Окрестности Петербурга. Из истории ижорской земли - Петр Сорокин

С начала сентября где-то в окрестных лесах, видимо, на реке Ижоре выше по течению, полным ходом шла заготовка материалов для судостроения. Древесину, заготовленную в окрестностях Петербурга, нельзя было признать хорошим материалом для строительства кораблей. Как показала практика, суда, построенные из хвойных пород, ели и сосны, оказывались менее долговечными, чем западноевропейские корабли, строившиеся преимущественно из дуба. Многие из них выходили из строя уже через 10 лет после строительства, поэтому для больших кораблей стали доставлять дубовую древесину из Новгородской и более южных губерний.

А

Б

В

Рис. 106. Археологические находки XVII–XVIII вв., найденные на правом берегу Ижоры: А – курительные трубки: голландские белоглиняные, турецкие красноглиняные, игрушки-свистульки керамические; Б – ружейные кремни; В – кожаный пояс

Согласно донесению английского посла Ч. Уитворта от 15 марта 1712 г., на Ижоре в феврале поставлены шпангоуты 50 бригантин и работа идет очень усердно. Русские бригантины нового типа, строившиеся на Ижоре по проекту корабельных мастеров Ф.М. Скляева и Г.А. Меншикова, были длиннее и глубже строившихся ранее. Они имели длину по палубе 18,11 м, ширину 4,37 м., глубину интрюма 1,83 м, осадку до 1,68 м. По описанию шведского пленного Л.Ю. Эренмальма, эти «бригантины несут 4–6 малых 3-фунтовых орудий… они узкие, плоские, но длинные и узконосые, так что могут плыть стрелой, а если ветер неблагоприятный, то имеют 7-10 пар весел, с помощью которых судно чрезвычайно быстро продвигается в воде». Экипаж их состоял из 60–70 человек. Построенные на Ижоре бригантины играли значимую роль в кампании 1712–1714 гг. в Финляндии, участвуя как в боевых операциях, так и в транспортировке грузов. Есть сведения о том, что на Ижоре построили около 42 таких судов. Но от дальнейшего строительства отказались по распоряжению царя в 1712 г. [ИОС 1994, с. 157–159].

Весной 1713 г. русский галерный флот из 200 галер и других малых судов, включая бригантины, с десантом, двинулся шхерами вдоль финских берегов на запад. С моря его прикрывал парусный флот. В результате совместных действий морских и сухопутных сил в летнюю кампанию были взяты крупнейшие шведские крепости в Финляндии Гельсингфорс и Або. В следующем, 1714 г. произошло знаменитое Гангутское сражение, ведущую роль в котором сыграли гребные и малые суда, составлявшие основную часть русского флота. Могущество Швеции на море было основательно подорвано.

В 1722 г. царь принимает решение: «Ижорскую мельницу в два или три года перенести на новое место ниже, а именно тут же, где ныне лежит известь и амбар, дабы с Невы удобнее лес мочно для пилования взводить, для того уже, что лес по Ижоре переводитца». Известно, что уже за несколько лет до этого испытывалась нехватка древесины и она доставлялась на Ижору из других мест. Новая пильная мельница на Ижоре была основана летом 1722 г. ниже по течению реки – в 8 верстах от ее устья. Руководил закладкой лесопильни вице-адмирал Змаевич. После смерти мастера Яна Кинтлера пильную мельницу достраивал Антон Шмидт и в 1724 г. она заработала на полную мощность [Бурим, Ефимова 1997, с. 9–10].

Кроме лесопильни, на Ижоре появилось и кирпичное производство, принадлежавшее тому же А.Д. Меншикову. Кирпичные заводы обслуживались трудом зависимых от него крестьян Друзинской (Новгородский уезд) и других вотчин, для них такая работа была разновидностью барщины. Часть продукции заводов поступала в продажу. Среди злоупотреблений Меншикова в 1715 г. упоминается и продажа кирпича «в домы государевы дорогою ценою» [Троицкий 1973, с. 234].

Кирпичное производство на берегах Невы началось еще в шведское время. Известны заводы, располагавшиеся во второй половине XVII в. в окрестностях Ниеншанца. В 1705 г., во время наступления корпуса Майделя в районе устья Тосны, шведские войска перешли через Неву «и на порогах кирпичные заводы и что было строению пожгли» [Луппов 1957, с. 99]. Но особенно интенсивно развитие пошло после основания Петербурга. Строительство города требовало большого количества кирпича. «Сперва при Санктпетербурге были Заводы Кирпишные, на реке Тосне. Новые кирпишные заводы, которые за дальностию в 1711 г. переведены с Тосны ближе к Санктпетербургу расстоянием в десяти верстах, от чего и звание себе получили зватися Новые Кирпишные заводы, что оные с Тосны реки более тритцати верст отстояли, перевели ближе. Кирпишные заводы были также в Каикушах и на реке Славянке» [Богданов 1997, с. 183–184].

