Успех или борода - Пенни Рид

исключительно белых мужчин! А цветным оставим роли богачей и знати: мы же не хотим навязывать стереотипы!

Да, я вела себя нелепо и мелочно, но я только что потеряла роль всей своей жизни. Я имела право лезть на стенку и исходить желчью. Думаю, на моем месте так поступил бы любой независимо от цвета кожи.

Я выросла в достатке, в прекрасном районе, в окружении любящих близких. Родители-врачи хорошо зарабатывали. В исключительность белых я верила не больше, чем в поголовную вспыльчивость латиноамериканок.

Но белым актерам не отказывают в ролях, потенциально способных закрепить нелестные стереотипы о белой расе. Так почему же у меня отобрали роль отчаянной супергероини?

Это настолько тупо, что просто шедеврально…

– Детка, я понимаю, ты расстроена, но зато киностудия в восторге от твоего последнего сценария и готовой части о Сокрушительнице! Ты по-прежнему одна из сценаристов!

Сгорбившись на стуле, я уткнулась подбородком в грудь и с ненавистью смотрела в глубь трейлера.

– Сиенна, ты меня слушаешь?

– Да.

– Будут и другие роли, много ролей.

– Знаю.

После некоторого колебания Марта спросила:

– Ты будешь присылать продолжение сценария о Сокрушительнице?

Я промолчала.

– Сиенна, – заговорила сестра уже тверже, – продолжай присылать страницы по мере готовности, ты меня слышишь?

– Мне пора.

– Сиенна, послушай меня…

Я нажала отбой и выключила телефон, борясь с искушением запустить им в стену. Но не запустила, а осталась сидеть, все глубже проникаясь отчаянием и безысходностью. Странно, но я не могла понять, что меня расстроило сильнее: то, что у меня отобрали роль, или причина, по которой это произошло. Да, я безмерно возмущена тем, что меня обошли из-за этнической принадлежности. А с другой стороны, я почувствовала облегчение из-за того, что лишаюсь не только роли, но и соответствующей помпы и всеобщего внимания.

В дверь постучали. Я не ответила. Стучавший попробовал еще раз, погромче. Я снова проигнорировала. Человек постучал в третий раз, и я уже хотела рявкнуть: «Чего надо?» – когда дверь открылась.

– Сиенна?

Я закрыла глаза, не желая ничего видеть и слышать, потому что настойчиво стучал в трейлер не кто иной, как Джетро.

Не дождавшись моего ответа, он вошел, прикрыв дверь. Я слышала, как он идет к моему креслу, и кожей чувствовала на себе его взгляд.

– Эй, – Джетро тронул мою кроссовку кончиком ботинка, – ты в порядке?

Я сглотнула комок в горле, возникший от обилия эмоций. Я переживала отчаяние. А я уже говорила – впав в отчаяние, я плáчу.

Как только я поняла, что смогу заговорить и не заплакать, я ответила:

– В полном.

Джетро молчал. Я чувствовала, что он по-прежнему смотрит на меня, поэтому открыла глаза и встретилась с ним взглядом. Его мужская красота сражала наповал, его присутствие в моем трейлере приводило в смятение.

Поэтому я спросила:

– Что ты здесь делаешь?

– Клет сказал, тебе сообщили плохие новости.

– Ну и что?

– Ну и то, – взгляд Джетро стал острее – он явно счел мой вопрос излишним. – Я беспокоился за тебя.

Я нахмурилась. Он сказал, что тревожился обо мне, словно это вполне естественно, но я положительно запуталась. То он целует меня так, будто я – самое вкусное на свете после пончиков Дейзи, а в следующее мгновение разворачивается и уходит. Утром Джетро меня встретил, но прихватил своего братца в качестве третьего лишнего, чтобы законно держаться от меня на расстоянии.

Пока я колебалась, спросить или нет, почему он меня поцеловал и есть ли у него намерение это повторить, Джетро вынул из кармана сотовый и, сосредоточенно глядя на экран, что-то набрал и принялся перелистывать, пока не нашел что-то. Неожиданно из мобильника зазвучала музыка.

Я узнала песню, но не помнила ее названия. Какая-то старая запись. Женщина пела на французском, и слова заполняли расстояние между мной и Джетро.

– Что это за песня?

Взгляд Джетро потеплел, и манящая улыбка тронула его губы:

– «Жизнь в розовом свете».

– Красиво.

Песня действительно была красивая, но моего настроения не улучшала.

И тогда Джетро протянул мне руку:

– Потанцуй со мной.

Я заморгала, взглянув сперва на предложенную руку, а затем ему в лицо:

– Зачем?

Не отвечая, он взял меня за руку, потянул, заставив встать, и обнял за талию. Я позволила прижать меня вплотную, сплести наши руки и покачиваться под прекрасную музыку. Нехотя я признала про себя, что у Джетро превосходное чувство ритма и он явно учился танцевать.

Джетро приблизил губы к моему уху – его борода щекотала мне шею – и прошептал:

– Потому что ты хочешь, чтобы я тебя обнял, но не знаешь, как попросить.

* * *

Мы гуляли по прерии, держась за руки.

Держась за руки!

Мозг периодически вопил об этом факте, потому что это было невероятно и волнующе.

Мы долго танцевали в моем трейлере под закольцованную «Жизнь в розовом свете», пока я наконец не успокоилась достаточно, чтобы рассказать Джетро невеселую новость.

Пересказывая, я снова разволновалась, и Джетро предложил сходить погулять под предлогом проверить медвежьи ловушки. Ритмичная ходьба, изумительной красоты природа вокруг и начинавшийся закат, окрасивший небо в синие и пурпурные оттенки, облегчили мне задачу изложения моей горестной повести.

Джетро внимательно слушал, переживая за меня и наливаясь гневом от нанесенной мне обиды. Он держал меня за руку, и в этом прикосновении угадывались сочувствие и поддержка.

В конце концов я выдохлась, и дальше мы шагали молча. Пауза затягивалась, соперничая своей длиной с нашими тенями.

Наконец Джетро нарушил наше согласное молчание:

– Я часто вспоминаю мамину поговорку: «Не ходи купаться голым с кусачими черепахами».

Я не удержала улыбки, потому что Голливуд буквально переполнен кусающимися черепахами, но отвлеклась, заглядевшись на волевой подбородок Джетро, его мощную шею и плечи. Его рука в моей тоже казалась крепкой и сильной. Этот мужчина был подобен сжатой пружине, а