Миллионеры в минусе, или как пустить состояние на ветер - Джефри Робинсон

Человек огромного личного обаяния, добившийся такого успеха, как никто и никогда в Испании, Руис Матеос строил свою империю задом наперед. Дело в том, что в Испании, где банки являются центром деловой жизни, неписаное правило гласит: банки должны владеть промышленными предприятиями. Согласно этому же правилу, промышленные предприятия не должны владеть банками. Но Руис Матеос или не знал этих правил, или они ему просто не нравились. Во всяком случае, в 1962 году, образовав компанию «Румаза», он купил один захудалый банк и превратил его в крепкий и здоровый «Банко де херес». Используя его в качестве золотого ключика к испанскому финансовому миру, он купил еще несколько предприятий, которые, в свою очередь, дали ему возможность купить еще несколько банков.

Разумеется, он обладал большими финансовыми способностями. Но кроме этих способностей существовало еще два фактора, способствовавших его успеху. Одним было общее состояние испанских финансов в середине шестидесятых годов. Вторым — наличие у Матеоса необходимых связей.

В те годы впервые в истории страны старая гвардия испанских банков ослабила контроль над банковской системой. Подобно «монополии» Хай-стрит, образованной четырьмя крупнейшими британскими клиринговыми банками, испанская «большая семерка» банков полагала, что по-прежнему управляет банковской системой страны. Однако где-то в середине шестидесятых по всей Испании начали возникать молодые, растущие банки, страна процветала, в экономике бурлил дух предпринимательстваа.

В то же время при Франко, который крепко держал кормило власти, ряд банкиров близко подошли к той опасной черте, где их формально можно было обвинить в заведомом нарушении государственных правил валютного обмена. А один из них, Рамон де Рато, не отделался простыми предупреждениями. Ему пришлось заплатить дороже. В качестве владельца двух банков, уличенных в чудовищных нарушениях закона, он угодил в тюрьму, и правительство наложило арест на его имущество. Казалось, Рато поставлен в такое положение, что будет вынужден пойти на срочную распродажу своих банков. Однако когда две испанские банковские группы и одна мексиканская компания попытались купить их, «Бэнк оф Спейн» отверг их предложения. А четыре месяца спустя в камере Рато в шесть часов утра состоялась тайная встреча, в результате которой контроль над этими банками — «Банко де Сьеро» и «Банко Мурциано» — был передан Руису Матеосу.

«Румаза» процветала даже во время нефтяного кризиса, разорившего много испанских компаний. Десятки небольших банков были выброшены на обочину, где их подбирали более крупные банки, каковыми теперь уже считались и банки Руиса Матеоса. За десять лет on приобрел по крайней мере двадцать банков и более 1200 их отделений.

Ничто так не способствует успеху, как сам успех. Однако не следует забывать, что его побочным продуктом всегда будут зависть и подозрительность.

Деятельность Руиса Матеоса начала вызывать косые взгляды в середине семидесятых. Что же получается: экономика Испании переживает глубокий кризис, а «Румазу» это как будто не касается? Правда, однажды управляющий «Бэнк оф Спейн» затребовал у Руиса Матеоса какую-то информацию, но тот не удосужился ее предоставить, и на этом правительство Суареса успокоилось.

И только когда к власти пришло правительство Кальво Сотело, на Руиса Матеоса начали оказывать серьезное давление с целью выяснить некоторые аспекты деятельности компании «Румаза». Это правительство затребовало проведения внеплановой ревизии, и в 1981 году компании «Артур Андерсон энд К°» было предложено провести ограниченную проверку. Компания «Андерсон» должна была проверить около сотни подразделений «Румазы» (всего их в то время насчитывалось уже около семисот), сконцентрировав внимание на банках и главным образом на вопросе о соблюдении ими установленных ограничений на кредиты. Но вскоре аудиторы компании «Андерсон» заявили о невозможности осуществить проверку, мотивируя это тем, что «Румаза» отказывается с ними сотрудничать. Затем, осенью 1982 года, ушел в отставку глава банковской системы «Румазы». Он объяснял свой уход слабостью здоровья. Однако скорость, с которой он поправился, породила слухи, что он предвидел, чем все это кончится, и просто хотел уйти, сохранив лицо.

