Легкая рука - Роман Подольный

Идеальная женщина для семейной жизни. А вот — не задалась у нее семейная жизнь Хоть всю душу она в нее вкладывала — и даже дважды, и, как чеховская душечка, каждый раз только интересами мужа жила. Первый был филологом, так она мало того что ему для диссертации материал помогала собирать, но и свою собственную диссертацию по смежной теме сделала. И только на два месяца позже него защитила. Но ей тут же предложили развить свою работу в докторскую, а ему нет. Не успела — муж ушел, не выдержал, не пожелал быть в собственной семье вторым. Она бросила науку, полюбила художника, и через год на их совместной выставке журналисты и искусствоведы клубились у ее живописи — о, никакого открытия в этой живописи не было, просто намеченное мужем-художником жена-художница довела до совершенства.

Она уж и бросить искусство обещала, и предлагала мужу самому выбрать, чем ей заниматься, — не вышло. Развелся.

Душечки XX века с их высшим образованием — не те, что в XIX были, и мужья их теряются, обнаружив это.

По-прежнему Света писала картины — но прежний свет уже не лежал на них. И с возвращением к филологии у нее тоже не получалось. Но старая негромкая слава помогла ей устроиться в отдел культуры и спорта одной довольно значительной газеты. И вот тут-то, в газете, Светлане пришлось посмотреться в текучие воды реки Галис. На нее, видите ли, возложили в числе прочего задачу позаботиться о повышении тиража. Как известно, одно из лучших средств для этого — конкурсы. На решение шахматных задач, литературных головоломок и исторических загадок.

— Да, — согласился главный редактор, — но придумайте конкурс, какого еще не было!

И за два дня до первой партии очередного матча на первенство мира по шахматам в газете появился скромненький вопросик.

Читателям предлагалось угадать, на каком ходу в этой партии чемпион мира и претендент разменяют в первый раз коней; потом — во второй партии — на каком ходу и кто именно первым объявит шах; потом — в третьей — когда именно, кто и в какую сторону сделает первым рокировку. Ну и так далее Принцип, наверное, вам понятен. Тем же, кто наберет максимум верных ответов, был обещан приз На открытках с ответами, разумеется должен был стоять штамп следующего после газетной публикации дня.

Играть в пророков — любимое занятие миллионов и десятков миллионов людей во всем мире. В конце концов, вошедший в наш обиход спортпрогноз — тоже ведь конкурс прорицателей.

Волнами по несколько сот открыток выплескивался читательский интерес к пророчествам каждые два-три дня на редакционный стол. Теория вероятности обеспечивала двум или трем десяткам отвечающих попадание в яблочко. Но нашлось четыре везунчика, угадавшие уже в первой половине матча от четырех до семи из двенадцати возможных. За их адресами и приехали в редакцию Нейстрин с Елисеевым, у которых, кстати сказать, успехи в конкурсе были более чем средними. Но везунчиков в свою лабораторию они вовлекли.

Один из них, как выяснилось, задавал себе самому перед сном вопрос из газеты — и утром просыпался с готовым ответом. Объяснял он это тем, во-первых, что, как утверждают психологи, время в правом полушарии головного мозга идет от будущего к прошлому, и, во-вторых, тем, что утро вечера мудренее. Другие не могли предложить и таких объяснений — но ведь угадывали, хоть и не всегда. И — появилась возможность ставить новые опыты, сравнивать результаты, устраивать коллективные сеансы заглядывания в будущее. А вдохновительницей новых экспериментальных программ стала Светлана Довженко. Полюби она Елисеева — и дар супердушечки сделал бы ее величайшей предсказательницей катастроф и предупредительницей аварий. Предпочти она ему Нейстрина — так стала бы негативисткой до такой степени, что даже сама идея предсказаний рухнула бы под тяжестью контрдоводов. Ведь даже скептицизму достается от скептиков.

Но сердце Светланы оставалось пока свободным, и потому дело, которым занималась самозваная лаборатория прогностики, шло своим чередом.

Нейстрин, Елисеев, Довженко, найденные по газетному конкурсу везунчики и еще добрый десяток людей, присоединившихся к первоначальному ядру, изучали сны собственные и товарищей, вдумывались в неясные предчувствия, вслушивались в шепот внутренних голосов, классифицировали приметы и по возможности проверяли их на собственном опыте.

А кроме того, выяснили, где могут ожидаться землетрясения, извержения, наводнения.

А потом обсуждали их вероятность — разбираясь в мельчайших из деталей, что удавалось вытянуть из вузовских учебников по геологии, гидрологии и смежным наукам, тяжеленных старых монографий и свежих научных журналов или обнаружить на хрустящих от свежести газетных листах. А потом снова видели сны — и думали, вещие ли они, и насколько, и по какому поводу, и что именно предвещают.

Все это было довольно подробно описано мною в повести под названием “Река Галис” — она даже появилась в одном журнале.

Там справедливо сообщалось, что и самое безнадежное дело получается, если им занимаются всерьез Сотрудники лаборатории прогностики, в числе прочего, многие месяцы подряд отправляли во множество адресов метеопрогнозы: ежедневно — на следующий день, каждое воскресенье — на предстоящую неделю. Сначала эти листки в лучшем случае проглядывали мимоходом. Но капля продолбила-таки камень, лабораторию признали, дали несколько штатных единиц. Для Нейстрина, Елисеева и трех везунчиков хобби стало профессией; вот тут они и сообщили, что на большой сибирской реке Енигирке, по их сведениям, ожидается необычайной силы паводок; возможны большие разрушения в населенных пунктах вдоль ее среднего течения.

А у лаборатории уже есть ведь кое-какие результаты и сверх тех удачных метеопрогнозов. И вот — не берусь объяснить, каким чудом, но дело-то происходит в фантастической повести — принимается должными инстанциями решение построить в нужных местах в долине Енигирки защитные дамбы, а ближе к делу эвакуировать людей из особенно угрожаемого района.

Победа, кажется! Она должна стать и величайшим испытанием идеи, проверкой на прочность возможностей лаборатории и способностей ее сотрудников.

И в этот самый момент взлета на Нейстрина и его друзей обрушиваются удары судьбы. Двум удачливейшим предсказателям лаборатории предлагают чрезвычайно интересную и перспективную работу по их основной профессии.

Третьего военкомат неожиданно лишает отсрочки от призыва в армию.

И с совсем уж катастрофической решимостью те самые инстанции, что одобрили защитные меры в бассейне Енигирки, берут назад свое согласие и отменяют недавнее свое решение.