня новая линия трубопровода тянулась по обеим сторонам отсека, вдоль по коридору и уходила в другое помещение, меньшего размера. Там она подсоединялась к небольшому насосу, не имеющему ничего общего с корабельной системой воздухообмена.

Представители Протектората изъяли целых две дюжины стволов: четыре старинных, собранных вручную реактивных ружья, две, стрелявшие исключительно холостыми цирковые пушки и шесть бластеров, раздаваемых, по словам Ньянгу, в случае посадки на незнакомую планету.

Все остальное оружие, в том числе и штатное вооружение легионеров ОЭП, по-прежнему осталось в недоступных досмотру тайниках по всему кораблю.

Кайлу, считавший себя разумным человеком, заявил Ньянгу, что его не интересуют ракеты, установленные на «аксаях» и нана-ботах.

— Я просто стараюсь уберечь себя и своих людей, — объяснил он.

— Не могу с вами не согласиться, — с чувством ответил Ньянгу.

— Не понимаю насчет этого оружия, — обратился к Бену Диллу Сунья Танон. — Я спрашивал Аликхана, а он сказал, что человек сможет объяснить более логично, поскольку все мусфии всегда вооружены.

— Спрашивай. — Бен знал о попытках дрессировщиков стать бойцами и чуть не надорвался со смеху, глядя на Аликхана, осваивающего искусство езды верхом на слоне.

— Эти люди Протектората, которые забрали наши ружья, — начал Танон, — теперь имеют власть над нами, разве не так?

— Верно.

— Затем, разве не правда, что в равноправном обществе все люди должны иметь оружие, чтобы не быть подавленными?

— Э… — Бен поколебался, припомнив кучу своих знакомых, не знавших иного оружия, кроме булыжников. — Вроде того. Может быть.

— Тогда, — вступил Фрафас Фанон, — каждый, кто пытается не разрешить тебе иметь оружие, является потенциальным тираном, и его следует убить.

— Ну, это некоторый перехлест. Примерно на несколько световых лет. Я вам вот что скажу. Я всего-навсего обычный подниматель тяжестей. Почему бы вам не спросить кого-нибудь поумнее, например доктора Фрауде?

— Хорошо, — просиял Танон. — Мы так и сделаем.

Но и у Фрауде не нашлось достойного ответа на их вопрос.

Когда мимо проходили четверо солдат Протектората, Фелип Мандл обвился вокруг потолочного трубопровода с часами в руках. Патрульные не взглянули наверх, а если бы и взглянули, то вряд ли бы заметили маленького человечка у себя над головой.

Когда они скрылись из виду, Фелип отметил время, спустился по веревке с двойными узлами на палубу и поспешил доложить Маев Стиофан — дежурному офицеру безопасности.

Солдат протянул Лоти, самому маленькому слоненку, горсть фруктов. Лоти, вежливое существо, согнула хобот колечком, как учили, подошла, изящно взяла подношение и проглотила.

Через секунду она вопила, сначала от боли, а потом от ярости, когда начиненные перцем фрукты пошли вниз по пищеводу.