Чарли Бон и Алый рыцарь - Дженни Ниммо

открылась запасная дверь возле стола для преподавательского состава, из нее появился охранник Уидон. Он быстро подошел к Доктору Блуру и, наклонившись к его плечу, произнес несколько слов. Директор академии вскочил на ноги, с грохотом опрокинув на пол свое тяжелое кресло.

   Ученики и учителя выжидающе смотрели на его необычное поведение. Доктор Блур, сопровождаемый верным Уидоном, поспешно покинул столовую, оставив обед недоеденным.

   Стоило ему уйти, как начался хаос: обсуждая произошедшее событие, ученики вскочили с мест, возбужденно размахивали руками и старались перекричать друг друга. Старосты классов напрасно пытались их утихомирить.

   В конце концов, Доктор Солтуотер, которого все очень уважали, встал и хлопнул в ладоши. Сразу оборвалась возня, улеглись крики и замолкли разговоры.

   — Угомонитесь! Если директор покинул зал, это не означает, что вы можете вести себя, как животные. Говорите тише, пожалуйста.

   На мгновение воцарилась тишина, а затем болтовня возобновилась, но уже более спокойно.

   Габриэль, сидевший напротив Чарли, наклонился через стол и спросил:

   — Лизандру удалось тебя найти? Что у вас произошло?

   — Спасибо, что позвал Лизандра, Гэбби. Он спас от смерти меня и Дагберта.

   — Дагберта? — Гэбриэль нахмурился.

   — Давайте поговорим позднее, — предупредил Фиделио, — на нас обращают внимание.

   Габриэль посмотрел на любопытные лица и молча кивнул.

   После обеда Чарли направился в Синюю гардеробную. Габриэль и Фиделио последовали за ним, на всякий случай, соблюдая дистанцию. У них было пять минут до начала выполнения домашнего задания. На одном дыхании Чарли торопливо рассказал друзьям о том, что произошло в Танцевальном зале.

   Они онемели от удивления, а затем Габриэль покачал головой и медленно произнес:

   — Когда я сказал Лизандру, что ты идешь в Музыкальную башню, я не представлял такое развитие событий... просто знал, что он единственный, кто может тебе помочь.

   — Уидон, должно быть, донес обо всем Доктору Блуру, — сказал Фиделио, — неудивительно, что он поспешил уйти.

   — Манфред при этом присутствовал, — вспомнил Чарли.

   Его друзья нахмурились, а Фиделио спросил:

   — Почему же он тогда не попытался остановить Лизандра?

   — Остановить Лизандра? — Чарли обнаружил, что мертвящий холод от слов Манфреда внезапно улетучился, и почувствовал себя парадоксально веселым, — ничто не может остановить его духов предков.

   — Это точно, — усмехнулся Габриэль.

   Чарли не хотел портить их приподнятое настроение, поэтому не стал упоминать о страшном предсказании Манфреда.

   Трое мальчиков вышли из гардеробной, и пока Фиделио спешил в свой класс, Чарли и Габриэль поднялись в Королевскую комнату.

   Перед тем как войти, Габриэль придержал друга за локоть:

   — Чарли, я совсем забыл тебе сказать. После обеда я встретил Госпожу Кухарку. У нее для тебя кое-что есть.

   — Что?

   Габриэль провел рукой по волосам, пытаясь вспомнить ее слова:

   — Кажется, она говорила об открытке.

   — Открытка. Что...? — Чарли почувствовал, как что-то острое укололо его в спину, и, обернувшись, увидел Джошуа, который держал в забинтованной руке карандаш.

   — Ты заходишь или нет? — угрюмо спросил он.

   Чарли молча открыл дверь, и Джошуа протиснулся мимо него.

   Когда Чарли вошел, Манфред смерил его холодным взглядом. Он сидел на своем обычном месте с таким видом, как будто ничего не произошло, будто он не видел, как гигантский Морской Глобус поглотил своего хозяина, а затем превратился в стеклянный шарик.

   На мгновение Чарли засомневался, не произошло ли это потому, что Блурам больше не нужна помощь Глобуса. Если бы Лайелл Бон действительно утонул, то инкрустированную перламутром шкатулку никогда бы не нашли.

   Но Чарли не мог принять слова Манфреда. Он решил, что пока он верит в то, что его родители живы, ничто не сможет им помешать вернуться домой.

   Рядом с ним тихо всхлипнула Эмма.

   Он вспомнил, что не разговаривал с ней весь день и почувствовал себя виноватым за то, что оставил ее без внимания. Чарли незаметно толкнул ее ногой под столом и прошептал:

   — Увидимся позже в Художественной мастерской, Эм.

   Эмма кивнула и улыбнулась, а потом, когда Манфред склонил голову над книгой, она прошептала в ответ:

   — Это туника, — и посмотрела на Оливию, сидящую с другой стороны стола.

   Чарли нахмурился. Он не успел спросить Эмму, что она имела в виду, потому что Манфред снова не спускал с него глаз.

   Мальчик взглянул на Оливию. Ее лицо изменилось до неузнаваемости: тусклая кожа, впалые щеки, бледные губы, а под лихорадочно блестевшими глазами залегли темные круги. Когда она перелистывала страницы своего учебника, он мельком увидел блеснувшую под плащом блузку. Ну, конечно же, туника!

   После выполнения домашнего задания Чарли сразу направился в Художественную студию. Габриэль и Лизандр остались в Королевской комнате, чтобы закончить кое-какую работу.

   Чарли оглянулся и обнаружил, что за ним следуют Доркас, близнецы Бранко и Оливия. Они остановились у подножия лестницы, которая вела в комнаты для девочек. И когда Чарли пошел дальше, он почувствовал на себе их внимательные взгляды.

   Художественная мастерская находилась в конце коридора, ведущего в комнаты мальчиков, поэтому он надеялся, что соглядатаи не догадаются, куда он направляется. Он оглянулся через плечо и, увидев, что девочки ушли, поспешил в конец коридора и быстро вошел в большую комнату с чередой окон, выходящих в парк.

   Помещение загромождали холсты и подставки для подрамников, и Чарли на всякий случай включил один из светильников, чтобы не споткнуться. При желании любой мог легко спрятаться за одним из высоких мольбертов; на мгновение ему показалось, что в комнате кто-то есть.

   — Эмма?

   Ответа не последовало. Чарли обошел мольберт и направился к темным окнам. Ему пришлось пройти мимо закрытого люка, под которым находилась винтовая лестница, ведущая в Скульптурную мастерскую. Ту самую, где Дагберт пытался утопить Танкреда. Или он действительно этого не хотел?

   Чарли добрался до окон и стал всматриваться в смутные силуэты деревьев. Густые облака заслоняли луну и звезды, и он видел только ряд стоящих внизу каменных статуй.

   Старик Иезекииль любил садовые украшения, и по его распоряжению на всей прилегающей к академии территории были расставлены безвкусные скульптуры животных и людей. Иногда, гуляя по парку, можно было неожиданно наткнуться на одинокую серую статую,