Гражданин Галактики - Роберт Хайнлайн

— Не будем пока их обменивать, по ним почти наверняка можно будет следить за вашими действиями. В любом случае, это будет стоить дороже. Пока. Увидимся дня через два.

Торби ушел, чувствуя прилив энергии. Никогда он не встречал более корыстного старого грабителя — он напомнил Торби покрытых шрамами профессионалов, которые с важным видом расхаживали вокруг Нового Амфитеатра.

Выйдя из дверей, он увидел Главный Штаб Гвардии. Он посмотрел на него, затем, лавируя между автомобилями, пересек улицу и взбежал по ступенькам.

21

По стенам вокруг вестибюля Торби обнаружил будки-приемные. Он пробрался сквозь выходящую толпу и вошел в одну из них. Голос произнес:

— Сообщите в микрофон ваше имя, ведомство и часть. Ждите, пока загорится лампочка, тогда изложите свое дело. Вам напоминают, что рабочие часы кончились, и теперь принимаются только неотложные дела.

Торби произнес в микрофон:

— Торби Бэзлим. — Потом добавил: — Иноземный Корпус.

Он стал ждать. Тот же голос повторил:

— Сообщите в микрофон свое имя, ведом… — запись вдруг оборвалась. Мужской голос сказал:

— Повторите.

— Иноземный корпус.

— По какому делу?

— Лучше найдите мое имя в ваших списках.

Наконец другой, женский, голос почти пропел:

— Следите за лампочкой у вас над головой. Не пропустите.

Он поднялся по эскалатору, потом спустился по движущейся лестнице, вошел в дверь без надписи; человек в военной форме провел его еще через две двери. Он оказался лицом к липу с человеком в штатском, который встал и произнес:

— Радбек из Радбека, я маршал Смит.

— Торби Бэзлим, сэр, пожалуйста. Не «Радбек».

— Важны не имена, а идентификация. Мое имя не «Смит», но и оно сойдет. У вас же есть идентификация?

Торби предъявил карточку снова:

— Возможно, у вас есть мои отпечатки пальцев.

— Они будут через минуту. Вы не возражаете, если мы их снова снимем?

Пока у Торби брали отпечатки, на стол маршала легла карточка со старыми. Он вставил обе в компьютер, молчал, пока не загорелся зеленый огонек, потом заговорил вежливо:

— Хорошо, Торби Бэзлим… Радбек. Чем могу быть полезным?

— Может, это я могу быть вам полезным?

— То есть?

— Я пришел по двум причинам, — начал Торби. — Первая — мне кажется, я могу добавить кое-что к последнему сообщению полковника Бэзлима. Вы знаете, о ком я говорю?

— Я его знал и крайне им восхищался. Продолжайте.

— Вторая — я бы хотел вернуться в гвардию и вступить в Корпус «Икс», — Торби не мог припомнить, когда он принял это решение, но оно теперь было — не только папино имя — папин корпус, папина работа.

«Смит» приподнял бровь:

— Вот как? Радбек из Радбека?

— Пока я связан, — Торби кратко обрисовал, что ему нужно устроить судьбу поместья родителей. — Потом я буду свободен. Я понимаю, это самонадеянно для артиллериста третьего класса — да, меня разжаловали за участие в драке — для рядового гвардейца говорить о Корпусе «Икс», но я думаю, у меня есть кое-что, что вы могли бы использовать. Я знаю Народ… то есть, свободных маркетеров. Говорю на нескольких языках. Знаю, как себя вести в Девяти Мирах. Я путешествовал — конечно, я не астронавигатор, и летал не так много, но все-таки. Но кроме того, я видел, как работал папа — полковник Бэзлим. Может быть, кое-что и я смогу делать.

— Эту работу надо любить. Часто она бывает неприятной. Есть вещи, которые не хочется делать, ради самоуважения — если не убежден, что это необходимо.

— Но я это понимаю! О, я ведь был рабом. Вы это знали? Может быть, полезно, чтобы человек знал, что чувствует раб.

— Может быть. Хотя это может сделать вас слишком подверженным эмоциям. Кроме того, развитие рабства — это не все, что нас интересует. Когда человек сюда приходит, мы не обещаем ему определенную работу. Он делает то, что ему велят. Мы его используем. Обычно — до конца. Процент смертности у нас высок.

— Я буду делать, что мне велят. Просто меня интересует работорговля и движение рабов. Что вы, большинство людей здесь даже не знают, что рабство существует.

— Большая часть того, с чем мы имеем дело, невероятна для общества. Неужели вы думаете, что люди, которых вы видите вокруг, всерьез поверят в рассказы о далеких планетах? Вы должны помнить, что всего один процент населения когда-либо покидал родную планету.