Развитию кирпичного производства на южных притоках Невы, придавалось большое государственное значение, о чем свидетельствует распоряжение царя 8 ноября 1710 г., чтобы «с кирпичных заводов на Неве, Ижоре и Тосне людей и лошадей не брать, обиды тем людям не чинить…», нарушившие указ «без пощады будут повешены…» [РГАДА. Ф. 198. Д. 291. Л. 117–118]. Расширение производства кирпича уже тогда сдерживалось нехваткой топлива и неразвитостью коммуникаций: леса в окрестностях заводов быстро сводились, а для доставки дров и транспортировки готовой продукции требовались лошади и подводы. Все это осложнялось заболоченностью местности и отсутствием хороших дорог. Тем не менее, по донесению Синявина, в 1710 г. подрядным способом в окрестностях города изготовили 11 млн штук кирпича [Луппов 1957, с. 99–100].

Для расширения производства и повышения качества продукции принимались специальные меры по сохранению природных ресурсов края. Царские распоряжения, относящиеся к июню 1712 г., охраняли перспективные участки земли, а также создавали условия для переселения на них мастеров. По указу о правилах на раздачу в Ингерманландии земель запрещалось отводить частным лицам «места, где глина на кирпичи, каменная ломка», а также участки по берегам рек, пригодные для строительства пильных мельниц: «Славянка и Мья по обе стороны от Невы на 10 верст вверх, а в ширину на 300 саж., у Ижеры также край который сверх Невы, Тосна вверх на 15 верст, а в ширину по версте на обе стороны…» Прибрежные территории резервировались «для строения его государевых мельниц, а никому тех берегов до… указу не отдавать», – говорилось в документе. На охраняемых землях «переведенцам каменщикам и мастеровым людям на семью под дворы и огороды» выделялось по 1 десятине земли и еще по 5 десятин пашни, покосов и лесных угодий – «в тех местах, где те заводы» располагались [ПСЗ РИ 1830, с. 840–841, № 2539,2540].

Из документов следует, что в этот период юго-восточные окрестности столицы – земли по берегам Мьи, Тосны, Ижоры и Славянки – становятся одним из основных районов поставки строительных материалов. Отсюда по Неве в Петербург доставлялись кирпич, древесина и известняк, разрабатывавшийся на реке Тосне и в юго-западном Приладожье (район Путилова). По Неве проходил и основной грузопоток из центральных губерний, что способствовало развитию грузового судоходства.

Разнообразная хозяйственная деятельность князя Меншикова в 1719 г., немаловажными составляющими которой были заготовка леса и производство кирпича, нашла отражение в «Книге росходной денежной его высококняжой светлости домовой казны», где фиксировались выплаты на разного рода работы: «…в 19 день [января] капитану Ивану Стефанову сыну Крюкову которой обретается на Ижоре на покупку лесных припасов и на подряды дровяные 200 рублев; в 4 день [февраля] капитану Ивану Стефанову сыну Крюкову который обретается на Ижоре на подряды дровяные и на кирпичные зоводы для всяких на покупку припасов 300 рублев; в 28 день [марта] Капитану Ивану Стефанову сыну Крюкову, которой на Ижоре на подряды дровяные и на кирпичные зоводы для покупки припасов 100 рублев» [Архив СПбИИ РАН. Ф. 84. Оп. 1. № 39.]. В октябре того же года упоминается поставка кирпича с Ижорских заводов на строительство Меншиковского дома – вероятно дворца в Петербурге [Там же. Л. 8, 21,49, 140, 152].

Усть-ижорская усадьба Меншикова

Существуют разные мнения о времени появления Меншиковской усадьбы в Усть-Ижоре. А.И. Богданов писал, что она была пожалована ему вскоре после взятия Шлиссельбурга. По другим сведениям, Меншиков получил ее вместе с Копорьем в 1707 г. [Дубяго 1953, с. 330]. Однако в это время каких-либо упоминаний о создании усадьбы нет, тем более, что на тех территориях шли военные действия; а сам Меншиков с войсками находился вдали от Петербурга. В указе Петра I 1712 г. о правилах на раздачу в Ингерманландии земель говорится: «прошлого 711 года Светлейшему князю к Ямбургу и к Копорью и на Ижоре на 1000 дворов, в которых местах взять похочет» [ПСЗ РИ 1830; с. 840–841; № 2540]. Все это было связано с планами перераспределения земельных владений в Ингерманландии; ранее пожалованных Меншикову для того; чтобы «приохотить» к завоеванным территориям других дворян; которые наделялись землей «по статьям»; то есть в соответствии со статусом. После того как в 1706 г. он получил титул князя ИжорскогО; ему было передано: 1 056 286 десятин пашни и угодий; 2 города; 137 мыз; 799 деревень; 1 село, 8 погостов и в них 4308 дворов. По результатам межевания; проведенного по приказу царя ландрихтером Мануковым; Меншикову оставили два города (Ямбург и Копорье) и 1308 крестьянских дворов; а также земли для переселения 1 тыс. крестьян из других имений; остальные отошли в казну для раздачи дворянам. Взамен Меншикову предоставили владения в других российских губерниях [Троицкий 1973; с. 218–220]. Главными причинами такого перераспределения было ускорение освоения и развитие экономической инфраструктуры Ингерманландии; которая; в планах царя, должна была превратиться из завоеванной территории в столичный регион.