Миллионеры в минусе, или как пустить состояние на ветер - Джефри Робинсон

Вскоре у Хашогги все стало валиться из рук.

Он был посредником в сделке директора ЦРУ Уильяма Кейси по поставке оружия для «контрас» (которая получила известность под названием «Ирангейт») и даже потерял на этом деньги. Предполагают, что он занял 7,5 миллионов долларов у Тайни Роуленда из «Монро», чтобы финансировать свои попьггки на дипломатическом поприще (хотя Роуленд и отрицает, что деньги были ссужены Хашогги именно для этих целей), а в качестве обеспечения займа предоставил два самолета. Когда же Хашогги оказался не в состоянии выплатить долг, Роуленд прибрал эти самолеты к рукам.

Тем временем в штате Юга один иск к нему сменялся другим.

Хашогги занял 50 миллионов у султана Брунея, который в те годы считался самым богатым человеком в мире и, по всей видимости, действительно являлся таковым на протяжении нескольких лет. В качестве залога ему пришлось предоставить свою яхту «Набила». И когда Хашогги в очередной раз оказался неплатежеспособным, султан выставил ее на продажу. Яхта стояла в порту Аптиба, во Франции, покупатели предлагали за нее целых двадцать миллионов, а султан не соглашался продать ее за такую цену. Наконец он продал ее нью-йоркскому магнату, торговцу недвижимостью Дональду Трампу, за 30 миллионов долларов.

Но Хашогги по-прежнему нуждался в наличных деньгах, и ему пришлось заложить несколько из своих домов.

Однако к февралю 1987 года его трудности в штате Юта стали просто невыносимыми. Против него было возбуждено не больше не меньше как тридцать один иск на общую сумму около восьмисот миллионов долларов. Чтобы хоть как-то ослабить финансовое давление, принадлежавшая ему компания «Триад Америка» искала и нашла убежище под сенью статьи 11.

Таким образом, по крайней мере в США Хашогги был полностью разорен.

Стоит ли говорить, что надо быть чрезвычайно сентиментальным человеком, чтобы пролить хоть одну слезу по этому поводу.

Впрочем, он совершенно не нуждается в сочувствии.

Вот так великие возвращаются обратно на землю.

И случай с Хашогги лишний раз доказывает, как легко и быстро это может произойти.

Но как бы то ни было, можно смело поручиться, что он никогда не сидел сиднем на своих деньгах.

Разумеется, он бы ничего не потерял, если бы у него не было, что терять. Нет, ему не приходится заботиться о куске хлеба. У него по-прежнему висят в шкафу сто костюмов, сшитых на заказ, которые он меняет перед каждой трапезой.

И он по-прежнему владеет десятком домов.

И ни для кого не секрет, что он приберег на черный день несколько риалов. Хотя в его случае точнее будет сказать: на черные годы.

Так что, если у вас завалялись лишние пятьдесят миллионов, то он, пожалуй, будет не прочь выкупить обратно свою яхту.

Взлет и падение Джима Слейтера

В старые добрые времена, в разгар «свингующих шестидесятых», когда все вокруг только и говорили о «конгломератах» и компания «Слейтер Уолкер секьюритиз лтд.» была на подъеме, Джим Слейтер и Питер Уолкер стояли во главе империи, оценивавшейся в 290 миллионов фунтов. По сегодняшним меркам это, может быть, и не очень большие деньги, особенно на фоне таких компаний, как «Хэнсон траст», затевающих миллиардные насильственные поглощения, эти масштабные битвы, где боевые действия ведутся с помощью армий юристов и шумных кампаний в прессе, где не гнушаются никакими приемами и средствами, вплоть до репеллентов для акул. Но в те времена 290 миллионов фунтов были достаточно впечатляющей суммой.

А потом все внезапно кончилось. Биржа потерпела крах, и конгломераты рухнули, подобно стенам Иерихана, или просто шлепнулись вниз, как шалтай-болтай, окатив брызгами всю королевскую конницу и всю королевскую рать. Ученые умники злорадствовали: «Мы же предупреждали…» А от восьмимиллионного личного состояния Джима Слейтера осталось только миллион фунтов долга.

Это он придумал выражение «миллионер в минусе».

«Прессджек» — это не игра.

Это философия игрока. Подход к игре. Взгляд изнутри.