— О да, наверно, так. Во всяком случае, они не верят,

— Это еще не самое худшее. Земная Гегемония — не империя, она только стоит во главе конфедерации планет. Разница между тем, что гвардия могла бы сделать, и тем, что ей разрешено, — обескураживает. Если вы сюда явились, воображая, что рабство искоренят на протяжении вашей жизни, выбросьте это из головы. Самый оптимистичный срок для этого — два столетия, а к тому времени рабство начнет развиваться на планетах, которые сегодня еще даже не открыты. Ни одна проблема не решается однажды и навсегда. Вечный процесс.

— Все, что я хочу знать — могу я быть полезным?

— Не знаю. И не потому, что вы говорите о себе как о рядовом… мы все здесь приблизительно одного чина. Иноземный Корпус — идея, а не организация. Меня не волнует Торби Бэзлим, он может делать что угодно, даже только переводить. Но Радбек из Радбека… мм-м, сомневаюсь.

— Но я же вам сказал, что от этого я избавлюсь!

— Что ж, подождем, когда это случится. Вы сами утверждаете, что не вступаете в гвардию сегодня. А насчет другой причины вашего прихода? Добавить кое-что к донесению полковника Бэзлима?

Торби поколебался:

— Сэр, полковник Брисби, мой командир, сказал мне, что па… — полковник Бэзлим показал связь между работорговлей и крупными кораблестроительными предприятиями.

— Он сказал вам это?

— Да, сэр. Можете это проверить по донесению полковника, Бэзлима.

— Нет нужды. Продолжайте.

— Ну так… он говорил о Радбеке? Галактический Транспорт, да?

«Смит» подумал.

— Зачем спрашивать меня, если ваша компания замешана в работорговле? Вы лучше сами об этом расскажете.

Торби нахмурился.

— Здесь есть модель Галактики?

— Внизу в зале.

— Можно мне ею воспользоваться?

— Почему бы нет? — Маршал провел его через потайной коридор в конференц-зал, снабженный звездным стереодисплеем, самым большим, какой Торби когда-либо видел.

Ему пришлось задавать вопросы: модель управления была сложной, затем он принялся за работу. Пот струился по его лицу. Торби зажигал разноцветные огоньки между волшебными звездами, строя картину, которая получилась у него в конторе. Он ничего не объяснял, и маршал смотрел молча. Наконец, Торби отступил на шаг:

— Это все, что я пока знаю.

— Вы кое-что пропустили. — Маршал добавил несколько желтых огоньков, несколько красных, потом не спеша добавил еще несколько пропавших кораблей. — Но это просто поразительно — по памяти прийти к таким выводам. Я вижу, вы включили и себя — возможно, это помогает иметь личный интерес. — Он отступил на шаг. — Что ж, Бэзлим, вы задали вопрос. Готовы ли вы ответить на него?

— Думаю, что Галактический Транспорт здорово замешан! Не все, но главные деятели. Поставляют корабли. Горючее, ремонтные работы. Возможно, финансируют.

— Мм-м…

— Разве иначе такое возможно?

— Вы же знаете, что они скажут, если вы их обвините в работорговле.

— Не о самой торговле. По крайней мере, я так считаю.

— Связанной с рабством… Сначала они скажут, что никогда не слышали ни о какой работорговле или что это просто вздорные слухи. Потом они скажут, что, в конце концов, они только поставляли корабли — а разве ремесленник, который продает нож, отвечает, если муж зарежет им жену?

— Эти случаи не аналогичны.

— Они этого не признают. Скажут, что не нарушали никаких законов, и даже если допустить, что где-то существует рабство, как можно ждать, что люди будут бороться со злом, которое находится на расстоянии многих световых лет? В этом они правы: вы не можете от них этого требовать, они не будут этого делать. Потом найдется скользкий, с иголочки одетый тип, который выскажет мнение, что рабство — когда оно существовало — не было таким уж скверным, потому что большая часть людей счастлива, если не имеет ответственности свободного человека. И еще добавит, что, если бы они не продавали эти корабли, их продал бы кто-то другой — это просто бизнес.

Торби подумал о безымянных маленьких Торби там, в темноте, безнадежно плачущих от страха, одиночества и боли, в трюмах, набитых рабами, на кораблях, которые могли принадлежать ему.

— Один удар бича мог бы вышибить его гнусные мозги!

— Конечно, но бичей у нас нет. Иной раз мне кажется, что они нам нужны. — Он посмотрел на дисплей: — Это я запишу, тут есть некоторые новые аспекты. Спасибо, что пришли. Если появятся еще идеи, приходите.