Когда к власти пришел Фелипе Гонсалес со своими социалистами, одной из первых его акций стало требование провести официальную ревизию всех документов «Румазы». Руис Матеос заартачился. И социалисты взялись за него всерьез. Февральским вечером состоялось заседание кабинета, на котором было вынесено решение: экспроприация. Через час — а была уже глубокая ночь — испанская полиция ворвалась в штаб-квартиру «Румазы» и предъявила претензии правительства на все имущество компании.

Руис Матеос бежал в Лондон, где прожил год. Когда истек срок действия британской визы, он перебрался в Германию, где провел три месяца в тюрьме в ожидании высылки и шестнадцать месяцев под залогом, пытаясь оспорить высылку судебным порядком. Но германский суд его не поддержал, и Матеос был возвращен в Мадрид, где ему пришлось сесть на скамью подсудимых.

Упорно отрицая сам факт национализации, правительство, однако, считало себя более чем вправе интересоваться тремя аспектами деятельности «Румазы». Первый касался задержки уплаты налогов. Второй имел отношение к задолженности компании по выплатам на социальные пособия. Но главным для правительства Гонсалеса было доказать неплатежеспособность компании.

По мнению Хуана Робредо, испанского журналиста из «Эль Эуропео» (иберийский эквивалент американского «Бизнес уик» и английского «Экономист»), вся проблема заключалась в том, что структура «Румазы» была слишком замкнутой и получить достоверную информацию практически не представлялось возможным. Во всяком случае, правительству это не удалось. Слухи ходили самые невероятные, но точных фактов злоупотреблений никто не знал. В 1981 году Ассоциация испанских банков предупредила своих членов о нежелательности деловых операций с банками «Румазы». Ассоциация подозревала, что заявленные активы компании сильно завышены.

Робредо писал: «Обесценивание номинальной стоимости активов так же популярно в испанском бизнесе, как уклонение от уплаты налогов — во французском. Но тогда никто точно не мог определить действительных масштабов „Румазы“. Были подразделения, о которых все знали, но наряду с ними существовали десятки тайных компаний, о которых никто и слыхом не слыхал. Кроме того, группа компаний размещалась за рубежом — в частности, в Англии».

Человеком, пробившим броню Руиса Матеоса, оказался испанский министр финансов Мигель Боер. «Группа „Румаза“ всегда старалась производить впечатление невероятного процветания, однако это не соответствовало действительности. Стоимость ее акций на фондовой бирже была завышена, и по ним не выплачивались дивиденды».

По утверждению Боера, еще первая проверка ста подразделений «Румазы» выявила, что активы группы составляли только пять миллиардов песет, а отнюдь не 119, как заявляла сама компания. Кроме того, правительство зафиксировало в составе группы всего пятьсот — шестьсот компаний, а вовсе не семьсот, как часто любил говорить Руис Матеос. Затем правительственной комиссии удалось уменьшить и эту цифру до двухсот — трехсот реально функционирующих компаний. Остальные оказались пустышками. Поэтому, признавая, что экспроприация представляет собой серьезный шаг, Боер не видел для правительства другого выхода. «Конечно, мы могли оставить „Румазу“ в покое, но тогда Руис Матеос продолжал бы делать свой бизнес без денег и ситуация бы только ухудшалась. Компания продолжала бы чрезмерно расширяться, и если бы правительство не решилось поднять эту проблему, его бы в конце концов обвинили в том, что оно ее запустило. Мы действительно считали, что двадцать банков „Румазы“ угрожают всей банковской системе Испании. Это была чрезвычайная ситуация, и для ее ликвидации нам пришлось принимать чрезвычайные меры».

По окончательному подсчету правительственных экспертов оказалось, что из 776 компаний, зарегистрированных группой «Румаза», 338 были пустышками. В 152 других компаниях у «Румазы» оказалось меньшинство акций, и эти компании были возвращены владельцам контрольных пакетов. 224 компании, в том числе и все банки, были проданы, а еще тридцать — ликвидированы. Остальные выставлены для продажи на бирже и ждут своих покупателей. По утверждению правительства, на сегодняшний день оно истратило пятьсот миллиардов песет (три миллиарда долларов или два миллиарда фунтов), чтобы распутать дело «Румазы».

На судебном процессе Руис Матеос упорно утверждал, что «Румаза» была принесена в жертву на алтарь социалистов. Он наотрез отрицал, что с его стороны имели место какие-либо нарушения. «Румаза» никогда не делала ничего, что не было бы общепринятым в практике испанских бизнесменов». Впрочем, за этим замечанием может скрываться что угодно.