«Я с приятелями придумал этот термин для обозначения одного из способов игры в „блэкджек“. — Мы разговариваем в комфортабельном офисе Джима Слейтера, откуда открывается великолепный вид на Темзу и здание парламента. — Это также обозначение способа проведения спекулятивных операций на товарной бирже. В сущности, речь идет о системе ставок. Например, при игре в „блэкджек“ вы ставите на одну фишку, и если она выиграла, то добавляете еще одну. Таким образом, в следующей партии у вас уже играют три фишки. Если вы проигрываете, то сразу возвращаетесь к одной фишке. А если выигрываете, то у вас в игре уже шесть фишек. Если вы выигрываете снова, то фишек уже двенадцать, и здесь я обычно снимаю две фишки и оставляю десять. Это в десять раз превышает мою первоначальную ставку, так что если потом я продолжаю выигрывать, то выигрываю много. В случае проигрыша ставка сразу же возвращается к одной фишке».

Он в отличной форме, строен, подтянут, хорошо одет и говорит с уверенностью человека, знающего на собственном опыте, что значит потерять все, и сумевшего вернуть многое из утраченного.

«Точно так же и на товарной бирже. Сначала нужно сделать небольшую ставку и при проигрыше сразу же отступить на исходные позиции. В этом случае потери, как правило, невелики, поскольку ставка была небольшой. И наоборот, если игра идет и ты выигрываешь, нужно стараться покупать больше. Нет нужды говорить, что при операциях на товарной бирже необходимо использовать именно такую систему ставок, даже если игра кажется выигрышной».

Джим Слейтер — игрок. Бридж. Трик-трак. Когда-то была в моде широко разрекламированная игра «Монополия». Взрослые люди часами сидели за игровым полем, покупали и продавали отели на Парк-лейн и выкидывали кубики, стараясь попасть на «бесплатную стоянку». Слейтер проиграл. Но сама игра значит порой куда больше, чем выигрыш или проигрыш. У Слейтера свой взгляд на игру. И на жизнь тоже. Игра умерла. Да здравствует игра!

Слейтер был единственным ребенком в семье и вырос в северной части Лондона. В 1953 году, в возрасте двадцати четырех лет, он получил диплом бухгалтера.

С самого начала своей профессиональной деятельности он выказал незаурядные способности в той игре, которая называется менеджментом компаний. И вскоре его пригласили в одну компанию, имевшую ежегодный убыток в сорок тысяч фунтов.

Позже он писал: «Я понял, насколько важно следить за накладными расходами, правильно устанавливать продажные цены и, самое главное, вести постоянный контроль за оборотом наличности».

Под его разумным руководством и с помощью его фирменной теории беспроигрышной игры компания уже через год имела двадцать тысяч фунтов прибыли.

Он почувствовал вкус успеха и создал собственную компанию. Он хотел показать миру, на что способен. Через три месяца он был свергнут с пьедестала первой же неудачей.

По уши в долгах, он поступил в «Парк ройял вииклз», компанию, занимающуюся автомобильным и автобусным туризмом, и через три года занял пост коммерческого директора головной компании «Парк ройял» — «Ассошиэйтед коммершл вииклз лтд.» («ЭКВ»). Но год спустя, во время одной из своих деловых поездок, Слейтер тяжело заболел и на три месяца вышел из игры.

В период выздоровления он разработал «принцип зулусов».

По его словам, это название ему подсказало регулярное чтение «Ридерз дайджест». Если в одном из номеров «Ридерз дайджест» натыкаешься на статью о зулусах и внимательно ее прочитываешь, то получается, что ты знаешь о зулусах больше, чем, скажем, твой сосед по улице, который эту статью не читал. А если потом пойти в библиотеку и прочесть все, что найдется про зулусов там, то, скорей всего, ты будешь знать о них больше, чем кто-либо другой во всем городе. А если после этого отправиться в Южную Африку и продолжить свои изыскания, то вскоре можно будет с уверенностью сказать, что ты знаешь о зулусах больше, чем кто-нибудь еще во всей Англии.

«Главная идея здесь в том, чтобы сконцентрировать усилия на каком-то одном узком участке. Если хочешь точно попасть в цель, то разумней использовать лазерный луч, чем дробовик».

И он решил применить этот принцип на фондовой бирже.

Вместо того чтобы пытаться определить реальную стоимость той или иной компании, он предпочитал сосредоточиться на изучении более конкретного предмета — ее доходов. Тщательно проработав десятки старых выпусков инвестиционных изданий, он проследил историю компаний, чьи акции после периода спада имели стабильный рост, и пришел к выводу, что Сити, как правило, с опозданием реагирует на увеличение прибылей таких компаний и не склонно быстро забывать их прошлые неудачи. Когда дела компании идут плохо, Сити снижает ее рейтинг, и зачастую это снижение непропорционально снижению доходов компании. А когда та же компания, допустим, заявляет о тридцатипроцентном увеличении своих доходов, Сити устанавливает новый рейтинг. Но это изменение статуса создает сверхкомпенсацию, и рост акций оказывается существенно большим, чем эти 30%.