Дюна - Фрэнк Херберт

Мы не хотим этого, Зуфир. Мы не намерены разрушить сами себя. — Она кивнула. Мы действительно существуем, чтобы служить.

— Я не могу вам ответить, — сказал он. — Вы знаете, что я не могу.

— Ты никому ничего не расскажешь о случившемся здесь, Зуфир, — сказала она. Я знаю тебя.

— Моя госпожа… — И снова старик пытался глотнуть пересохшим ртом.

Он подумал: «Да, у нее огромная власть. Но разве это не делает ее еще более ценным инструментом для Харконненов?»

— Герцог мог бы быть уничтожен его друзьями так же быстро, как и врагами, — сказала она. — Теперь я верю в то, что ты проникнешь в тайну подозрения и разгадаешь ее.

— Если это докажет его необоснованность, — сказал Хават.

— Если, — фыркнула она.

— Если! — сказал он.

— Ты очень упрям, — сказала Джессика.

— Осторожен, — сказал он, — и знаю, что такое ошибка.

— Тогда предложу тебе еще один вопрос, — сказала она: — что означает для тебя тот факт, что ты стоишь перед другим человеком, связанный и беспомощный, а другой человек держит ножу твоего горла и все же отказывается убить тебя, освобождает тебя от оков и отдает нож в твое пользование?

Она встала и повернулась к нему спиной.

— Теперь ты можешь идти, Зуфир.

Старый ментат, колеблясь, встал. Его рука скользнула в отверстие туники за смертоносным оружием. Он вспомнил о кольце быка, об отце Герцога (который был храбрым человеком, каковы бы ни были другие его качества) и об одном дне корриды: свирепое черное чудовище стояло, наклонив голову, смущенное и неподвижное. Старый герцог стоял, перекинув огненный плащ через руку под одобрительный гул толпы.

Я бык, а она матадор, подумал Хават. Он убрал руку с оружия и посмотрел на капли пота, блестевшие на его ладони.

Он знал, что как бы не закончилось это дело, он всегда будет вспоминать эту минуту, и никогда не потеряет чувства глубокого восхищения перед превосходством леди Джессики.

Он повернулся и спокойно вышел из комнаты.

Джессика отвела взгляд от окна, обернулась и посмотрела на закрытую дверь.

— Теперь будем ждать нужного действия, — прошептала она.

* * *

«Вы боретесь со скалами.Вы сражаетесь с тенямиВы охваченыКакой-то дремотой?Время отошло.Ваша жизнь украдена.Вы увязли в пустякахЖертвы собственнойГлупости».

Лето стоял в фойе своего дома, изучая записку при свете единственной лампы. До рассвета было еще несколько часов, ион почувствовал усталость. Посланник Свободных только что передал эту записку одному из солдат наружной охраны. Герцог как раз вернулся с командного поста. В записке было: «Столб дыма днем, сноп огня ночью». Подписи не было. Что это могло означать? — думал он.

Посланник ушел раньше, не дожидаясь ответа. Он растаял в ночи.

Лето сунул записку в карман туники, думая позже показать ее Хавату. Откинув со лба прядь волос, он глубоко вздохнул. Таблетки против усталости начинали терять остроту действия. Прошли два долгих дня со званного обеда и еще больше времени с тех пор, когда он спал.

Больше всех проблем его утомило беспокойное совещание с Хаватом, отчет о встрече его с Джессикой.

Следует ли мне объяснить ей все? — думал он. Нет больше смысла играть с ней в таинственность. Или есть? Черт бы побрал этого Дункана Айдахо.

Он покачал головой. Нет, не Дункана. Я ошибся в самом начале, не оказав ей полного доверия. Я должен что-то сделать, пока не случилось еще какой-нибудь беды.

Приняв это решение, он почувствовал себя бодрым и торопливо направился к Большому Холлу, потом по коридору к семейному крылу.

На повороте, который вел в комнаты слуг, он остановился. Из одного коридора доносились странные мяукающие звуки. Лето поднес руку к выключателю защитного пояса и схватился за рукоятку кинжала. Это вернуло ему чувство уверенности, так как эти звуки вызывали в нем дрожь.

Он тихо двинулся по проходу, ругая плохое освещение. Самые маленькие из ламп были расположены примерно в восьми метрах друг от друга и поставлены на минимальное освещение. Темные каменные стены поглощали свет.

Из царящего впереди мрака, вырисовывались неясные очертания шара, лежащего на полу.

Лето заколебался, почти уже активизировал защитное поле, но в последний момент все же передумал, потому что это ограничило бы его подвижность, его слуховые возможности… и потому, что захват корабля с ласганами наполнил его сомнениями.

Очень осторожно он двинулся к шару и увидел, что это человеческая фигура. Кто-то лежал на камне лицом вниз. Не отнимая руки от рукояти ножа, Лето ногой повернул человека и наклонился над ним, вглядываясь в лицо при тусклом свете лампы. Это был контрабандист Туек. На его груди темнело мокрое пятно. Широко раскрытые мертвые глаза напоминали два пустых темных провала. Лето тронул его руку — она была еще теплая.

— Как мог этот человек оказаться здесь мертвым? — спросил себя Лето. — Кто убил его?

Звук, напоминающий мяуканье, послышался громче. Он доносился спереди, из бокового коридора, ведущего в комнату, где был установлен главный генератор защитного поля.

Держа одну руку на выключателе защитного поля, а другую на рукоятке кинжала, Лето перешагнул через труп, скользнул дальше по коридору, завернул за угол и направился к комнате с генератором.

На полу, в нескольких шагах от него, виднелась еще одна груда, и он сразу понял, что это был источник шума. Тот, кто лежал на полу, медленно пополз к нему, задыхаясь и что-то бормоча.

Подавив внезапный приступ страха, Лето бросился вперед и наклонился над распростертой фигурой. Это была Шадоут — домоправительница из Свободных. Волосы падали ей на лицо, одежда была в беспорядке. Темная дорожка виднелась на ее боку и спине. Он тронул ее за плечо, и она приподнялась на локтях; устремив на него глаза, которые уже заволакивались темнотой.

— Это вы, выдохнула она. — Убит… охранник.:: послали Туек… побег… моя госпожа… вы… вы… здесь… нет… — она упала головой вперед и ударилась о камень.

Лето пощупал пульс у нее на виске. Его не было… Он посмотрел на рану. Ее ударили ножом в спину. Кто? Мысли лихорадочно бились в его мозгу. Хотела ли она сказать, что убили охранника? Туек? Послала ли за ним Джессика? Почему?

Он начал выпрямляться. Его предупредило какое-то шестое чувство. Он схватился за выключатель защитного поля. Слишком поздно. На его руку обрушился страшный удар. Почувствовав боль, он увидел торчащий в руке дротик. Рука в месте удара онемела и это онемение распространялось дальше. С огромным усилием он выпрямился и посмотрел вглубь коридора.